Освобождение бессмертия

– Вольно, капитан, – скомандовал Ящер. – Дай-ка свой планшет, – попросил долговец, указывая на электронный планшет с картами и последними данными со спутников, которыми можно было пользоваться и координировать свои действия в режиме реального времени.

Капитан замер, соображая, что делать.

– Ты спроси разрешения, подождем, – успокоил его Ящер, отвернувшись от взявшего в руки рацию военного, и принялся изучать ПР, один из которых встал напротив машины и чуть-чуть поворачивал стоящие друг на друге башенки, наводя то один, то другой глазок на людей, идентифицировать которых ему не получалось.

Этим же занимался и его товарищ Холод, разглядывая стоящего рядом с его дверями второго робота, также остановившегося и пытавшегося просканировать явно человекообразное существо, не попадающее ни под один из его параметров. Костюм высшей защиты «Сева» не пропускал тепла ни снаружи, ни изнутри, лица не идентифицировались, но движения и звуковые волны вполне попадали под определение «человек». Не имеющие достаточной фрагментарной базы и предусматривающих ситуацию алгоритмов роботы, следуя инструкциям, цикл за циклом гоняли получаемые параметры по микросхемам, не в силах прийти к какому-либо решению.

– Не стрельнет? – обеспокоено спросил Ящер таким тоном, будто про собаку, мол, не укусит ли, глядя, как щитки короба, по форме напоминающего ящик для инструмента, чуть приоткрылись, словно пес чутка вздыбил шерсть и оскалил зубы.

Лицо военного едва не обронило самодовольную улыбку. Он помедлил секунду, взглянув на ПР, и снова взялся за рацию.

– Отгоните песиков, – негромко сказал он операторам.

Кто надо услышали приказ, и ПР, потеряв всякий интерес к сидящим в машине людям, двинулись обратно по своим маршрутам. Через минуту рация капитана зашуршала, и он, выслушав говорящего, сказал: «Есть!» и передал свой планшет долговцу. Ящер потыкал стилом в экран, нашел нужную карту и, поблагодарив капитана, двинулся в Иванково. Военный, оставшись один на дороге, вздохнул, почесал под фуражкой, что-то сообщил по рации и пошел обратно в сторону стоявших лагерем машин.

Ехать было недалеко, по улице Киевской до улицы Толочина. Если для военных Большой земли картины разрушения, мертвых животных, локальных черных пятен, иногда летящих с деревьев или несомых ветром черных листочков, черной поземки из растительных останков или просто действительно выгоревших мест были угнетающими, то для прибывших из Зоны, знавших, что здесь, кроме зомби, больше ничего нет, даже простеньких аномалий, это была территория еще более спокойная, чем Кордон.

– Красота… – чему-то своему сказал Ящер, проезжая мимо огромного выжженного черного пятна.

Пятно располагалось между двумя далеко отстоящими друг от друга домами на залитой солнцем лужайке под линией проводов электропередач, тянущихся вдоль дороги. По отсутствию светлой золы на пятне и правильной форме можно было понять, что это последствие воздействия зомби.

Все, что они видели и о чем говорили, фиксировалось на камеру, но долговцев это мало волновало. Зона давным-давно оставила в них свой отпечаток, и теперь бойцы невольно видели все через призму аномальной территории. Наконец показалась улица Толочина, название которой читалось на покосившемся указателе.

– Приехали, наука. Выходим, – скомандовал Ящер, выбираясь из машины.

Оказавшись снаружи, он огляделся, не закрывая двери и не двигаясь. Чуть ли не с десяток ПР-762 стянулись к ним.

– Филин, дай прямую связь с операторами, – попросил он.

Через минуту связь была предоставлена, и он уверенно, точно зная, что делает, дал команду.

– Раз, раз, говорит Ящер. Пару роботов на охранение машины, остальных спрячьте, не отсвечивайте. Вертолеты уберите подальше – слышно здесь, пугать будут. Наблюдатели, следите за нами, если понадобится – выручайте.

Дождавшись, пока все стихнет, а железо спрячется, куда сможет, он развернулся и, махнув рукой остальным, двинулся в сторону дома с табличкой «58а», на стене которого было вырисовано черной краской из баллончика: «Убирайтесь!». Ветер катил черные тополиные листья по асфальту и прибивал их к бордюру, словно наступила осень. Но не золотая осень Большой земли и не вечная серая осень Зоны, а черная осень. Черная осень бессмертия.

Первым пошел Ящер, за ним последовал Капезович, а замыкающим – Холод. За домом с надписью располагался ряд металлических гаражей, стояло несколько машин, пара зеленых тополей, кидавших шевелящиеся тени листвы на входивших во двор, справа еще одна пятиэтажка с табличкой «56», стоявшая перпендикулярно улице Толочина.

– Самое кровососное место, – негромко сказал Холод, рефлекторно беря на мушку приоткрытый гараж.

Ящер достал детектор жизненных форм и, включив его, медленно крутился вокруг своей оси.

– Ну что? – спросил его напарник, убрав оружие, но продолжая разглядывать скрытные уголки двора.

– Шесть штук, – негромко сказал Ящер. – Желтые. Четверо – сигнал чистый, остальные непонятно, может, в схроне, может, за железом, может, солнцем нагрело чего. Разберемся.

В динамиках внутренней связи раздался голос Филина, еще одного долговца, прилетевшего с ними и оставшегося на базе для обеспечения связи и координации действий с военной частью.

– Ящер, тут пехота волнуется насчет количества. Говорят, опасно, – его голос был ровным и даже равнодушным, словно он смотрел кино и параллельно отвечал что-то по телефону.

– А чего они за них волнуются? Капезыч-то стрелять не будет… – сурово пошутил долговец, ощутив чувство гордости за то, что то количество безоружных зомби, которое вдруг может кинуться на них, не особо волнует его.

За его жизнь в Зоне бывали вещи и похуже. Гораздо хуже.

– Вот ближние двое в подъезде стоят, в потемках, дверь открыта, температура отличается.

Ящер показал на дверь пальцем.

– Иди, наука, твои клиенты.

Капезович выдал что-то не очень разборчивое по внутренней связи и двинулся к подъезду. Мягкий солнечный день, тишина, легкий шелест зеленых тополей, солнечные зайчики, прыгающие через их зеленую листву на стекла окон. Покой, мир и уют. Ничего не говорило о том, тут могут убить одним только желанием насытиться.

– Здравствуйте, – достаточно громко сказал Капезович, обращаясь в темноту приоткрытой двери подъезда. – Да, да, вы двое. Выходите, не бойтесь. Мы спасательная бригада. Я доктор, мы вам поможем. Выходите.

Несколько секунд тишины. Затем дверь распахнулась, и из нее вышли два молодых человека, покрытых пятнами. Они были как будто напуганы: резкие нервные движения и раздражительный голодный взгляд. Одеты были в синие джинсы, один в красной футболке, другой в синей клетчатой рубашке с коротким рукавом. Судя по всему, они не были охвачены никакой идеей, как члены Братства, все еще были дезориентированы и действительно не понимали, что с ними произошло.

– Присаживайтесь, – напустил на себя «доктора» Капезович, указав на скамейку при подъезде. – Знакомиться будем. Я Берик Капезович, врач. Извините, лица не открою, у вас тут опасная болезнь появилась. Сами понимаете.

Оба пятнистых сели на скамейки, раскрыв рот от удивления. Их движения были вполне себе человеческие, разве что чуть более выражены в резкости, но в принципе так резко и порывисто могут двигаться многие молодые люди. Капезович достал из кармана бумажный планшет, карандаш и сел на скамейку напротив.

– Давайте говорите. Как зовут? Где живете? Какие галлюцинации?

Пятнистые переглянулись.

– Леня, Леонид Петрович Лаврентьев, Толочина пятьдесят шесть, квартира шесть, – сказал один, беспокойно глянув на Холода, смотревшего как будто в сторону. – Это что, все галлюцинации?

– Галлюцинации, Леонид, галлюцинации, – спокойным и важным тоном подтвердил «доктор». – Так, а твоя как? – обратился он к сидящему рядом с ним товарищу.

Тот не отвечал, лишь, набычившись, смотрел на спрашивавшего и редко, тяжело дышал. Слишком редко.

– Ему совсем плохо, доктор… У него уже припадки были, – судорожно покачиваясь, ответил Леня.

– Да ты что? – воскликнул Капезович. – Мне надо его осмотреть, дать лекарство, поможешь?

– Лекарство? А что это, доктор? Чем мы болеем? – вполне по-человечески обеспокоенно спросил зомби.

– Это форма менингита такая. Воспаление оболочек мозга, человек с ума сходит, срочно в больницу надо. Но сначала лекарство, чтобы приступы снять, – уверенно сказал Капезович и встал, подходя к «больному». – А ты пока, Лень, расскажи, что за приступы, что за галлюцинации. На-ка проглоти пилюлю, – протянул он ему что-то на ладони. – Не разжевывай только, целиком глотай и вот эту другу своему дай.

– Ага, – согласился пятнистый и, сделав усилие, проглотил поданное.

Затем взял другую пилюлю и начал просовывать ее в рот товарищу.

– Давай, друган, глотай лекарство. Видишь, доктор приехал. Давай, Гриня, блин, пока приход не начался.

Гриня посмотрел на товарища и с усилием проглотил.

– Так что за приступы, что за галлюцинации? – отходя назад и садясь на скамейку, спросил «доктор».

– Блин, как Вас…