Энциклопедия наших жизней: семейная сага. Истоки. Книга 2. Детство и юность Ираиды. Глава 1. Дневник бабуси

На второй день болезни вдруг раздался набат в дверь и крики: – "Пожар, горим!" Не буду писать о панике. Я имела силы приподняться и одеться, а детям велела одеться в шубы. К счастью всё обошлось благополучно.

А вечером снова крик женщины: – "Караул! Грабят!" – в подъезде была раздета женщина.

Взяли Идин табель – пять двоек… Не могу понять, как это могло случиться, когда она ни разу не уходила в школу без основательно выученных уроков. Труды двух месяцев, неприятных моих с нею занятий, пропали даром: она осталась в пятом. Её взяли из школы. Как обидно! Не могу передать.

06.04.46. Отвели Милочку в детский сад санаторного типа. Не могла спокойно дождаться момента, когда уедет. Когда родители, отвозившие её сказали: – "Ну, Милочка, нам пора уйти", – "ну и уходите!" и дала спокойно ручку воспитательнице и спокойно скрылась из глаз.

Вчера Воля и Ида ездили к Боре. Он очень хорошо выглядит. Прибавился в весе. Занимается и говорит, что поступит во второй класс, а сейчас получает пятёрки. На вопросы Иды отвечал, но так: – "Пошла! (жест рукой и ногой) у меня много товарищей". – "Ходишь ли ты в лес?" – спрашивает Ида. – "Пошла! Ходим. Набрали много и бабочек и паучков". Всё такой же женоненавистник".

Просил привезти ручку, тетрадь, чернил не надо, привезти пальто, только не старое, а новое. Как все обстоятельно – ничего нет похожего на Иду: ей все равно. Она, например, без единого слова протеста или одобрения приняла решение взрослых, что она останется в 5-ом классе. Все как с гуся вода!.

А Мила, имея два пальто старых, но сносных, категорически отказалась от них в пользу нового (конечно, всё осталось ещё от Иды).

14.04.46. Вербное воскресенье. Вчера пришла учительница музыки к нам домой специально саказать об «успехах» Иды. Сказать, как она измучилась с ней! А главное, Ида солгала, что учительница не дала ей урок, в то время, как учительница была в классе и ждала её. Говорила, что у неё только пятёрки и четвёрки в школе! Ну что будешь делать? Она плакала, но сейчас же с неё, как с гуся… вода!

17.04.46. Страстная среда. Была у доктора. Прописал снова порошки. Неужели лечиться? По-моему – лечись, не лечись, результат один…

На дворе холод. Ездили к Миле. Домой не хочет. «Заказала» сшить сарафан: танцует в балете на праздниках.

Ида. Во время беседы с ней, после визита учительницы музыки, я спросила Иду, почему она, играя по два часа, отходит от рояля с не выученным уроком? – "Я не думаю…" – говорит она. – "А о чём же ты думаешь?" – "Как я скоплю денег, сделаю себе уголок, обставлю его…" Попросту говоря, сосредоточить свое внимание на изучаемом она не может. Пожалуй, это верно. При грамматическом разборе, она, например, долго смотрит на какое-нибудь слово. Сначала я объясняла это незнанием, а теперь склонна думать, что ей нужно усилие, чтобы сконцентрировать своё внимание и дать правильный ответ.

Мне запретили тяжёлую работу. Без меня едва ли будет сделана надлежащая подготовка к празднику: до сих пор я выносила всё на собственных плечах без всякой помощи. Как горько сознавать свою беспомощность!.

22.04.46. Пасха. Ида была на двенадцати евангелиах. Донесла горящую свечу до дома. Была на выносе плащаницы, на Светлой заутрене и обедне. Освятили куличик и яйца. Раздавали милостыню. От всего в восторге.

Милочку взяли на пасху. Куличи вышли замечательные. Воля сам стирал глазурь и украшал куличи. Дети красили яйца. У нас были колбаса, сало, селёдка, масло, сыр. Всё это в миниатюрном количестве, но у нас аппетиты не особенно большие. Все довольны. Ах, если бы я чувствовала себя прежней…

Характерное наблюдение. Открылась дверца у шифоньера. Мимо прошли родители, затем Ида – в выходную дверь. Последней шла Мила. Она двинула влево рукой, просто инстинктивно, затворила и прошла дальше. До чего умница девочка!

На третий день ездили к Боре с массой гостинцев. Принял милостиво, разговаривал с Идой. Хорошо занимается. Кашляет.

29.05.46. Отдание пасхи. Ида выдержала на 5 по музыке и переведена из второго сразу в четвертый класс. Вернулась с экзамена такой восторженной, что я давно её такой не видела. Её состояние меня чрезвычайно обрадовало: значит у неё ещё нет безразличного отношения к учёбе, она ещё «живой» человек.

Борюшка поправился. Оставили ещё всё-таки на месяц. С гордостью говорит, что перешёл во второй класс. Как я рада за него!

Милушка стала неохотно уходить в сад. Причина: нянька, переодевшись бабой ягой, желая «потешить» малюток, запугала их до полусмерти.

Один родитель (летчик), придя за сыном в садик, начал буянить: бить, колотить, кричать, ломиться в двери. В первый раз удалось освободиться от него. Через день снова явился и снова то же буйство. Старшую группу удалось вывести, а младшая группа осталась забаррикадированная им. Паника была ужасная. Удалось няньке вылезти в окно и пригласить бойцов. Оказалось, что этот гранд – сумасшедший. И это в Киеве!

Внучка всё та же. Стараюсь приучить к хозяйству, например – убрать постель сейчас же, как встаёт. И что же? Раз убрала только в 5 часов дня. Во всём нужно каждый день, каждую минуту стоять над ней и ждать, когда она закончит. И то сомнительно, чтобы она приучилась к аккуратности.

Во лжи делается виртуозной: купила три красные конверта и старалась убедить меня, что в таких конвертах письма отправляют без марок.

04.06.46. 31 мая Воля приехал из Москвы с тётей Тамарой (сестра Нины). Возил для продажи семечки, чернику. В Астрахани купил селёдку, но прогорел так, что даже детям по конфетке не мог привезти. Но встряхнулся как следует. Ида просится отпустить её в Москву. Я протестую под видом своей болезни. Ну разве можно отпустить такого ребёнка и в такую семью.

10.06.46. Понедельник. Волин день рождения. Вчера Воля и Нина уехали в Астрахань через Москву, желая сделать некоторые афёры с селёдкой. Раз уже прогорел, что выйдет из второй поездки?

В субботу Милушку не хотели брать домой, но она, воспользовавшись тем, что пришли за её подружкой Галей, живущей рядом с нами, как снег на голову, явилась неожиданно домой.

Дома продолжает капризничать. Удивительнее всего, что и её Галя точно также ведёт себя дома: видимо так они наскучаются в саду по своим капризам, что здесь измудряются над всеми.

19.06.46. Наших всё нет. Я вся изнервничалась. Вчера целый день пролежала из-за мигрени. Лекарств от головной боли не было. Ида выручила: сбегала, купила в аптеке и я была спасена.

В субботу, например, она так провела день: встав утром, купила хлеба, сбегала на базар, продала его. Позавтракала, пошла на музыку, занеся посуду в столовую. Обратно прошла через базар, купила себе черешни и принесла обед домой. Вымыла после обеда посуду, вымыла везде полы (делает всё кое-как, грязно). Захотела расколоть косточку от черешни, окинула глазами, чем бы разбить её и не найдя ничего, она взяла непроливайку – чернильницу и раз! продырявила у неё дно, чернила на белой клеёнке, брызнули ей на платье… Ну что будешь тут говорить?!

Приехали к нам какие-то казанские супруги (я их совсем не знаю). Остались ночевать. Своим стуком в дверь они так испугали детей, что те прибежали ко мне, как сумасшедшие (Андреевские дети были у нас). Я перепугалась, спрашиваю, хотя никто и не пытался ломиться в дверь. Когда выяснили всё, дети ушли играть в залу, они стали воображать, что дядя опустил руку в карман, сейчас выстрелит в бабусю, дядя принёс какие-то пакеты, бомбы! Они раскрыли окна, чтобы в случае надобности бежать…

Ида совершенно держать себя при других не умеет. Гости принесли 3 витушки к чаю. Как я её не кормила, уверяет, что она не сыта. Успокоилась, когда всё-таки гостья всучила ей витушку. (А она скупая – ух!). Потом говорит: – "А мы все лучшее повесили в комнатах". Прямо голову сняла, у нас одни лохмотья.

14.07.46. Нина вернулась. Съездили в убыток: не хватает расплатиться с лицами, у которых занялась для поездки. В связи с отменой пропусков, цена селёдки в Астрахани поднялась, а здесь сильно снизилась. А я отдаю последние деньги на всякие афёры…

12 июля Воля уехал в Москву. 13-го уехала Ида в лагерь санаторного типа в Боярки. Я ей купила за 380 руб. путёвку. Она по настоящему счастлива. Но как продолжает меня расстраивать. Пролила чернила и залила салфетку, которую я хранила как реликвию и только что постелила её на столик. На другой день пролила снова, но уже на клеёнку. Потом она мыла её с содой и протёрла до дыр: вид у клеенки ужасный, а эта белая, как скатерть клеёнка придавала светлый вид комнате. Но, ни слезинки сожаления, ни тени сознания вины, ни просьбы о прощении. Как горько сознавать, что она может пойти по стопам некоторой родни.

Нина привезла дочку Тамары (1 год 3 месяца) в надежде, что Варсобины приедут и возьмут внучку. Отказались, и вот уже три недели ребёнок живет у нас. Я больна, мне не под силу уход, да ещё за чужим ребёнком. Во что это выльется?

Боря еле-еле остался до первого августа. Соскучился и не поддается ни на какие убеждения. – "Убегу!" – говорит. Сегодня мать поехала к ним обоим. Милушка оставлена на август (150 рублей в месяц). Она очень довольна. Я так рада за них: Что они могут дома? Что есть?… Ведь в столовой сейчас иногда бывает для чужих – не более пяти обедов. Я то одна как-нибудь и на чае проживу.

21.07.46. Какой я сон видела в ночь на 18.07. В комнате, где я лежу на кровати, на другой лежит Вася. Вдруг он вскакивает и говорит: – "До 5 часов не спал. Потом с 5 до 7 заснул". Он вытряхивает самовар и собирается его поставить. Потом говорит: – "У Бори жар. Сейчас поставим градусник. 38,1". Я вскочила и села на постели. А у моих подушек стоит Боря (внучек, а не сынок). Я щупаю голову, целую в лицо его, а оно красными пятнами. Я начинаю плакать, потом рыдать и просыпаюсь. Тяжёлое впечатление произвел на меня сон…

В пятницу прошел шторм: сначала пыльный, а потом разразился страшной грозой и ливнем. Вчера разнеслись слухи, что на Подоле молоком отравились несколько детей. А наша Милушка на Сталинке. Ида (по слухам) чувствует себя великолепно. Как я за неё рада!.

30.07.46. Вторник. Опять я заболела – 25. 07. А ведь только встала. Нина привезла из Москвы племянницу – 1 год и три месяца. И вот уже целый месяц живёт у нас. Наконец, с большими трудностями удалось договориться, чтобы отправить её в Москву с присланной женщиной, но пока никакого результата. Наверное, не отпустили. Говорят, решают 1 августа… Ида скучает на даче. Порядки невозможные. Воровство страшное.

19.08.46. Понедельник. Праздник преображенья. В субботу, наконец, привезли Борю. Я так себя плохо чувствую, что не в состоянии была даже заняться им, как бы хотелось, а радость моя была велика. Он сильно поправился, но за последний месяц опять скучал: просился домой, грозился разбить себе голову об стену, бросил есть и потерял сразу 600 грамм в весе. Врач сказала, что держать его дальше бесполезно. Отношение к нему в санатории было замечательное, его все любили, баловали. А его товарища, с которым он не расставался все шесть с половиной месяцев, врач продержала лишний месяц, специально, чтобы Боря не скучал. Вернувшись домой, Боря сразу заметил, что комнаты стали маленькими, что плита не белая, а чёрная… Заметит ли это Ида, когда приедет?

С 1-го по 15-ое августа у нас гостил Иван Петрович с Мишуткой (муж моей сестры Фани). Только Идочку взяли на три дня домой и она чудесно играла со своим девятилетним дядей. Мишутка ездил в Боярки, познакомится с Борей. Разговаривал с ним, но Боря упирался и разговор не получился. А с Идой Мишутка играл хорошо.

У Бори речь стала как будто лучше, особенно буква – Р, хотя по прежнему выговаривает её мягко.

Воля все в Москве. Вопрос с пропиской как будто закончен, теперь решается проблема службы… До чего все нервирует. А у нас все долги, долги… А Воля всё просит и просит денег. Отдала им всё. Остались последние 800 рублей, которые думаю тратить на масло Боре.

Среда. Успенье. Хотела вчера пойти с Идой в церковь, но почувствовала себя плохо и не решилась идти. Нового ничего.

Борю решили снова отдать в первый класс: всё перезабыл. Стала подтягивать, но поняла, что невозможно. Даже читать почему-то разучился. Чего мне это стоило, не пишу: всё совершенно тяжело переживается мною. Ида всё лето не занималась музыкой. С чем она придёт к новому году? Всё забыто… Горько! А рояль совсем разбит: играть нельзя… Как жаль её! Но она совершенно равнодушна…

В лагере такая жизнь была: воровство (украли у Иды носочки, рубашку – а у неё всего 2 – открытки новые, марки… Полуголодное питание, отсутствие надзора, никакого режима. Стирали бельё (кто как) за все время раза три. Обманывание порций, в особенности, это было заметно на хлебе. Из головы (волос) получилось что-то ужасное и это поголовно у всех. Жалобы родителей не приводили ни к чему.

Боря вспоминает о санатории с любовью. Один раз, увлекшись, рассказывал, как поймали зайчика, совушку, ужа и ежа. Но все эти зверушки почему то исчезли сейчас же. Лазали на деревья за яйцами. Конечно, всё это далеко не то, что говорят по радио.

01.09.46. Воскресенье. Завтра начинается ученье, но где будет учиться Ида, ещё неизвестно. Везде уже закончен приём, вывешены списки, а мы только начали бегать по школам… Грустно!

Боря снова заболел. Температура доходила до 41 градуса. Жаловался на горло. Вчера была уже нормальная, а сейчас бегает. Да и как не болеть, погода резко с пяти градусов тепла стала холодной, а он бегает босиком – нет обуви. Потом ложился у окна, покрытый слегка кое-чем, а много ли ему надо? Очень хрупкий организм…

Он мне кое-что рассказал про санаторные нравы. Одна из «воспитательниц» мило называла их сопляками, как клещами хватала их за руки повыше локтей, оставляя чуть не кровяные следы у больных ребятишек. А ночью за лёгкое «преступление» схватила его за ухо и так натёрла его, что он проплакал до утра под одеялом. Её манера схватить ребёнка и толкнуть – обычна. Дети привыкли и, видимо, уже никак не реагировали. Однажды оттолкнутый ею ребёнок упал и разбил в кровь лицо…

Занятия в школе были таковы: учительница выпускала целые страницы по задачнику и не обращала внимания на чтение.

Боря говорит, что, когда он прощался с врачом, то целовал и обнимал её, а «этой» показал бы кулак и дулю, даже готов был ударить… И такая горечь, обида звучала в его голосе, что жутко было слушать – ведь он не злобливый ребёнок.