Освобождение бессмертия

– Много чего слышал, Тарас Михайлович, только что толку? – усмехнулся конструктор.

– А… значит, не слышал. Тебя же, Георгий, забирают от нас в Калининград.

– Куда? – не понял Гоша.

– В Калининград, – вздохнул Михалыч. – Тебе бы к директору сходить, но он уехал срочно, так что я сам решил тебя предупредить заранее.

– Да елки-палки! С какого это перепугу меня в Калининград? – закономерно возмутился Георгий. – Я что, мебель, что ли, без спросу передвигать. Мне и тут под Житомиром хорошо.

– Ты, Гоша, пожалуйста, не шуми. Там дело сложное, – главный конструктор вздохнул и оглянулся. – Пойдем присядем, – предложил он, указывая на два валявшихся словно специально для них ящика.

Они сели, и Михалыч еще раз вздохнул.

– В общем, роботы наши хорошо себя показали, но дорабатывать их надо. Дополнительно установим медицинский блок на сканирование сетчатки, динамики переговорные, экспресс-анализаторы крови, в общем, достаточно требований. Просочились безобразные за линию оцепления.

– Да вы что! – открыл рот Георгий.

– Да, но это не то, что я хотел тебе сказать. И доработка не главное. Это мы уже сами сделаем. Помнишь, когда ты к нам только пришел сразу с института, шесть лет назад, у тебя была одна задумка?

– С созданием искусственной нервной системы человека в резервуаре с жидкостью? – хохотнул Гоша. – Помню, помню. Носился я тогда с ней как курица с яйцом. Обижался еще…

– Да. Вот с этой идеей, – также улыбнулся, вспомнив прошлое, Тарас Михайлович.

– Тогда я до директора дошел с требованиями, мол, не даете дорогу молодым. Шуму наделал… – Георгий закрыл ладонью глаза, с некоторым стыдом вспоминая прошедшее.

– Ну, шум – это пустяки. Молодой, горячий, это здорово, Георгий. Это здорово. Таким и надо быть, без этого нам изобретателям не состояться. Но, видимо, ты еще куда-то писал. У -о бюджет, ты сам знаешь, небольшой, а проект твой попал куда надо, и там это дело подхватили.

– Где – там? – изумился и возмутился Георгий. – Это же как? Мою идею тут закрыли, а там где-то подхватили?

– Там – это в Калининграде. Подобный нашему режимный объект, но только по робототехнике и кибернетизации ушел гораздо дальше. Шутка ли, у одного их отдела бюджет такой, как у всего нашего центра, – Михалыч вздохнул. – Ну так вот, сейчас в роботах потребность вырастает. Видишь, теперь эти, как их, зомби опасность представляют. Это уже не сказочки, и упор на робототехнику сверху пришел, вот. Твой проект, который ты тогда хотел провести, оказался, очень перспективным.

Главный конструктор снял очки и аккуратно сложил их, убрав в нагрудный карман халата.

– И теперь меня зовут, чтобы я что, пыль протирал или чаи им размешивал?

– Почему же сразу пыль. На появившееся место. Оно у них называется киберпрограммирование, потому что упор больше на эту часть, но в целом то же самое, что ты и здесь делаешь. Программа и испытание, но без создания узлов. Они собираются вынимать разработку из среды и устанавливать в корпус. Там целый десяток других наук хвостом идет. Тут уже ты попадаешь сразу по двум параметрам, во-первых, идея использовалась, как ни крути, твоя, а во-вторых, им боевую программу разработать нужно, потому что они вроде как ее не планировали на первое время и не готовили. А тут, сам видишь, навалилось.

Тарас Михайлович поднял глаза вверх, вспоминая что-то.

– Они нервную сеть из синтетического волокна сделали, реагирует все как надо, я смотрел сегодня результаты тестирований. Только вот, что дальше делать, не уверены, поскольку там работа должна происходить на стыке нескольких наук. В то же время про тебя там знают, чья идея изначальна, поэтому сразу твою фамилию и указали, мол, Кожемяка должен присутствовать. Да и вообще может некрасиво получиться, как будто украли.

– А они и украли, – заявил Георгий. – Но ладно хоть сознались. Ну если так, то, может быть, и поеду в ваш Калининград. А где результаты проверок посмотреть можно?

– На вот тебе флешка.

Михалыч вытянул ногу, откинулся назад, втягивая живот, и достал из кармана брюк зеленый пластиковый накопитель.

– Специально для тебя скопировал. Вроде и не секретно, но ты все равно не особо рекламируй.

– Понял, – кивнул Гоша, выхватывая предмет. – Пойду посмотрю? – позабыв обо всем на свете, спросил он.

– Иди, иди…

Минут через десять Георгий сидел на своем месте в общем кабинете. Флешка была загружена. На ней было всего одно видео и несколько файлов в нечитаемом для компьютера конструктора формате. Он дважды щелкнул по видео – оно открылось, и началось воспроизведение. Снято было, скорее всего, на телефон, но качество получилось неплохое. Посреди большого помещения с белым кафельным полом, плитки которого были расположены ромбом по отношению к снимающему, стоял большой цилиндрический прозрачный резервуар. На резервуар в шахматном порядке были налеплены небольшие черные квадраты, с которых тянулись провода. Провода уходили вертикально вниз, а после змеями расползались по полу к столам и системным блокам. Вдоль стен просторного и хорошо освещенного помещения стояли большие мониторы, столы, стулья. Снимавший подошел ближе.

– Видео предназначено для внутреннего пользования, – раздался мужской голос. – Это наш прототип. Мы зовем его Леха. Искусственная нервная система на основе волокна синтрост. Волокно разработано здесь же, толщина в сечении порядка двух микрометров. Тридцать пять волокон дают нам толщину среднего человеческого волоса. Скорость передачи дешифрованного импульса до трехсот метров в секунду, что в три раза быстрее скорости натурального аксона. На основе этого материала полностью воссозданы искусственные органы чувств: глаза, слух, тактильная чувствительность.

Говорящий подошел к резервуару.

То, что в нем находилось, никак не походило на Леху, каким бы он ни был. Это больше напоминало огромные пучки черных и красных волос, брошенных в жидкость, повисших и замерших на длину человеческого роста в подвешенном состоянии. Вся эта грива искусственных волокон местами соединялась в жгуты, а жгуты подсоединялись к плоским черным коробочкам, прикрепленным снаружи на стекле резервуара. Резервуар подсвечивался как сверху, так и снизу, поэтому вся эта сомнительная красота хорошо просматривалась.

– Вот здесь, – говоривший указал пальцем на черную бусинку, висевшую на конце волоса, – глаз. Вот тут у нас… – комментатор замялся, соображая, где же именно. – Да, вот тут, – он показал пальцем внутрь куска «волос», – ноги, немного перепутались, тут ладошки. Вот это… – он указал пальцем на красный пучок, – позвоночный столб. Головной мозг выведен в отдельный корпус, снаружи. Эфферентные волокна имеют черный цвет, афферентные, как можно понять, – красный. Сама суть калибровки и оцифровки сигнала во взвешенном состоянии со строго зафиксированными и едиными параметрами позволила нам действительно научить понимать нервную систему и подключенный к ней контрольный модуль, он же мозг, что происходит. Если делать это иначе, то возникает слишком много сторонних помех. Вынужденное натяжение, или деформация волокна, каждый раз меняет проводные данные, а перемена температуры на полградуса сводит систему с ума. Особенно важно было выставить систему отсчета, когда не было никакой, так сказать, системы координат. Это все получилось сделать при использовании резервуара с поддерживающей жидкостью определенной плотности. Нам пришлось оцифровать и научить каждое волокно его функциям и задачам – это очень долго, но сейчас мы вычислили константы, у нас есть матрица, и мы можем сделать это быстро. Мозг реагирует адекватно нервной системе, логические схемы и программы взаимодействия для настоящих условий исчерпывающи. Следующий шаг – перенос нервной системы в физический носитель. Это не просто, нам понадобятся профильные специалисты, как техники, так и хирурги.

Человек медленно обошел резервуар с копной «волос», застывшей в неподвижном состоянии.

– Теперь по органам.

Камера развернулась и двинулась к черным квадратам, соединенным жгутами «волос» с резервуаром.

– Вот тут у нас тактильные окончания.

Рука оператора надавила на черную бархатную поверхность.

Ничего не произошло. Оператор повернул камеру так, чтобы было видно один из мониторов, и нажал еще раз. На мониторе появились концентрические круги.

– Вот так оно реагирует. Вроде бы ничего сложного, но Леха уже знает, больно это или нет, рукопожатие или предмет, горячее или холодное, и если ему дать мышцы и скелет, то он поведет себя соответственно. Искусственные мышцы у нас также разработаны, они достаточно долговечны, неоднократно прошли испытания. Искусственное нервное волокно и искусственные мышцы созданы для одной целевой группы. Они полностью совместимы. Остается это все срастить, сшить и еще раз научить Леху этим всем пользоваться.

Говоривший сделал паузу, раздумывая, говорить дальше или нет.

– У нас есть готовые движения человека в оцифрованном виде. Он уже умеет прыгать, лазать по лестницам, использовать альпинистское снаряжение, стрелять, бороться, в общем, все, что умеет человек. Мы, конечно, проверяли порядок срабатывания его нервной системы и калибровали все с учетом кинематической схемы человека, коэффициентов подвижности, веса тела, отдельных его частей и предельных нагрузок. Это большой объем работы, и мы проделали его в течение года, задействовав все наши вычислительные мощности и просчитав около трех миллиардов вариантов основных движений. Поэтому в теории, если ему дадут расчетное тело, он будет готов сразу же.

Теперь Георгий уже другими глазами посмотрел на пучки «волос» в аквариуме.

– Теоретически движениям он обучен, а вот что и в каких ситуациях использовать, как взаимодействовать с внешним миром, мы его не научили. Здесь у нас мало опыта, но к нам попали данные, что простые поисковые роботы на гусеничном ходу обладают эффективным алгоритмом действия в боевых условиях. Поэтому не будем терять время и изобретать велосипед, вы, наверное, знаете, как важно сейчас не терять времени. У нас есть необходимость использовать ваш опыт и наработки в новой конструкции. Надеемся на понимание и ждем ваших разработчиков. До встречи! – попрощался голос и через секунду выключил камеру.

– Да! – выдохнул Гоша, откинувшись на спинку стула. – И нам этот алгоритм не за одну ночь приснился. Сколько мы железо по полигону гоняли, пока поняли, что к чему, – он обернулся в поиске поддержки, но никого не было в кабинете. – Вот это я пошумел тогда. А ведь взялись же и сделали! Если нашу программу, да в это тело… Это просто новое поколение железа!

Его рука потянулась к мышке, и он поставил запись на повторное воспроизведение.

Глава 25. Тьма

Слепой пес светлой масти, вцепившись мощными челюстями во что-то, дергался, пытаясь вытащить это из-под завалов разрушенного блокпоста. Люди давно не появлялись здесь. Столько лет державшая в напряжении и обстреливавшая все воинская часть перестала существовать, накрытая однажды прилетевшими со стороны нежилой для мутантов земли ракетными залпами. После этого через нее въехали страшные двуногие, от которых очень скоро стало шарахаться в сторону все живое, что имело хоть каплю памяти и соображения. Слепой пес поднял голову, осматриваясь. Ему показалось, что кто-то наблюдал за ним. Внимательно просканировав пространство на присутствие жизни, он, ничего не обнаружив, продолжил вытаскивать свою находку. Да, сейчас здесь практически не было никого. Двуногие уничтожили всех. Кабанов, плотей, крыс, тушканов – всех, до кого могли дотянуться их невидимые руки. Они уничтожили даже лес, оставив его черным и безжизненным. Даже сталкеры, обитавшие в своей деревеньке близ Кордона, покинули насиженное место, чтобы не связываться с этими существами, которые отличались от них запахом и практически не разговаривали. Но теперь они ушли… Ушли несколько дней назад в ту сторону, куда слепому псу идти не хотелось. Пес вытянул наконец из-под завала человеческую руку с остатками военной формы. Перехватив ее удобнее, он потряс мощной шеей, заставив обрывки материи слететь. Еще раз оглянулся с добычей в зубах: ему все время казалось, что за ним наблюдают. Чихнув и брызнув слюной, он легко побежал к привычному месту обитания за черным, указывавшим пиками безлистых стволов в небо лесом. Еще дальше была территория его стаи, из которой остался он один. Бросив руку на листву, он принялся рыть яму. Сейчас, когда стаи нет, охотиться станет труднее, а значит, надо делать запасы. Он уже спрятал несколько хороших кусков в известных ему местах. Но он чуял, что на блокпосте еще достаточно мяса, которое надо будет перетащить и спрятать, чтобы до него не добрались другие. Закопав добычу, пес еще раз чихнул и потрусил обратно в сторону блокпоста за следующим куском, заваленным кирпичами.

***

Солнце уже почти скрылось за горизонтом, и уже давно надо было собираться и идти домой. Все рыбаки, сидевшие с левого берега залива Берковщина, смотали удочки. Тотально не клевало второй день. Один из рыбаков видел, как к противоположной стороне залива, к Днепровской набережной, где становились на причал лодки, приехал катерок, предназначенный для водных прогулок, не последний, но один из заключительных. Рыбак посмотрел на часы: половина десятого. Что ж, пора и честь знать. Он достал удочку, снял червя и принялся складывать ее. Еще осталось четыре донки, которые он забросил метров на тридцать на толстой леске с рядами крючков и разными наживками для любой рыбы. Пару раз что-то дергало их днем, но после они лежали спокойно, еще у двух его соседей, которые ушли минут пятнадцать назад, тоже была поклевка, но наживки оказались нетронутыми. Рыбак взялся за одну из лесок и потянул —что-то держало ее. Потянул сильнее – никак. « Неужели зацеп? – подумал рыбак. – Никогда в этих местах зацепов не было, дно чистейшее». Он потянул сильнее, вроде пошло, даже как будто рывком. «Может, сидит чего?» – смекнул он и дернул сильнее. Определенно что-то было, и, судя по весу, тяжелое. Сдерживая волнение, он вытягивал улов на берег. В вечерней воде, тяжелой и темной от вечернего неба, вдруг метрах в пяти появилась голова человека, девушки, чье лицо было в неприятных, скорее всего трупных, пятнах. «Утопец!» – окаменел от неожиданности рыбак, перестав тянуть лесу. Но вдруг глаза девушки открылись, и она сама пошла на рыбака. Слева от нее в нескольких метрах показалась вторая голова – уже мужчины, чье лицо также было покрыто пятнами. Они вышли на берег, и с их одежды струилась вода. Она была одета во вполне современные джинсы и рубаху, даже в обуви, молода, справна телом, но вся покрыта пятнами, как и ее спутник в военной форме, также обутый и вполне себе живой. Они, кинув взгляд на рыбака, прошли дальше, оглядывая пространство за ним. За рыбаком были только зеленые деревья, а первые дома и улица начинались лишь метров через пятьдесят. Один из крючков зацепился даме за локоть.

– Девушка, у вас тут в руке… – начал он, волнуясь и не зная, что и думать.