Все пышечки делают ЭТО

– Однажды я пообещала, что добьюсь всего сама, – так, последний лепесток на месте. Остался совсем крошечный штрих. Карамелизированный орех нужно чуть утопить в глазури, совсем слегка. Чтобы не слетел с выпечки, но и не был вдавлен слишком сильно. Тогда он будет выглядеть, как ограненный алмазю и переливаться в любом освещении. – И твой дедушка для меня не магнат совсем. Поняла.

– Конечно. Он просто твой папа. И он, между прочим, даже на твой дурацкий конкурс кондитеров ездил и там тобой гордился. А был бы у меня отец, он бы со мной везде ходил. Но у меня его нет. Зато есть тетя Поля, из-за которой меня вышибли из секции по плаванию, потому что устроила пожар в бассейне, и с фигурного катания меня тоже попросили, после того, как моя любимая крестная разморозила каток случайно. А еще… Я ненавижу запах ванили, которой пропах весь наш дом. Ма, я тебя очень люблю. Очень, и понимаю, что ты работаешь для нас. Но тебе тоже неадо жить, и мужа надо найти. Пусть у меня папа будет не родной, пусть отчим.

– Кирюш, я приеду к началу, обещаю. А потом мы пойдем с тобой отмечать твое первое выступление. Только давай тему закроем пока.

– Ма, где он? Ну живет же он где-то? Только не ври, как бабуля, что мой родитель герой, первый высадившийся на Марсе космонавт. Который превратит красную планету в цветущий оазис. Или как тетя Поля его вообще отправила на батискафе в Марианскую впадину. Я ребенок, конечно, но не дура же? Мне десять, между прочим, и я умею читать, – ну все, Корюшка вскочила на конька яростного подросткового ехидства. Характер ей достался тоже чужой. Ехидный и нетерпимый к чужим глупостям. – Мне плевать если он не герой. Просто скажи, он нас бросил, да? Из-за меня?

– Какие глупости. Разве можно отказаться от такого счастья как ты? Кирусь, послушай… – выдыхаю я, совершено не зная, что сказать моей не по годам умной дочери. И эти ее вопросы странные. Только комплексов нам еще не хватала, а виноват в этом будет… Кто? Мужик, который знать не знает о существовании дочери. И то, что давно и думать забыл о том безумии, которое осталось в гостиничном номере. Все что произошло в бойцовском клубе, должно там и остаться. Уффф, – конечно твой отец не полярник и не космонавт. Он просто…

Меня спасает настойчивый дверной звонок. Полька пунктуальна, как швейцарские часы. Я судорожно закрываю футляр со своим произведением и бегаю глазами по кухне в поисках места, где можно спрятать плод мое многочасовой работы, потому что ураган по имени Полина не щадит никого и ничего. Грохот в прихожей оповещает нас с Кирой о том, что подруга и по совместительству крестная моей дочери, все же вспомнила про выданные ей мной, явно в период сильного кататонического сумасшествия, ключи. Пахнет серой, вроде, и…

– Там это, с замком что-то, – появляется на пороге кухни радостная Полина, одетая в какой-то странный балахон, больше похожий на опавший разноцветный парашют. – Выпал почему-то замок. Двери фуфло стали делать. Корюшка, ты готова? Мы с тобой сейчас поедем и ты там всех порвешь. Всех. А я буду болеть за вашу команду поддержки. Как там надо? «Могучие, живучие, к победе мы идем, А всех, кто нам мешает, мы нежненько порвем!». Так вроде. Юху…

– Этого я и боялась, – буркнула моя девочка, подхватив спортивную сумку с табуретки. – Поехали уже. И смотри там, в этот раз не накосячь, пожалуйста.

– Да ни в жисть, – слишком рьяно отвечает Полька. Даже мне стало сейчас не по себе. Хотя. Что можно уж в спортзале то сделать? Да и я успею вовремя сегодня. Конечно успею. – Да и что там можно сломать то в этом твоем спортивном дворце?

– Ноги, например, форварду команды. С тебя станется. Ма, кстати, после треньки мы к деду едем. Он звонил, сказал, что обязательно. Что-то срочное там. Но ты была так занята своими булками, что даже звонка не слышала. Так что наше с тобой празднование переносится, – уже у двери поворачивается ко мне Кира. – Я сказала, что мы приедем обязательно. Дед сказал, что у него очень важное сообщение. ОЧЕНЬ.

– Кира.

– Да, мамочка? – хлопает глазками не по годам развитая моя девочка. – Могла бы спросить, могу ли я.

– Хочу ли, говно ли я? А магнолия, – хохот Полинки звучит зловеще. И у меня появляется странное предчувствие скорого трендеца.

Только не это. Я с трудом сдерживаю стон. Ужин в доме моей семьи – страшнее Полькиных экзерсисов. А еще я до ужаса боюсь папиных важных сообщений. В прошлый раз они едва не стоили мне свободы и потери самоуважения. Хотя, самоуважение мое тогда осталось вместе с обрывками платья в номере незнакомца, подарившего мне дочь.

Глава 5

Лавр Яров

Пахнет гребаной ванилью. Омерзительно, приторно, до тошноты. Ненавижу этот аромат. С ним у меня связаны слишком болезненные воспоминания.

– Гена, при всем моем уважении, я никогда не смешиваю личные отношения и бизнес, – морщусь, борясь с тошнотой. Мне кажется весь этот город пропитался запахом любимой пряности кондитеров всего мира. – Я бы не стал тем, кто я есть, если бы жалел всех вокруг.

– У меня есть еще два месяца, – смотрит на меня сквозь прищур мой давний компаньон. Пострел он за десять лет, погрузнел, поседел. И совсем потерял нюх. – Лавр, я верну деньги которые ты вложил.

– Нет, дорогой друг. Ты уговорил меня сделать инвестицию в твой бизнес, и обещал вернуть мне деньги с процентами. Мы с тобой заключили договор, так что все честно, – скалюсь я. Разговор выжал из меня последние силы – Извини, но мне некогда, меня ждет увлекательное действо – заказ свадебного торта. Женюсь я, Геннадий. Очень выгодный союз, слияние капиталов. Знаешь, сейчас вдруг вспомнилось, как я впервые приехал к тебе в гости. Надо было мне тогда принять отмену свадьбы твоей дочери за знак свыше и не ввязываться в сомнительное предприятие. Кстати, ты стал таки тестем?

– Нет, не стал, – трет виски Геннадий. Нет, мне не жаль его. Кулон, потерянный мной в этом чертовом городе десять лет назад жаль. Точнее, украденный у меня пухлой девкой, о которой я от чего-то все эти десять лет вспоминаю с каким-то садистским удовольствием. Этот кулон все, что у меня осталось от женщины, ради которой я жил, и я его протрахал с толстой непорочной булкой. Прочь воспоминания. Нужно просто встать и уйти прямо сейчас. Так проще быть бессердечным и злым. – Слушай, оставайся на ужин.

– Некогда, друг мой. Мне нужно найти кондитера, способного сотворить чудо и угодить моей дорогой невесте, – кривлюсь от ощущения ирреальности. Я думал, что не способен на брак. После смерти Лизы и моей неродившейся дочери, запер на замок свое сердце. Да, моя невеста дорогая. Очень дорогая. Такая, какой я заслуживаю. Брак без любви, но с большим будущим. На кону все, что имею. А это огромные деньги.

– Кондитер говоришь? – улыбается Геннадий Алексеевич. – Да, есть шикарный. Точнее шикарная. И она приглашена на сегодняшний ужин тоже. Лавр, мне будет приятно, если ты примешь мое предложение.

– Прости, но нет, – встаю резко. Наверное даже слишком, аж голова кружится. Если останусь, буду чувствовать себя обязанным. А это дурно. – Ничего личного, просто бизнес. Деньги мне нужны срочно.

Иду медленно, твердо, с трудом сдерживаясь, чтобы не ускорить шаг. Да. Я оставлю этого человека ни с чем, и это меня абсолютно не вдохновляет сегодня. Хотя обычно я железный делец, и испытываю удовольствие, забирая все у тех, кто не умеет быть расчетливм. Тех, кто не похож на меня. Чего поплыл? Не могу даже сам себе объяснить.

– Ой, простите, – прямо в дверях в меня врезается маленькая торпеда, похожая на бодливую коровку. Я аж всхрапываю от ощутимого толчка, и едва не валюсь на пол. Успеваю сгруппироваться и устоять на ногах. На меня смотрит мелкая девчонка, глазами озерного цвета и лыбится, словно это не она сейчас чуть не свернула свою тонкую шейку об олигарха Ярова. – Я не хотела. Точнее не знала, что дед не один. А вы кто? Его друг? А меня Кира зовут, но мама зовет Корюшка. Эй, вы в порядке?

– Да, – хриплю, не сводя глаз с болтающегося на девчонке украшения, совсем не подходящего к ее спортивной футболочке. Она замечает мой взгляд, зажимает кулон в ручонку, а у меня голова идет кругом. Да нет, наверное просто похожа бирюлька. Мало ли таких штампует масс маркет сейчас. Да и я уже забыл, как выглядела цацка моей Лизы. Черт, я схожу с ума. – Девочка, как там тебя? У тебя откуда это украшение?

– Мама дала, это память о… Не важно, – морщит нос кнопку небесное создание, и взгляд у девчонки становится презрительно-подозрительным. И я могу поклясться, что уже видел этот взгляд. Только где никак не могу сообразить. Кулон она прячет под футболку, так шустро, словно фокусница. – А что? Вы вообще нормальный?

– Нормальный, – она права. Выгляжу я сейчас наверняка как полный придурок. Рассматриваю девчонку слишком пристально. Сумасшествие, но у меня странное чувство, будто я знаю эту малявку сто лет. – Просто… Я такой кулон потерял давно, вот и показалось. Он у меня тоже был на память.

– А, слава богу. А то я уж подумала, что мой дед в секту какую вступил, – хмыкнула мелкая мартышка. – Лицо у вас конечно было, как у людоеда. Ой, простите. Это, ну тогда чао. Или вы на ужин останетесь? Оставайтесь, мама наверняка припрет очередное свое творенье, и мы сами его не сможем съесть.

– Ты чего? – спрашиваю, глядя как морщится Кира, принюхивается, как крошечная собачонка.

– Чувствуете как воняет ванилью. Терпеть ее не могу, – ни с того ни с сего выпаливает внучка Геннадия Алексеевича. Будто читает мои мысли. – Бабуля наверное опять купила ароматизатор. Хотя и знает, что я не люблю. Ладно. Вам то везет, вы уходите. А мне тут дышать этой пакостью. Ну ладно, пока. А то дед уже наверное заждался. И тетю Полю одну нельзя надолго оставлять.

– Знаешь я передумал. Проголодался что-то, – черт, что я несу. Слова вылетают из моего рта самопроизвольно, хотя мозг не давал команды их произносить.

– Ну, тогда пошли. Хотя на вашем месте я бы бежала ломая кеды. Ба снова разведет тут церемонии, и будет всех заставлять пробовать комбучу. Фу. Терпеть не могу эти ужины, – девчонка ловко огибает замершего меня и вихрем врывается в кабинет, из которого я вышел, кажется, вечность назад. – Деда, – верещит радостно малышка, – смотри я кого привела. Он проголодался. А Поля сегодня погнула столб на котором корзина висела баскетбольная, представляешь? А потом она лопнула мяч прямо в лицо теренеру нашей команды, и…

– Мама приедет? – прерывает поток веселого детского бреда Геннадий. – Для нее тут работа намечается.

– Так ты ей позвони и скажи об этом. Она тогда на реактивной тяге прилетит, – хмыкает Кира, совсем по-взрослому. – Дед, она тебя любит. Просто…

– Ладно, пойдемте к столу. Лавр, я рад, что ты решил остаться, – вздыхает мой, теперь уже бывший, компаньон.

– Это не значит ничего ровным счетом, – снова превращаюсь в себя. Девчонка пулей уносится в недра дома, и меня отпускает странное наваждения. И я уже жалею, что поддался на провокацию внучки хозяина дома. Или не провокацию… Черт, я просто устал. Просто захотелось хоть ненадолго почувствовать себя нормальным. Просто… Миллион просто, хотя все сложно.

Столовая залита светом, слишком ярким, отражающимся в хрустале, и серебряных приборах, которыми сервирован стол. Слишком помпезно и вычурно. Но я помню жену хозяина, видимо тут так заведено. Поэтому девчонка не любит этих сборищ, сто пудово.

– Ты все таки уговорил его, дорогой? – улыбается красивая моложавая женщина, да это точно супруга Геннадий. Совсем не изменилась за десять лет. Только когда я видел ее в последний раз, она была не такой спокойной.

– Не я. Корюшка.

– Господи, я сто раз просила не назвать девочку этим рыбьим прозвищем, – кривит губки женщина. – Садитесь, Лавр. Кира, твоя мама сегодня хоть явится, надеюсь? И кто тебя привез?

– Поля, она…

– О, боже. Где это исчадье? Ты оставила ее одну в доме?

– Она уехала. Я проконтролировала, – чавкает Корюшка, жуя кусок багета, который ухватила из корзины. А мама повезла заказ клиенту.

– Значит она снова нас не почтит своим присутствием, – недовольство в голосе любящей бабули можно резать ножом.

Я усаживаюсь на предложенный мне стул, больше похожий на трон. Интересно, что останется от этой помпезности после того, как я оставлю Гену без штанов? Не интересно. Плевать. И ужин этот мне совсем ни к чему. И…

– Ну почему же? – Разрывает пространство красивый голос. Глубокое, словно песком присыпанное контральто. Если эта женщина, которую я не вижу, потому что сижу спиной ко входу, хотя бы вполовину прекрасна, как ее голос, то лучше мне не оборачиваться. – Я хорошая дочь, мама. Послушная и исполнительная. И еще я привезла десерт к ужину. Торт «Гараш»

– Могла бы одеться поприличнее. У нас гости, – шипит хозяйка дома. – Поздоровайся, Варвара. Лавр, знакомьтесь, это наша дочь.

Я поднимаюсь со своего места, надо же соблюсти этикет. Поворачиваюсь медленно, навесив на лицо самую свою милую улыбку.