Освобождение бессмертия

Пламя черных свечей молчаливо кивало его мыслям. Привлеченные столь долго горящим светом прилетели два ночных мотылька. Странно, что они появились здесь. Один из них, кружась над свечой, слишком близко подлетел к ней и чиркнул крылом по пламени. Пустив едва уловимую струйку дыма опаленным крылом, он упал в темноту. Лука непроизвольно издал возглас, словно хотел предупредить его. Он встал и нашел светящееся в темноте серым насекомое. Положив его на ладонь, он осмотрел крыло, которое было прожжено посередине. Второй мотылек тревожно летал над ладонью Луки, кидая беспокойную маленькую тень на лицо получеловека.

– Ну что же ты… – прошептал Лука.

Черные большие выпуклые глаза, длинные пушистые антенны усов, по форме напоминающие папоротник, мохнатые шевелящиеся лапки, безостановочные попытки перевернуться и улететь. Кого-то это напоминало ему… Лилит. А кто тогда опалил ее и бросил в темноту? Он? Нет. Она уже была в темноте до его появления. Тогда он – это беспокойно летающий над ней мотылек. Да.

Они с братьями могли передавать друг другу покрывало жизни, которое не было общим, но являлось одинаковым у всех, это то, что связывало их и многое позволяло почувствовать на расстоянии. Но перед ним лежал мотылек, насекомое, даже не теплокровное. «Что ж, – подумал Лука, – я попробую…» Он видел, что мотылек лежал не только на его левой ладони, но и в сером прозрачном поле его собственной руки, он буквально утопал в ней. Боясь навредить насекомому, он осторожно протянул прозрачную эфирную капельку энергии с указательного пальца к брюшку, пытаясь нащупать какой-то код, приходящий на уровне ощущений, чтобы подсоединиться к энергетической оболочке мотылька. Но плавно льющийся с указательного пальца поток стекал с его тела, не находя зацепки. Давать оказалось труднее, чем забирать. Он делал попытки еще и еще, на уровне, неподдающемся пониманию человеческой части мозга сделать так, чтобы льющийся на мотылька поток стал ласковым и добрым, щекочущим и нежным. Наконец мотылек замер, перестав шевелить лапками, словно чувствуя что-то, отсвечивая черными выпуклыми глазками, входя в контакт с существом. Прожженное отверстие в крыле вдруг блеснуло ярко-серым, не видимым обычному человеческому глазу светом и затянулось. В миг проросли прожилки скелета крыла, между ними натянулась прозрачная мембрана, тут же покрывающаяся серым узором. Лука быстро убрал палец, прервав контакт. Он не знал точно, да и не хотел экспериментировать, вдруг избыток энергии убьет насекомое. Мотылек перевернулся, пополз по ладони, неверно перевешиваясь крыльями то в одну, то в другую сторону, и, вспорхнув крыльями, полетел в темноту. Второй мотылек метнулся вслед за ним. Лука проводил их взглядом. Да, он умеет не только убивать, а значит, он еще может пожить на этой земле. На этой Большой земле. Лука изобразил на лице что-то вроде улыбки, встал и пошел к источнику. Он не был особо голоден, по крайней мере внутреннее волнение в ожидании Лилит сжигало его сильнее, но он не хотел, чтобы приступ застал его не в то время и не в том месте.

Он пробыл у источника дольше обычного, наверное, с полчаса. Шум водопада завораживал. Оба источника светились по-разному, ведь и в чистой воде тоже были свои микроорганизмы. Почувствовав что-то, словно вынырнув из сна, он развернулся и быстро пошел обратно. Напротив трона стояла Лилит в своей длинной черной накидке с капюшоном. Лицо ее было бледно, а взгляд, вспыхнувший радостью при его виде, был настолько ярок, что Лука не выдержал, улыбнувшись в ответ. Не слишком похоже на демона.

– Лука, – она выдохнула и стремительно подошла к нему, тут же прильнув, обняв его руками. – Я испугалась, я думала ты…

– Ушел? – договорил он.

Он не успел отстраниться, но и какой сейчас был в этом смысл? Она пришла, чтобы остаться. Лилит доверчиво взяла его за руку и проводила до трона. Ее рука была и холодной и теплой одновременно.

– Я решила взять это с собой, – она достала из кармана колокольчик. – Когда ты в него позвонишь, придут братья и принесут то, что мне будет нужно, – сказала она, положив предмет на подлокотник. – И еще. Я хотела попросить.

– Все что угодно, – не думая, ответил Лука.

– Нас много. Тех, кто готов обратиться, мы все мечтаем об этом. Ты разрешишь мои братьям присутствовать, когда я вернусь сюда снова? – спросила она, усаживаясь ему на колени так, чтобы сжимать своими бедрами его, а ладонями держаться за его плечи.

У Луки от яркого женского тепла сбилось дыхание. Мягкая кожа, черные волосы, выпадающие из-под капюшона, впервые за столь долгое время прикосновения теплотой рук… Подумать только, прикосновение женской ладони впервые за десятки лет. От этого получеловека бросило в жар, который неожиданной, странной и спасительной человеческой болью заявил о себе во всем теле.

– Да… Ты хорошо подумала? – последний раз спросил Лука, опуская свои руки на ее бедра.

Вместо ответа Лилит чуть привстала и жарко поцеловала его в губы. Обратного пути больше не было. Он поцеловал в ответ, с наслаждением чувствуя ее тепло и слыша едва заметный стон облегчения. Она отстранилась от него, встав на землю. Одним движением расстегнула верхнюю пуговицу накидки, и та соскользнула, обнажив тело девушки. Она была нага, лишь черные сапожки на небольшом каблуке изящно оканчивали ноги. Длинная татуировка, начинающаяся от щиколотки левой половины тела в виде цветущего дерева или бесконечного цветка, тянулась до ключицы. Каждый листок, каждый цветок был прорисован с идеальной четкостью. На запястьях расположились змеи, своими телами образующие браслет и выползающие изящными головками на пальцы. На правом плече многоугольная звезда, в уголках которой были незнакомые символы. Лука приоткрыл рот, откровенно любуясь ее красотой. Поняв его взгляд, она улыбнулась и повернулась спиной, убрав волосы вперед, оголила нежную шею и лопатки. На спине гордо и величественно восставал из пепла феникс. С его крыльев, распростертых от лопатки до лопатки, стекали огненные капли, глаза светились жаром пламени, а в лапах взлетающего существа, словно камешки, были зажаты человеческие черепа.

– Нравится? – лукаво спросила она.

– Великолепно… – заворожено отозвался он.

Она подошла и снова поцеловала его. Теперь у них было пятнадцать-двадцать минут времени, может быть, час до того, как стремительно растущий в ее теле вирус лишит ее чувств.

***

К концу светового дня командование доложило, что с успехом было отбито еще пять улиц, и теперь вся территория до улицы Розваживска была под контролем. Общее количество уничтоженных зомби было около пятисот человек. Выживших среди мирного населения не было, а из потерь военной части десять ПР временно вышли из строя. Солнце медленно закатывалось за горизонт, окрашивая все в оранжевый и красноватый цвет. Отошедшие на исходную часть войск в количестве полусотни человек, под прикрытием ставших им «родненькими» ПР-762, встали лагерем в паре километров от Иванково, но возле самого Иванково продолжались бои. Несколько многоэтажек, которые оказались пусты, очевидно, по той причине, что зомби там просто нечего было есть и они покинули здания, были зафиксированы на карте как зачищенные. Операторы поисковых роботов, находясь в своих машинах, следили за событиями, вплотную подъехав к Чернобыльской улице, но не заезжая в населенный пункт, а между тем три десятка ПР самостоятельно двигались на правую сторону улицы Розваживска, заезжая туда, куда это было возможно. На этот раз нелюдей было гораздо меньше. Поняв, что противостояние бесполезно, они покидали свои дома и укрытия. Самым страшным было, наверное, то, что они все еще считали себя людьми, по инерции делая то, что умели лучше всего. Некоторые из них пялились в выключенные телевизоры, другие находились в сараях рядом с мертвым скотом и курами, подсыпая корм, или работали в почерневшем огороде, но таких было мало. Каждый второй или третий дом был пусты. Скорее всего, обратившись, они покинули эти места, либо были вывезены ранее, либо сбежали еще до заражения, но, судя по количеству спасшихся, таких были единицы. Люди просто не могли понять, почему то в одном, то в другом доме начиналась драка, визг женщин, иногда одиночный выстрел охотничьего ружья, и находились в своих домах, дожидаясь, пока пятнистый в военной форме влезет и в их окно.

Разрозненная стрельба ПР и равномерный гул дежуривших винтокрылых машин на высоте стали привычными для уха. Подъехавшие к первой улице военные внедорожники стали в ряд, заглушив двигатели и выключив фары. В каждой машине было четыре человека: водитель и три оператора с ноутбуками. Вступившая в свои права юная ночь и полнолуние делали развернувшуюся перед ними картину уютной. Беленые домики, мирно стоящие под ярким светом луны, кустики смородины возле низенького забора рядом с окнами, яблони, крапива, густо поросшая с наружной стороны тех же заборов… Здесь еще было много зелени, гораздо меньше ее становилось там, за первой улицей. Один из сидевших на заднем сидении крайней правой машины операторов вынул из уха наушник.

– Если так пойдет, то вычистим точку дня через два, – обратился он к товарищу.

– Калибр бы покрупнее, – ответил второй, не отвлекаясь от экрана, на котором показывалась одна большая картинка с передней камеры и две небольшие выше с камер, смотрящих на восемь и на четыре часа.

– Да, калибр, конечно, мелковат, – крутя головой и разминая затекшую шею, согласился первый.

Внезапно его взгляд наткнулся на силуэт человека, стоящего в проеме калитки дома напротив. Солдат замер, едва дыша, толкнул товарища. Фигура не двигалась. Штаны, ветровка, борода… Как будто местный житель, но жителей здесь уже нет. Поняв, что его обнаружили, или решившись на что-то, фигура двинулась к машине. Фары были выключены, а лица сидящих, освещаемые ноутбуками, были хорошо видны снаружи. Луна, освещавшая крепкого бородатого старичка, не давала достаточного освещения, чтобы увидеть самые важные детали его лица – пятна. Сидящий позади водителя нервно пнул впереди стоящее кресло ногой.

– Чего? – возмущенно пробубнил дремавший водитель.

– Фары включи! – шепотом сказал солдат.

– Чо? – не понял водитель.

– Фары, баран! – прошипел тот и для убедительности со всей дури пнул кресло водителя.

Чертыхнувшись и растерявшись на секунду, водила включил фары с опозданием – дедок стоял уже справа от машины, заглядывая в окно переднего сиденья. Он сладко вдохнул воздух и с аппетитом пошамкал губами.

– Чего случилось, касатики? – спросил он, вдыхая воздух салона.

Солдаты опешили. Лицо подошедшего все еще нельзя было рассмотреть, но никто из них не решался включить свет в салоне.

– Тебе чего, дед? – не своим голосом спросил сидящий на переднем сидении.

– Мне-то? – он издал звук, похожий и на кашель и на смешок. – Я вот даже не знаю, тихо все как-то стало, не по себе мне. Корова издохла, козы тоже, одна за другой, думал, хоть курей проверить, мор какой-то. Только возьмусь – все дохнут. Дай, думаю, хоть с живым человеком поговорю…

– А ты сам-то… – водитель включил салонный свет.

Бледная кожа пожилого человека была сплошь усыпана коричневыми пятнами, возможно, их можно было бы выдать за старческую пигментацию, но глаза с ненормально пожелтевшим белком были до жути не похожи на человеческие.

– Дай-ка я к вам, сынки, сяду, – бесцеремонно сказал дед и дернул заднюю дверцу автомобиля, открыл ею, тут же громоздясь внутрь.

– А-а-а! – в ужасе закричал ближайший к нему солдат и, выронив ноутбук на пол, ударил деда ногой в грудь.

Тот словно и не заметил удара. Крепко держась за спинку сиденья, он таки влез в салон и закрыл за собой дверь.

– Ну давай, сынку, езжай, – недобро скомандовал он.

Водитель, колебавшийся между тем, чтоб выпрыгнуть из салона или делать то, что ему говорят, замешкался. – Езжай, езжай, а то сейчас дуну – останутся от тебя только рожки да ножки, как от того козлика. Ехай, кому сказано! – прикрикнул он.

– Куда? – проблеял водитель.

– В часть, к вашим, – вполне добродушно ответил нелюдь.

Водитель неверной рукой потянулся к ключу зажигания.

– Ты что делаешь, идиот! – сдавленно прошипел на него его сосед справа, сидящий на переднем сиденье.

Дедок открыл рот, буквой О, и сидящий спереди затих, посерев и став лет на пятьдесят старше. Не в силах ничего более сказать, он завалился вперед, ударившись головой о пластиковую панель автомобиля. Сидящие рядом с зомби сзади просто потеряли сознание, запрокинув головы назад и открыв рты. Дед деловито намочил палец слюной и тщательно провел им по внутренней полости рта обоих сидящих без сознания солдат, любуясь наблюдаемым им процессами.

– Поехали, – скомандовал он, для убедительности положив руку на плечо водителю.

Машина рыкнула мотором, дав резкий газ, развернулась и поехала в сторону части.

Глава 20. Убирайтесь!

Армейский внедорожник уже подъезжал к стоящей в поле в окружении ПР-762 части. За ним на небольшой высоте летел вертолет, цепко держа лапой прожекторы.

– Молодец, солдат, – похвалил водителя нелюдь. – Сообщи своим, чтобы помогли. Раненые у тебя, – прошептал дедок, ложась на пол салона.