Энциклопедия наших жизней: семейная сага. Истоки. Книга 2. Детство и юность Ираиды. Глава 1. Дневник бабуси

Мила продолжает все следить за всеми. Кричит строго играющей на рояле Иде: – "Играй хорошо! Смотри в ноты!"

Отец взялся за новый приёмник. Вытащил все части и разобрал их. Боря спрашивает: – "Что папа делает?" – "Замыкание!" – отвечает Мила. Какая чёрная ирония…

27.01.46. – "Боря, реши задачу: на полке лежит 10 книг. На 1-ой – три. Сколько лежит на второй?" – "А я почём знаю!" – совершенно серьёзно отвечает Боря. В такой формулировке ему задачи непонятны. Как он радуется, когда поймёт и как «замыкается», когда для него что-нибудь непонятно.

Воля сравнил Иду с положением русских, когда мы отступали, а потом не успевали сообщать о победах. Первое полугодие закончилось двойками и сплошными тройками, а теперь? Каждый день почти является с радостной рожицей: – "А я получила пять!" Такая «победа» достаётся мне дорого: я «высиживаю» с ней каждый урок. Но на всё пойду, лишь бы наладить мою девчурку. Со своим временем не считаюсь, а у неё его совсем нет.

04.02.46. Сегодня утром отправили Боричку в санаторий. Никто из родителей не провожал. Просили сторожиху из столовой поехать вместе с ним до Боярок…

Грустно, ах как грустно! Милушке не дали путевку. Как она, бедная, плакала! Навзрыд! Она так любит играть с Борей и теперь совсем одна. Что я буду делать с ней, если её не удастся определить?

Боря ни Иду, ни Милу не поцеловал на прощание. Целоваться с девчонками он считает позором. Укажу кратко два случая.

Боря уже засыпал. Чтобы подразнить его, Ида тихо поцеловала его. Что тут началось! Целая драма! Мать приняла всю вину на себя, а я на следующий день убедила его, что это был сон.

В час дня отец провожал Иду в школу, а Борю в столовую за обедом. В передней – мрак. – "Вот, Боря, пожелай Иде получить пятёрку за контрольную". – "Желаю тебе пять пятёрок получить!" – отвечает Боря. А Ида его – "чмок!" Боря впал в бешенство: – "Ох, Идка, вот я тебе дам!!" – с непередаваемой интонацией.

Боясь развернуться при отце, он надавал ей на лестнице. Ида стала часто жаловаться на головные боли. Трудно сказать, что это – симуляция или правда. Но видимо: отсутствие хорошего питания при скверном аппетите приводит к малокровию – отсюда головные боли.

Я занимаюсь с ней уже как следует. За первое полугодие – никаких знаний. Заниматься с ней – целый подвиг! Канючит, ноет, капризничает, дуется, дерзит или «упрётся», не желая отвечать на самые пустяковые вопросы. Опускаются руки, но любовь к ней, жалость снова поднимают во мне энергию, снова принимаюсь за неё, зная, что больше за неё никто не возьмётся… Но если она в настроении – она горы сворачивает, как соломинки.

17.02.46. Нина ездила в Боярки. Видела Борю. На её вопрос, хочет ли он домой, он ответил отрицательно. Как обрадовал меня этот ответ! Доктора сказали, что не отпустят его до полного выздоровления. У нас морозы. Снег. Следовательно, Боря будет кататься на санках, на лыжах, на горке, если позволят.

С Идой снова терплю муки: все дело в её медлительности, она не успевает с уроками. Учительница музыки, вызвав отца, прямо сказала, что не знает, что с ней делать: совершенно разучилась читать ноты. Всё закатывает наизусть. А такая способная!

Их звено ставило какую-то глупую миниатюру к 23 февраля. Иде дали роль какой-то Машки. Она увлеклась пока. Я допустила это только потому, что эта игра сближает её с классом. Возможно, и выдвигает.

Лгать не устаёт: сделает что-либо на глазах и сейчас же уверяет, что она права. Уронила и разбила картину. – "Сама упала". Мила сейчас же уличила: – "Бросила клубок шерсти и попала!"

К учительнице музыки идёт к 8 утра, а приходит к 11–30. Пришлось справиться. Учительница тут же уличила (при отце). Ида пропускала перед собой двух учеников, сама шла третьей. Результат очевиден.

24.02.46. Вчера Ида выступала в трёх пьесках. Танцевала акробатический танец и участвовала в пирамиде. Вернулась очень веселой, почти счастливой. Я так рада за неё, что она начинает вливаться в семью класса и делается «своей». Но сегодня даже и не упоминает. Интересно бы знать, как она играла.

27.02.46. Мороз – градусов 5. Характерный случай для Иды.

В воскресенье с Идой проштудировала всю карту (моря, горы и т. д.). Повторила карту истории. Сделала громко разбор. Почти ничего не осталось до понедельника. – "Всё?" – «Всё». В это время приходит её подруга по классу. – "Дай мне книгу списать немецкий". Ида: – "Дай, я тебе спишу сама". Я спрашиваю, а для чего – немецкий? Разве он сегодня есть?" Фрида отвечает: – «Есть». Ида: – "С чего ты взяла? По понедельникам нет". Я говорю: – "Ида, дай дневник!" Даёт. – "Вот смотри, немецкий и география!" Ида: – "У нас расписание всё время меняется, пишется на клочках". Фрида входит в азарт: – "Я учусь уже здесь полгода (она из Костромы) и ни разу не менялось расписание". Ида, пунцовая, как пион, но не сдающаяся: – "Ну, значит я списала расписание не того класса!… А у неё это другое расписание было "в голове", а не в дневнике". Вот падите и предусмотрите все трюки моей ученицы. Трудно, ох трудно! Труднее, чем стирка белья на всю семью и мытьё таких полов, каких, может быть, теперь и в казармах нет.

О Боричке не забываю ни на минуту, а он, плутишка, вероятно, и забыл о существовании бабуси.

Пикантный диалог. Мать и Мила, проснувшись в 8 утра не решаются встать. Мила: – "Мама, а я нашла пупок у тебя!" Нина: – "Где? В голове?" Мила: – "Нет, пониже." Нина: – "Где же?" Мила: – "…Ну разве ты не пони-маешь!?"

Если Ида и Мила начинают играть, то сейчас же раздерутся. Ида начинает «шутить» (дразнить). Мила обижается и орёт благим матом.

13.03.46. В субботу во время генеральной уборки, сметая паутину, я упала и расшиблась: ссадина во всю правую щёку, лоб и висок у глаза, коленку и голень правой ноги. Теперь нянчусь с ногой, а вид лица прямо невозможный. Когда-то поправлюсь!…

Воля уже третий день лежит в гриппе. 2-го была именинница. Все на работе, так что праздничного настроения не создавалось. Но Ида мне принесла пятёрку и была счастливее меня, чем угодила мне.

На другой день мы с Идой были в церкви. Служил митрополит. Было прощённое воскресенье. Митрополит сказал слово. В конце службы он поклонился народу и попросил прощения. Ида слушала внимательно. Я боялась, что она меня спросит обязательно по поводу темы проповеди. Так и есть. Тема очень скользкая: прощение обид. Что-то ей ответила…

Ну что сказать?… Ида не перестаёт бузить: тут же на глазах отказывается от своих слов и наговаривает на других. Поднять её утром с постели нелегко. Одежда по-прежнему наспех снимается и комком бросается куда ни попало. Рейтузы, штанишки и чулки сразу сдёргиваются с талии и в таком виде – до утра. Не услежу, уйдёт не умывшись в школу. Причёсываю и умываю сплошь и рядом сама.

24. 03. 46. Учительница музыки пишет в дневнике у Иды: – "На концерте сыграла, как всегда, хорошо, 5…" Ну а на уроках всё тоже и тоже: не знает нот, не считает, не читает и т. д.

О её поведении развернулся целый клубок всяких историй, напишу только конспект.

Началось с того, что она заявила, что у неё своих – 50 рублей, но она их хранит не дома. Почему? Она копит, чтобы сделать подарки и, чтобы никто не узнал. На все допросы потребовались с моей стороны часы, но правды я не добилась. Деньги, якобы у Фриды. Отец пошёл вместе с ней к Фриде. Последняя возмущена и отреклась.

Исчезла книга Диккенса из библиотеки, а появились три какие-то другие, якобы из библиотеки. Воля случайно пошёл сам. Там чужих книг не приняли.

На другой день Ида пошла вместе с отцом. Сказала на заведующую библиотеки. Та отреклась. Оказалось: Диккенс у Фриды, которая дала Иде свои книги, чтобы скрыть обман Иды, которая просидела всё время у неё, а не была в библиотеке.

Открываю: исчезло большое количество открыток для альбома, дорогих мне по памяти тех лиц, которые мне их присылали и по ценности их, в смысле красоты редкостной.

Попутно открывается какая-то тёмная история покупки нот (Чайковского) у какой-то девочки за 50 рублей, которая тайно от матери продала, и, дав Иде листа два нотной бумаги, потребовала компенсацию в виде открыток. При выспрашивании сказала, что у неё денег совсем нет. Самое главное заключается в том, что с неё всё сейчас же, как с гуся вода: весела, как птичка.

Уходя в школу, передаёт мне через Милу записку: – "Я знаю, что меня все не любят, все даже ненавидят, и поэтому мне всё равно, что делается кругом". Придя вечером домой, она уже забыла, о чём писала.

Открылось, что у неё уже две двойки по арифметике. Преподаватель русского языка жалуется, что она сдвига никакого не видит, что Ида ей не подала пересказ "Муму".

Я возмутилась: у неё почему-то два раза написан один и тот же пересказ и мною проверен. Велела Иде подать и показать. Бумага одного пересказа изгрызена мышами (в сумке был хлеб, а сумка брошена), а на другой работе красным карандашом поставлена пятёрка и росчерк. Сличили и уличили: сделала якобы – Фрида.

Трудно передать все её «трюки». Что это – испорченность или несерьёзность ребёнка? Не могу понять. Но переживаются мною все эти истории так тяжело, что я от всей души не желаю, чтобы судьба отплатила ей той же монетой.

27.03. 46. Мила. Сегодня её день рождения. Она уже давно отогнула листочек в календаре на 27.03. Должен приехать её папа. Привезет ли он ей какие-нибудь гостинцы? Никто не мог ей сделать хотя бы ничтожного подарка: хроническое отсутствие денег. Для меня это особенно тяжело. Я же любила отмечать эти семейные праздники каким-либо хотя бы гостинцем. Но у меня от моих десятков тысяч уже ничего нет…

Милочка сегодня «отличилась». На окне стояла кастрюля с молоком, на котором было немного пенок, я их хотела взять для кофе. Хвать! Их уже нет. – "Милочка, ты взяла пеночки?" – молчит, а сама красная, как кумач. Сделала внушение и прощение её "греха".

Следом, Ида, желая пальцем из баночки взять повидлу, неосторожно двинула крышкой. Я была здесь. – "Ида, зачем ты тихонько брала?" – "Нет, я не брала и не трогала совсем". Уличенная, замолчала. Привела в пример Милу, которая, наверное, уже не в первый раз «подражает» старшей сестрице. Но я верила правдивой малютке.

Мила – пока правдивый ребёнок. Ласкова: всем протягивает свои алые губки для поцелуя: побегает и снова… То и дело говорит: – "Бабуся! Милуся!" и обнимает мои ноги, так как наклоняться каждый раз для поцелуя мне трудно. Ждет с нетерпением отца, мать. Тоскуя, начинает плакать. С подругами жива, весела, деятельна, не капризна, но и себе на ногу наступить не даёт. Подружки её любят. Жаловаться на них не любит, даже если обидят. Она послушна. Редко противоречит приказаниям. Аккуратна: возвращаясь с прогулки, сейчас же всё вешает, ложится спать, аккуратно свертывает снятое. Книжки бережёт, всегда кладёт в шкаф, карандаши прячет. Рваного на себе не терпит: просит сейчас же зашить. Грязное просит сменить. Руки сейчас же моет. На грязные ступни ножек, ложась спать, обращает внимание старших.

Не скупа, но и не разбрасывает всё направо и налево, как Ида. Бережно относится ко всему, что ей дали старшие или подружки. Сладким охотно поделиться. От праздничных гостинцев у неё иногда ничего не оставалось: так хорошо к ней пристраивались (конечно, Ида).

Трусиха. Боится мышей и волков. Оставаясь со мной одна, не позволяет мне выйти в соседнюю комнату, следует за мной, как притянутая магнитом. Пошлёшь её: посмотри, который час? Идя в комнату, сейчас же начинает кричать: – "Бабуся, а скоро мама придёт? А папа?…" И будет говорить до тех пор, пока не вернётся. Это она так подбадривает себя. Время показывает раздвинутыми руками, как Ида, бывало.

Любит слушать чтение. С книгой Маршака (стихи) – не расстается. «Читает» сама всё время, пока нет Иды. Иногда закроет книгу и говорит наизусть. Это значит, что она учит уроки. Память у неё прекрасная. Ей так мало кто читает, но она большинство стихов уже знает: – «Теремок», всю Азбуку в стихах и т. д.

Стихи знает: «Ёлочку», "Снежок", "За уроками давно", "Песенку стрекоз (А. Толстого) и много других. Иногда читает «прозу». Сидит и выдумывает, но единой сюжетной линии я как-то не уловила. Любит очень вводные предложения. Например: – "Пойдем гулять, сказала мать". Все вводные предложения в «Теремке» прекрасно знает. Употребляет слова «абсолютно» и пробовала сказать – «специально», но немного не вышло. Говорит литературно, иногда только скажет: – "он купляет" (вместо – покупает), «вытери», "запери".

Ида её дразнит и она тогда начинает капризничать. «Истерики» перед спаньём прекратились. Считает хорошо до 13. Будет хорошей хозяйкой. Ничто не ускользает из её поля зрения. Знает, где лежит каждая вещь. Взяв, положит на место. Вымыв чашки, опрокинет их на плиту, уберёт в буфет, со стола сотрёт, пол подметёт. Следит за печками: прогрелись ли они, не надо ли подложить угля? Не закрыть ли поддувало?

Любит наряжаться: надевает кисейные накидки с подушек, повязывает голову разными тряпочками. И что бы не надела на себя, делается ещё привлекательнее. Она сильно выросла и по-моему похорошела ещё больше. Глаза становятся серыми.

24 марта ездили к Боре в санаторий. Он чувствует себя хорошо. Домой хочет «немножко» (вероятно, из деликатности так сказано). Оставили ещё на два месяца: апрель и май. Как я рада: чем бы мы стали кормить его дома? Сегодня испекли пирожок с черникой. Хотела было детям испечь «кресты» (традиционные), но как-то в сутолоке забыла. Сегодня перелом поста. Сегодня за ночь (27-го) выпал довольно глубокий снег, а позавчера была чудесная весенняя погода.

08.04.46. 28-го апреля в 4 часа утра я почувствовала себя дурно: началась тошнота и рвота, мучительное головокружение. Приглашённый врач не поставил диагноза, а дано было направление на исследование желудочного сока. Что-нибудь одно: или катар, или язва, или рак – сказала успокаивающим голосом врачиха.

На другой день пригласили прекрасного, опытного врача – консультанта. Сразу же диагностировал: – результаты артериосклероза. Вылежала полторы недели. Теперь еле брожу. Ребятишки нежно ухаживают за мной, что мне придавало сил пережить тяжёлые страдания.