Освобождение бессмертия

– Давайте его, – согласилась она.

– Две минуты, Ольга-ханум, и самый лучший коктейль будет у Вас, – улыбнулся он и исчез.

– Здорово работает, – прокомментировал Трофим, лежа на шезлонге и закрывая глаза.

Ему нравилось, что при всей их простоте, неопытности и незнании особых шиков и названий, они с женой очень комфортно чувствовали себя в этом совсем не дешевом отеле и с этой обслугой.

– Да. И не заметишь, как он все успевает, – согласилась она.

Ее роскошные вьющиеся светло-русые волосы слегка шевелил ветер.

– Так хорошо… – сказала она, подняв вверх руку, разглядывая ее на фоне голубого неба. – Я даже готова выслушать твое неоконченное повествование об этих новых зомби, как их… Братство?

Рядом с ней нарисовался Мехмед.

– Ольга-ханум, что-то хотела? – вежливо спросил он, очевидно среагировав на поднятую руку.

– Я? Нет, я…

– Я все понял. Ваш коктейль будет через минуту, – кивнул он.

Его загорелое худоватое лицо с лысеющей макушкой, которую он прикрывал отращиваемыми волосами на пробор, кивнуло, и он уже собирался испариться, но Трофим задержал его.

– Мехмед, дай-ка мне что-нибудь покрепче, – ставя полупустой стакан на низкий столик, попросил Трофим.

– Виски, ром, коньяк, водка..?

– Водку, – кивнул Трофим. – Грамм… – он прикинул, – грамм семьдесят.

– Закуска? – чуть поклонившись, спросил Мехмед.

Трофим вспомнил, как в Зоне он закусывал водку тушенкой и серым хлебом, лица сталкеров, ночной огонь… Так близко и так далеко.

– У вас тушенка есть?

– Э-э-э… – растерялся Мехмед. – У нас есть прекрасное мясо. Мы приготовим так, как будет тошенка, – пообещал Мехмед.

– Не надо тощенки, – засмеялся Трофим.

Он уже представил, какой аврал устроит турок на кухне в поисках рецепта «тощенки».

– Давай что-нибудь попроще.

– Бутерброды с семгой и красной икрой? – сориентировался Мехмед.

Все-таки его опыт подарил ему удивительную прозорливость, и он угадал с предложением.

– Ну, давай бутерброды, – согласился Трофим, махнув рукой.

– Пять минут, Трофим-бей, – показал ладонь турок и испарился так, что можно было подумать о волшебстве.

– Пять так пять… с семгой так с семгой, – закрыл глаза некробиолог, рассматривая через закрытые веки оранжевые пятна.

– Ну так и что там с Братством? – обновила она тему.

Перед ней нарисовался мальчик с подносом в белом костюме. На подносе стоял розовый коктейль с соломинкой, зонтиком и витиеватой стружкой, сползающей с края бокала, по форме напоминавшего женскую фигуру с отвернутым воротничком. Ей пришлось сесть. Она пригубила напиток и с удивлением посмотрела на него.

– М-м-м… – отметила она.

– Ну что там рассказывать, – Трофим пожал плечами.

Сейчас ему не очень хотелось вспоминать об этих мрачных тенях. О том, как один из них убивал Гипса и как он сам убил того зомби огромной нелепой лопатой из броневой стали, как он вычислил Луку Псараса. Это было так страшно. Его жена не знала ничего. Для нее он сидит в хорошо защищенном бункере «Янтарь», но недавно переехал в еще более защищенное место на Армейских Складах и проводит эксперименты с микробами. Но жена тоже должна знать кое-что.

– Они очень опасные, Оль. Мы к ним не привыкли, нет иммунитета, нет лекарств, но мы работаем над этим.

– За это тебе и платят, – улыбнулась она, потягивая напиток.

– Да. И надо сказать… уже очень прилично, – с нотками самодовольства сказал Трофим.

– А когда выработается иммунитет к этим вирусам?

– Да кто знает. Скорее всего, будет не иммунитет, а симбиоз. Мы давно делим наше тело с сотнями, тысячами видов микроорганизмов. Они защищают нас, обеспечивают этот же самый иммунитет от других микрогадов, помогают переваривать пищу, но сейчас появился новый вид. Есть факты, что этот вирус вполне заменяет всю микрофлору человека, а также всех кожных обитателей и вообще срастается с человеком. Может быть, это час эволюции? А?

Трофим открыл глаза и в слепящем солнечном свете не сразу разглядел лицо своей жены. Она молчала, слушая его и потягивая коктейль.

– Но, пока мы не придумали от него лекарство, заболевать этим вирусом нельзя. О! – воскликнул он, реагируя на появление Мехмеда с подносом в руках.

Мехмед поставил поднос на низкий столик, а сам столик установил между ними. На подносе стоял небольшой мерный кувшинчик, похожий на химическую колбу, в которой на отметке семьдесят застыла холодная водка, хрустальный стаканчик с серебряными узкими листочками и две тарелочки с бутербродами. Один с семгой, другой с красной икрой.

– Годится, – довольно кивнул Трофим, потирая руки. – Блин, семьдесят маловато. Ты со мной будешь? – предложил он жене.

– Ну давай, попробуем, что у них тут наливают, – засмеялась она. – Только одну.

– Еще двести, – скомандовал Трофим.

Глава 24. Поколение железа

ЦВТПР «Ладога».

Оба завода работали без перерыва уже четвертые сутки. Заказ с пятисот штук увеличили до двух тысяч, и сейчас на территорию завода завозили новое оборудование, запчасти и материалы. Оборудование, как успел рассмотреть Георгий, заглянув под полог укрывающий груз, не было новым, скорее всего демонтированным с рабочих цехов. И приезжали тягачи с платформами не дружно и скопом, как в первый раз, а периодично, что также косвенно говорило о том, что это все везется с разных мест. Сейчас утром четвертого сентября он, всего лишь раз побывавший дома, чтобы привезти оттуда зубную щетку, смену белья и прочие мелочи, дико зевал, глядя на гудящие тягачи и грузовики. Сколько еще будет продолжаться эта гонка? Работяги выдохлись и все чаще недовольно бурчали, несмотря на усилия руководства. «О, а вот и оно», – подумал Гоша, глядя, как к нему приближается его шеф, главный конструктор их отдела Тарас Михайлович, по обыкновению с приросшим кожаным коричневым портфелем под мышкой. Лицо его было задумчиво и как будто растерянно.

– Здравствуйте, Тарас Михайлович, – нарочито громко и бодро крикнул Гоша еще до того, как шеф подошел на расстояние для разговора.

– Здравствуй, Гоша, – печально выдохнул он, каким-то материнским взглядом осматривая его с ног до головы.

– Что-то случилось? – насторожился Георгий.

– Да вот как сказать. Может, и не случилось, а может, и случилось. Ты ничего не слышал? – спросил он, вопросительно глядя поверх очков.