Родить Легко. Как рождаются счастливые люди

Володю тоже накрыло – он был невероятно счастлив. И я тоже. Но тогда просто испытывала зашкаливающие эмоции от заливавших меня гормонов, ещё ничего толком не поняв. Только вот очень замёрзла. В роддомах раньше не разрешали никаких халатиков, носков и прочего – только казённая тоненькая рубашка на голое тело, и всё. И ещё лёд на живот сразу после родов, и холодное металлическое судно под попу, чтобы стекала кровь – никаких одноразовых пелёнок и в помине не существовало.

И вдруг на меня кладут ребёнка, чтобы вместе с ним перевезти из родильной палаты в обычную. Кладут между голеней, в ямочку, чтобы свёрточек не скатился. А Женя не дотянул и до трёх килограммов, так что свёрточек выглядел совсем крошечным. Но пока мы ехали по больничным коридорам, он меня согрел! Удивлялась и не могла поверить, как такой маленький человечек, лежащий даже не на животе и не между бёдер, умудрился согреть меня – заледеневшую, дрожащую – всего за несколько минут… От ног волнами накатывало тепло, будто туда пристроили небольшую печурку.

А когда туго запелёнатого (так, что торчала только мордочка) Женю положили рядом, я отметила, как сын похож на деда, то есть на моего отца. Потом решила посмотреть: а какой он, мой сын? И стала его аккуратно распелёнывать – слегка, сверху вниз. Освободила от пелёнок крошечное плечико. И тут меня накрыло ещё раз, уже стократ сильнее.

Когда речь заходит о моменте знакомства с собственным сыном, всегда вспоминаю канонические фразы из «Мастера и Маргариты»: «Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих! Так поражает молния, так поражает финский нож!» Было ощущение, что с неба на меня вылился какой-то огромный, космический ушат невероятных чувств, какого-то понимания, что вот это плечико, весь этот крошечный комочек – то, что я безумно, безмерно, бесконечно люблю. Что готова сейчас, сию же минуту, отдать жизнь за эти пятьдесят сантиметров маленького тельца. Что ради него готова куда-то – куда угодно – бежать. Что готова ради него всё что угодно делать. Вне всякой логики. Без каких-либо доводов и аргументов – что он тебе нравится внешне, или хорошо пахнет, или милый. Потому что это неважно. Совсем. И не найти слов, в полной мере эти чувства описывающих и выражающих.

В общем, я влюбилась, окончательно и бесповоротно. Наверное, все эти слова безнадёжно затасканы и давно превратились в полную банальщину – но становятся свежими и яркими именно в тот момент, когда их проживаешь. А когда не понимаешь, что они означают, когда этого не испытал, то и объяснять бесполезно. Кто-то очень верно сказал: «Как без любви объяснить любовь?» Действительно невозможно, всё будет плоским, розово-рюшечным. Рассказывая про это на курсах, всегда думаю – как бы не впасть в умилительно-слюнявый тон. И неизменно поражаюсь рассказам про послеродовые депрессии.

Когда мы – уже втроём – вернулись домой, то каждый день и я, и Володя по много раз подходили к детской кроватке. Смотрели, как Женя шевелит ручками, как вглядывается в окружающий мир, поднимает голову, и не могли наглядеться.

Когда у тебя желанные, любимые дети, слово «ненаглядный» наполняется истинным смыслом. Смотришь, смотришь и не можешь оторваться, не способен отвести глаз. Внутри рождается только одно: «Господи, как из меня, как из нас двоих получилась эта потрясающая новая жизнь? Настоящий, новый человек!»

А потом мы смотрели друг на друга, разводили руками и говорили: «Обалдеть! Это сделали мы!»

И всё это сделало меня такой, какая я сейчас.

Глава 26. КРУГОВОРОТ АДСКОЙ САНСАРЫ И ПОЖАРНЫЕ-ПОДЖИГАТЕЛИ

Как-то на рождественских акушерских посиделках я разговорилась с почтенной дамой, матерью знакомого врача, работающего в проекте «Домашние роды в роддоме». Беседа (кто бы сомневался) быстро съехала на тему родовспоможения.

Общий смысл сказанного почтенной дамой: «Все тут пляшут с беременными, только и думая, чем помочь, как научить, что сделать, куда витамин вколоть. И всё равно – половина кесарится, другая половина рожает кое-как, и в половине случаев – недоношенных, переношенных, кривых, косых да больных. Вот мы полвека назад как рожали? Сами. Кесарево – исключительное событие! Редкость, одно на сотню. Никаких лекарств, докторов, обезболиваний и прочего. Не беременеешь? Не доносила? Не разродилась? Родила мёртвого? Значит, не судьба, значит, не нужно тебе. А те, кто рожал, рожали в основном здоровых, не требовавших никакого специального ухода. В общем, ерундой вы тут занимаетесь!»

Каждый имеет право на свою точку зрения, и какого-либо смысла критиковать мнение почтенной дамы не вижу. Одно только подумалось.

Современная медицина многократно увеличивает шансы зачать, выносить, родить и спасти в ситуациях, когда природа этого не позволяет. И получается, одной рукой голосует против естественного отбора, а другой – за. Создавая все предпосылки для нового витка борьбы за выживание – но уже другое, социальное. В ситуации, когда природой это не подразумевалось, но в итоге свелось к тому же самому: к отбору. Такой вот парадокс.

За последние полвека медицина и её достижения кардинальным образом перекроили процесс деторождения, по сути – как бы на первый взгляд странно это ни звучало – уведя его из сферы здоровья на территорию патологии. Благодаря чему в общественном сознании прочно закрепился сомнительный (и это ещё мягко сказано) стереотип «Роды – ад».

И будущая мать практически с момента осознания себя таковой оказывается его узником. Со всех сторон – от своей матери, от других женщин, от уже рожавших подруг, из окружающего медиапространства – она слышит: будет страшно, будет больно, будет плохо. И, являясь заложником воспитания и окружения, сначала проникается атмосферой неприятия родов как своего рода визита в преисподнюю, а потом (как любой нормальный человек) начинает думать – как же избежать этого ужаса?

И современная медицина со всеми своими «пряниками» тут как тут! Пожалуйста, на выбор: и разнообразная родостимуляция, и эпидуральная анестезия, и кесарево сечение – всё к вашим услугам. Особенной популярностью пользуется как раз последнее, обещающее ценой вроде как несложного и щадящего оперативного вмешательства тотальное избавление от «родовых мук».

И вот здесь беременная оказывается на распутье.

Она может выбрать территорию медицины, признав своё состояние в принципе патологическим и отдавшись в руки эскулапов – таким образом став из творца одного из самых захватывающих событий женской жизни безвольным объектом врачебных манипуляций.

А может сделать над собой усилие, абстрагировавшись от неблагоприятного информационного поля. И путём нехитрых логических рассуждений прийти к простому вопросу: почему всё, что имеет отношение к понятию «здоровый человек», – безболезненно, и только роды, являющиеся апофеозом женского здоровья, создающего новую жизнь, называют адом, трэшем, подвигом, испытанием?

Вслед за тем задавшись вопросом более серьёзным: каким будет ребёнок, которого ей растить и воспитывать, после природных, наполненных гормонами любви и счастья, родов? И чего лишится он при плановом кесаревом сечении и прочих медицинских вмешательствах?

В качестве почвы для размышления – поистине ужасающая статистика. С 1964 по 1989 год зафиксировано четырнадцатикратное увеличение количества детей с поражением ЦНС (центральной нервной системы): ДЦП, психические отклонения аутистического толка и т. п. К 2002-му этот показатель с четырнадцати вырос до тридцати (!). К 2007-му – до тридцати пяти. И его чудовищный экспоненциальный рост, как легко можно догадаться, продолжается…

Известный невролог Михаил Головач прямо указывает: «Врачебная акушерская индукция и стимуляция родов – основная причина повреждений ЦНС рождающегося ребёнка».

Искусственный окситоцин синтезировали в 1954-м. Кесарево сечение «встало на поток» с середины шестидесятых.

Отечественная медицина в лице подавляющего большинства практикующих акушеров-гинекологов давно и старательно игнорирует азбучные истины профильных учебников. На словах всячески декларируя приверженность гуманистическим принципам, уверяет, что её главная и единственная задача – здоровье матери и ребёнка, а самое важное в беременности и родах – не нарушать их естественного развития и течения. Фактически же действует в ровно противоположном направлении, придерживаясь, если вдуматься и не особо стесняться в выражениях, вполне людоедского образа мышления «беременность и роды – нечто из разряда патологии».

Беременных, в сущности, начинают лечить с первого же обращения в женскую консультацию. Еженедельные анализы, УЗИ, многочисленные обследования на фоне вечного «дружелюбия» родного и горячо любимого здравоохранения… Ничем не обусловленные, чисто протокольные, «на всякий случай» назначения гормонов, витаминов, лекарств – из каких-то изумительных по нелепости убеждений, что сама по себе женщина ну вот никак родить не способна, ну вот так природа досадно промахнулась! И далее в том же духе – всю беременность. Что невольно закрепляет бессознательное отношение к ней и предстоящим родам как специфической разновидности некоей болезни.

Будущие матери сразу попадают на территорию патологии, где вместо радости от новой жизни внутри чувствуют себя какими-то хворыми, неполноценными. Потом – роддом, где с сороковой недели (а то и раньше) им выносят мозг всякими ужастиками типа «сами не родите», «вы перенашиваете», «плод страдает» и прочим. Запуганные, дезориентированные женщины ввиду своего эмоционального состояния легко поддаются внушению. И соглашаются на индуцированные (в действительности же – программированные; не поленитесь и поинтересуйтесь существенной разницей смыслов) роды. А многих, кстати, и не спрашивают…

Далее реализуется стандартная, отлично отработанная схема. Как правило, она выглядит примерно следующим образом (с некоторыми непринципиальными различиями):

– ложно мотивированное вскрытие плодного пузыря при неготовом ни гормонально, ни физически к запуску родов организме;

– практически гарантированные ввиду этого слабость либо отсутствие родовой деятельности;

– синтетический (способный нанести существенный вред ещё не имеющему никаких защитных барьеров мозгу ребёнка и часто серьёзно нарушающий его сердечную деятельность) окситоцин для её усиления;

– болезненные ощущения от вызванных им неестественных схваток;

– эпидуральная анестезия для облегчения таковых;

– спровоцированное ею затухание родовой деятельности;

– увеличение дозы синтетического окситоцина.

И после долгих часов раскачивания этого скорбного маятника – нездоровые «медикаментозные» роды и/или кесарево сечение – если не желаемый телом процесс благодаря стараниям врачей окончательно заходит в тупик.

Результат: оглушённый таким появлением на свет ребёнок, обманутая женщина, благодарная медицине за «спасение», и герои-врачи, подозрительно смахивающие на пожарных, тушащих ими же устроенное возгорание. А дальше – рассказы прошедших через это горнило про «адский ад родов» и/или «как здорово, что успели спасти». Всё, круг замкнулся.

Лечить здоровое – значит калечить его. Нет, никто не призывает вернуться на сто лет назад и рожать дома. Медицина многое делает для спасения жизни и здоровья там, где это действительно необходимо. Проблема в том, что врачи зачастую не видят границ здоровья и патологии в родах – по умолчанию вообще самом здоровом явлении в жизни женщины.

В качестве печальной иллюстрации случай из практики (слава богу, не моей).

Известный доктор в очень известной московской клинике, где цена контракта на роды мало чем отличается от стоимости «Боинга-777», рожает знакомых. С самого начала – зелёные воды. Делают эпидуральную анестезию и включают инфузомат с окситоцином.

Рожают больше суток. Казалось бы, прямая дорога на кесарево сечение. Но нет. Оттого, что рожают своих, стараются во что бы то ни стало сделать это нижним путём. Велят тужиться при неполном (!) раскрытии. Сердце ребёнка падает – ну ещё бы… Доктор выдаёт:

– Плод страдает! Надо как можно быстрее родить!

Пробуют выдавить. Кое-как наконец рожают. Еле живого младенца ещё два дня откачивают в реанимации.

Что в итоге?

Доктор гордится своим очередным врачебным подвигом. Родители бесконечно благодарны за спасение жизни сына (здоровье которого, как понимаете, под очень большим вопросом). Ребёнок? А никто не знает, что с ним будет дальше с такой «путёвкой в жизнь». Да что угодно.

А вот что видится мне.

Стоит дом – тихо, мирно, спокойно. Приезжают пожарные. Расчехляют брандспойты, обдают дом напалмом, бросают зажигательную шашку. Смотрят, ждут, неспешно прогуливаясь по соседней аллее и рассуждая, что жильцам, наверное, сейчас не очень.

Потом принимаются тушить. Заливают пылающий ад водой и пеной, вытаскивают из огня обгоревших, искалеченных обитателей дома. Мужественные, покрытые сажей и копотью лица пожарных суровы, спокойны и выражают решительную готовность бороться с огнём до конца – не жалея ради святого дела ни живота своего, ни други своя.

На площади у ратуши бургомистр при большом стечении ликующего и славящего героев народа вручает им ордена и ценные подарки. В праздничной атмосфере летают цветы, воздушные поцелуи, надушенные платочки и некоторые более интимные детали женского туалета.

Бурные аплодисменты, переходящие в овации.