Янтарь. Вирус бессмертия

– А… – протянул свободовец, так и не поняв, что бы это значило. – Куда?

– Я с Доком пойду в лабораторию, ему, видите, уже невтерпеж, да и нам надо точку зачистить и проверить, – наклонив голову, рассматривая крупный скол кристалла, ответил Моль.

– Ясно, – Якорь нахмурился. – Тоннель – дело опасное, бойцов побольше надо, да пушки поскорострельнее, дистанция маленькая.

– Бойцы не помогут. Только народ положим. Вон Док, я так понял, намерен без шума и пыли пройти и вернуться, так я помогу. Видишь, он даже лаборантов с собой не берет, – заметил Моль.

В действительности Трофим ранее отвел в сторону всех троих из своей группы и объяснил ситуацию. Берик сомневался вообще в целесообразности такой спешки и необходимости двигаться туда без зачистки Долга, но Долгу сюда уже не пробиться без больших потерь, и не факт, что они сунутся в подземелье, а не взорвут его со всем содержимым. Сагитай и Яков, внимательно выслушав, что без кристалла они не выйдут наружу, трезво рассудили, что работа работой, а жизнь дороже. Яков отдал Трофиму один из своих пистолетов, взяв взамен его ПМ.

– Смотри, Док, это тебе не Макаров, это Desert Eagle, тут отдача такая, что тебе стрелять только одиночными с паузой. Вот три обоймы калибр сорок четвертый, магнум на семь патронов, – перекладывая обоймы в кармашки Трофиму, говорил Яков.

– Спасибо, – сильно сомневаясь в полезности такого громоздкого оружия, поблагодарил Трофим.

Но это было ранее. Сейчас же в свете налобных фонарей и ночного костра в окружении сталкеров Свободы Моль, пощупывая, где и как Трофим расположил осколки кристалла, подшивал их к своему комбинезону изнутри, также раздевшись до нижнего белья. На двоих у Трофима и сталкера было почти три десятка осколков от трех артефактов. Замотавшись от ночного холода в плащи, они на время переквалифицировались в портных, пришивающих кристаллы в ложные кармашки, размещая их на лодыжках, в области колена, паха, солнечного сплетения, груди и головы. Комбинезон Моли оказался хоть и древним, но совершенно не устаревшим, современный контрольный модуль, помеченные изнутри точки крепления датчиков, сенсорное проекционное стекло – все это вызвало у Трофима удивление.

– А ты как думал, Док, что мы все индейцы? – не без самодовольства заметил его интерес Моль. – Мы же тебе говорили, у нас кадры что надо имеются, хочешь, к нам пойдешь? Аппаратуру тебе организуем, помощников… – он покосился на Берика и «лаборантов», – ну, в общем, если лаборанты с тобой вдруг не пойдут, то наши ребята завсегда примутся.

– Не лаборанты они, – буркнул Трофим, перекусывая нить зубами.

Ему почему-то надоело, что Якова и Сагитая, приставленных к нему как наблюдателей и охрану, называют лаборантами.

– А кто?! – недоуменно спросил сталкер.

Капезович, сидящий рядом и помогавший Трофиму то светом, то рукой, насторожился.

– Это? Это… охрана моя, чтоб не сбежал…

– Не понял, ты что под арестом, что ли? – напрягся сталкер, переводя взгляд на Сагитая и Якова.

– Да не совсем. Ребята, кто вы? Расскажите хоть людям, а то ни я, ни Берик, ни вон мужики не знают о вас ничего. Сейчас, может, на Янтаре люди гибнут, а утром вам некуда идти будет, останетесь здесь, ни вертолет не прилетит, ни еще что. Объявят карантин, и все.

Трофим давно заметил за собой, стоит ему побыть в открытой Зоне несколько часов, как он менялся, становился тверже, прямее, даже где-то злее, но не той злостью, от которой хочется сломать, а той злостью, когда хочется отбросить все ненужное, лишнее, мешающее и двигаться дальше в сторону неизвестного, не оставляя за своей спиной непонятое. А тут, в Зоне, на ее меняющем все ветре и облучении он уже больше двенадцати часов. Яков и Сагитай явно не ожидали такого хода от Трофима.

– Док… ты чего? – начал Сагитай.

– Я бы промолчал, ребята, но мне уже самому интересно в свете последних событий, кто так интересуется там c Большой Земли, и еще мне обидно вот за это, – в его руке показалась небольшая прозрачная силиконовая капсула с чипом микросхемы, питающего элемента внутри и усиками антенн. – Этот маячок в моем вспоротом комбинезоне был. Я когда артефакт из подкладки вынимал, нашел, у Берика такого нет.

– У нас нет на это права, Док, – ответил Сагитай.

– У вас не было права вот на это! – громко сказал Трофим, кинув в них маячок.

Один из сталкеров быстро подобрал его.

– Сейчас выясним! – и исчез в темноте, очевидно, направившись в местный штаб.

Как-то незаметно у «лаборантов» исчезли лежащие рядом автоматы, а позади встали два бойца Свободы, нарочито громко щелкнув предохранителями оружия. Сагитай и Яков подняли руки, у них моментально вынули пистолеты и ножи.

– Трофим, елки-палки, мы же тебе жизнь спасли, – сказал Яков.

– Спасибо. И я вас спасаю, с собой не беру, так что мы квиты, – Трофим опустил иглу и нитки, собираясь с мыслями. – Двести могил у секретного бункера, который имеет номер шесть, как и наша лаборатория, занимающаяся вирусами. Двести могил и лаборатория вирусных форм жизни. Берик, скажи как специалист, что это значит?

Берик Капезович, сидящий рядом, прокашлялся.

– Это испытания. Испытания боевого вируса. Последний контрольный этап над человеком, две выборки по сто, – негромко сказал он, сам пугаясь вдруг осознанного.

– Почему тела не сожгли? – спросил Трофим, обводя взглядом собравшихся сталкеров, лица которых от удивления вытянулись.

Моль, открыв рот, следил за происходящим, по-турецки сидя на земле, разложив на коленях частично вывернутый комбинезон. Якорь напряженно сощурил глаза, как от яркого света, глаза превратились в амбразуры, рука лежала на пистолете. Другие сталкеры в гробовой тишине обратились в слух.

– Не сожгли, очевидно, для того чтобы проконтролировать состояние объектов после физической смерти. Стало быть, захоронение объектов не было последним этапом, ожидались эксгумация и вскрытие, – ответил Берик так, словно сознавался в чем-то содеянном им самим. – Этот наш вирус – военная разработка, Трофим Аристархович, а мы… наша лаборатория должна возродить, доработать вирус или найти финальную его стадию.

– И сейчас кто-то хочет получить этот вирус и информацию о нем таким способом, неофициально, заглядывая из-за плеча с опережением графика отчетов и исследований. Я, кажется, знаю почему. Если есть карта, значит, есть и другие сведения. И сведения не новы для них, потому что информация о финальной стадии у них есть. Какие были указания на мой счет по окончанию исследований вы, наверное, не скажите? – спросил Трофим у бойцов.

Те молчали, глядя перед собой.

– А… вояки… – протянул Якорь, – в обертку их!

Два удара по затылку, и обмякшие тела были подхвачены, чтобы не упали в костер. На руки и на ноги тут же одели хомуты, на головы тряпочные мешки. Берик, расширив глаза, переводил взгляд с Трофима на бойцов и обратно.

– Быстро соображаешь, Док, – оценил Якорь. – Боевой вирус они с Зоны вытащить захотели… – он сплюнул в костер, – мало им дуракам гробов, еще ищут.

– А, может, это ошибка? – неуверенно предположил Берик. – Может, не все так серьезно?

– Эх, Берик, Берик, простая твоя душа. Разве ты думаешь, что разработки, в которые вложили столько средств, начатые десятки лет назад для войны, прошедшие испытания, вдруг отдадут простым ученым, как ты да я? – Трофим покачал головой. – А эти ребята, которые вшили мне маячок, просто обеспечивают мою безопасность? Наверняка они поставлены ко мне для того, чтобы своевременно информировать нанимателей о ходе исследований, не дожидаясь отчетов. Возможно, они пристрелили бы нас с тобой, если бы мы нашли то, что им нужно. А мы, видимо, найдем.

– М-да… – Берик почесал бровь, – м-да…

«Лаборантов», схватив подмышки, утащили, сразу же вытащив и выключив их ПДА.

Дальнейшие сборы прошли почти в полном молчании. Моль в точности повторял места расположения кристаллов на своем комбинезоне, стараясь повторять даже размеры осколков. Рюкзаки наполнили провиантом и водой, вынув оттуда лишнее, то, что не понадобится в помещении. Наконец, Трофим и сталкер Моль были готовы, попрыгали и похлопали себя по утяжкам. Помахав руками, они в окружении бойцов уже собрались было идти, как вдруг Якорь остановил их.

– Постой, постой, Док, что это у тебя? – спросил он, указывая на огромный Desert Eagle, кое-как прилепленный к поясу сталкера. – Это твое оружие?

– Это? Нет, это мне «лаборант» подсказал.

– Нет, Док, с таким в Зоне ходить только для чистюль или для вида. Запомни, вот пистолет сталкера, – с этими словами он протянул ему австрийский «Глок-17». – Полностью пластиковый, предохранителя нет, достал и стреляй, только чуть сильнее курок придавишь, пульки вот тебе четыре обоймы, если не хватит, у братухи возьмешь… чему вас на Янтаре учат? Даже сохатые почти все с этим стволом бегают. Эх, наука, наука… теперь готовы, что ли?

Якорь, поняв, с кем имеет дело, теперь уже сам придирчиво осмотрел некробиолога, потрепал его за рюкзак, на сантиметр утянув ремни, заставил открыть и закрыть забрало, подергал за пояс, заставил снять один из подсумков и переложить содержимое в рюкзак, наконец, удовлетворенно кивнул.

– Ну, сталкеры, удачи.

В сопровождении двух бойцов Моль и Трофим двинулись в темноту, рассекая ее лучами фонарей. Через десять минут они оказались на окраине деревеньки. Трофим обернулся. Общего костра уже не было видно, что-то закрывало его, только едва уловимые отсветы можно было увидеть на стенах одной из сохранившихся изб. Впереди открылся овраг, поросший высокой травой, огромные грибы-дождевики размером с человеческую голову росли на его дне, сначала даже немного испугав ученого. Несколько небольших трамплинов и сама форма начинающегося оврага сильно напоминали другой овраг, который вел к разлому.

– Моль, ты знаешь, точно такой же овраг там за километра полтора, где разлом.

– Да, это один из выходов из лаборатории, запасной, наверное, – ответил сталкер.

Еще через несколько минут они пришли. Получилось, что вход в лабораторию проходил под кладбищем. Действительно, кто бы стал делать лабораторию под сельским кладбищем? Определенно, это были захоронения исследовательского материала, возможно, даже некая консервация по причине недостаточного места в самой лаборатории. Сталкеров встретила приоткрытая стальная дверь, покрашенная в оливковый цвет, до сих пор удерживающийся на металле, в нескольких метрах от которой стояло два свободовца.