If you get me. Книга первая. Если ты достанешься мне

– Хлеб нельзя бросать на пол – вы знаете, что это грех? – сестрёнка учила братьев.

– Только русские свиньи бросают хлеб на пол, – заключил тот мальчик, которому не больше пяти лет.

Хава всем видом давала понять своим братьям, что выражаясь так, они переходят все допустимые грани, если говорить о приличии.

Однако Людмила ничуть не обиделась: «Они ещё дети и повторяют услышанное где – то на улице или быть может в еврейском клане».

– Не видела, чтобы русские хлеб бросали, но такого «свинства», как вы поступаете, я не припомню, вы поглядите, везде и всюду, кругом фантики на полу да куски хлеба.

Договариваясь в отношении проведений занятий с детьми в течение двух недель, Людмила наблюдала за обстановкой в семье, при случае предпринимая попытки объяснить Сабине недопустимость совместного нахождения школьника Ариэля с дошкольниками: «Вы же, видите сами, как отрицателен на каждом шагу пример старшего брата, есть ли смысл, отрицать пагубность такого влияния. Тем более что проблемы старшего, уже привели к переводу того из еврейской школы в обычную среднюю школу.

И только, появление Ариэля, особенно огорчало, его манера держаться лишний раз доказывала, как отрицательно тот влияет на младших, провоцируя тех и создавая проблемы во время занятий и головную боль гувернантке.

Вне всякого сомнения, большим авторитетом у малышей пользуются старшие братья. К большому сожалению Людмилы, старший – Ариэль, был образцом жестокости и хулиганства, а его замкнутость на первых порах, была ошибочно принята за скромность.

Агрессия школьника проявлялась не только к младшим братьям, но и по отношению к питомцу, живущему в палисаднике дома. В отдельных случаях, во время игр со щенком на лужайке у дома, приходилось выводить мальчиков из состояния агрессии, способствуя проявлению заботы и давая начало любви к питомцу.

– Я заберу у вас Чарлика, – пригрозила она, – если вы бьёте собачку то, зачем же, собака вам, а я буду любить её! Смотрите внимательней Моня и Беня, как я глажу её. Вот и миска собачки подставим поближе и нальём молока, вот видишь, – обратилась Люда к старшему мальчику – Ариэлю, – Чарлик с удовольствием пьёт, смотрите: вот, так можно его и кормить.

Немного погодя, в разговоре с детьми, Людмила узнала, что до её появления в доме, одним из детей во время игр у бассейна, был утоплен щенок. Её насторожило и то, что они даже не помнят, кто из них, оказался причастным к убийству щенка: «Судя по описанию, его утопил один из маленьких братьев но, кто его научил? Естественно дело рук старшего брата, в этой четвёрке, – умозаключила она.

Со временем, она подмечала: «А вот, опять Ариэль, как старший по возрасту, манипулирует ими. Стараясь скрыть собственные проделки, настраивает маленьких и на отказ от занятий; подзывая детей, чтобы с ними закрыться и провести время за просмотром гаджетов, но всё было бы, ничего…

Всего лишь…, мелкие проделки, по сравнению с тем, как в один день Ариэль убежал со двора вместе с младшими братьями, чтобы закрыться внутри дома, в комнате, примыкающей к залу с бассейном. И в тот момент, она поняла: «Ситуация уже на пределе».

Как только, на призывные звонки снаружи, отозвалась домработница, открыв дверь, тогда же, Людмиле и удалось проследовать к детям, перед глазами предстала картина; полы, затопленные водой в комнате у бассейна, мокрые дети, стоящие у открытого крана, тем временем вода, переливалась из заполненного умывальника на пол, достигая их щиколоток, чем могли бы закончиться подобные игры у бассейна с водой? – ужас охватил её, в голове крутились одни и те же мысли:

«На этот раз, всё закончилось хорошо и мне повезло с домработницей, которая задерживалась, услышав звуки звонка, слава богу, она спустилась и отворила мне двери. – Стоя в потопе, по щиколотку в воде вместе с детьми, испытывая тревогу и страх, ощутив, что тем временем ноги её подкосились: «Слава богу, – повторяла она про себя, – всё закончилось без потерь…, все живы, здоровы».

Тем временем по приходу Сабины, негодовала: – Сегодня Ариэль займется укладкой детей ко сну, как я поняла, теперь он меня замещает, а я пойду мыться и спать! – заявила во всеуслышание Людмила, разгневанная проделками мальчиков, удаляясь из зала гостиной, развернувшись всем корпусом, в ту пору прибавив шаг, поднимаясь по лестнице, направившись к третьему этажу.

– Неси полотенце, сюда ко мне, в детскую ванну, ты теперь будешь мне помогать, – распоряжалась Сабина, поддержав Людмилу, разъярённую выходкой Ариэля, описавшей его матери историю происшествия в комнате у бассейна.

«Сабина, хорошая мама, она нравится мне и мальчиков я полюбила, как всю эту семью, но брать на себя ответственность, а если в дальнейшем ситуация выйдет из-под контроля, став чреватой опасностью, если не уголовно ответственной. Как ни обидно, но Сабина не захотела понять, что старшего-Ариэля нужно удалить от двух маленьких братьев и эта причина вынуждает с ними расстаться».

Теперь, когда Люда окончательно прояснила положение дел и, как оказалось, что все попытки, донести до Сабины серьезность происходящего, тщетны, становилось понятно, что беседы с родителями…, «увы», безуспешны. Поэтому на предложение продолжить сотрудничество, Людмила тактично и вежливо отказалась. Это потом, Людмила узнала, насколько верно было её интуитивное предположение в отношении Ариэля.

Понятно, что у мальчика сложились другие ментальные представления, так как в период его четырёхлетия или быть может немногим старше, когда мальчик проживал в другом социуме в Азербайджане, не исключено, что тогда перед глазами того, продемонстрировали негативный пример. Впоследствии под воздействием прожитых ситуаций, проявилась жестокость.

Вероятно, это сложно, когда ломаются былые поведенческие представления. И если, проявление психических отклонений ребёнка, становилось явными, такое нестандартное поведение не следует принимать за обычные вспышки.

Вечером, Людмила вошла в свою комнату и прежде, чем пойти в ванную, взяла свой сотовый и позвонила Владимиру, услышав, как на другом конце провода, вначале было покашливание, а затем раздалось: – Что случилось?

Между тем, она сообщила:

– Приезжай за мной завтра, понимаешь, с вещами неудобно следовать по метро.

– Я по возможности постараюсь, – пауза…

– К вечеру, вряд ли, – послышалось в трубке, – Ну что ж, с вами делать?

Людмила, прислонив к уху трубку, подумала: «вероятно, в ту минуту «кумекает», Владимир продолжил:

– Пожалуй, успею, заехать за дочерью в аэропорт.

– Так, что значит, утром?

И ещё туманнее пояснил: – Если, к концу дня не управлюсь то, непременно, – промямлил, что-то вроде того…, что позвоню.

С пятницы в ночь на субботу, как принято по традиции в день священного праздника, в Шабат, в гостиной при зажжённых свечах собралась вся семья, о чём она догадалась по праздничной сервировке стола, где сидели нарядно одетые дети и взрослые члены семьи. Поздним вечером, следуя перед сном к ванной комнате, что в самом низу у бассейна, Людмила слышала красивое пение то, был голос Равиля, в сопровождении звуков музыкального инструмента.

На обратном пути, поднимаясь по лестнице, Людмиле встретился папа – Равиль, в то же время, Людмила отметила, завершение праздничной трапезы, зал опустел; на овальном столе, покрытом вышитой скатертью – в серебряных канделябрах догорали свеча, а рядом плетённая золотистая хлебная хала и недопитая бутылка вина.

По просьбе Равиля, супруга главы семейства; в еврейских семьях женщины по иерархии выше мужчин, они уже при рождении стоят «на ступень выше к Богу», Людмила подошла ближе к столу и, задув свечи в гостиной, после приглушила в смежных комнатах свет. Восходя к очередному пролёту, поднимаясь по лестнице выше, продолжив гасить освещение, понимая, что то важная составляющая традиций иудеев, пока не достигла дверей своей спальни.

В субботу, в продолжение дня, занимаясь с детьми, до самого вечера, Людмила не удосужилась заглянуть в телефон, не ожидая приезда Владимира. Но, возникший на пороге Сысоев, как выяснилось, долгое время, прождал на проходной.

– Шалом! – обратился Владимир к Равилю и стоявшей о бок с ним, Сабине. В чужом присутствии, за спинами родителей прятались мальчики, они, как обычно, стеснялись посторонних людей.

Покидая дом, на лестнице встретившись с детскими взглядами, Людмила, продолжала шутить, – Полезайте в мой чемодан, как видите, он очень большой, вот тут то, поместитесь. – И тут же, вспомнила, в первый из дней, глядя на среднего роста мужчину, многодетного папу в неизменной маленькой шапочке, который заметил тогда: – «К нам приходили женщины из агентств, но дети, поиграв с ними, остаться не захотели, не то, что с Вами, с первых минут, дети доверились Вам и отдались».

«Мне вериться, – тем временем, как спускаясь по лестнице и подходя к дверям дома, она думала, – я нашла к детям подход, всем сердцем к ним привязалась за столь короткий период. Но, несмотря на усилия с моей стороны, события, становятся, непредсказуемыми, а мама совсем не настроена, разделять сыновей, несмотря на то, что к детям, я прикипела всем сердцем но, всё же, бессмысленно ждать, «пока на горе свистнет рак».

Глава третья

На поприще гувернантки

«Но, нужно ли, просиживать дни, ожидая сюрпризов?» – ненадолго задумалась, продолжая с собой монолог, посмотрев с раздражением на стены рябившие блёстками в итальянских красных обоях: « Он мне ясно сказал, что не намерен помогать ни мне, что касается моей студентке заочнице, ни спонсировать и литературные интересы». Тут не теряя минут, она принялась за дело, в минувшие дни, живя с ощущением «как не в своей тарелке», не находя себе места, судя по всему; скучая по маленьким безобразникам.

Убавив звук телевизора, воодушевившись, радуясь пробившимся мыслям, сказала себе: «Мне кажется, я знаю, что же, мне нужно», в момент, зайдя на сайты агентств по найму: нянь, гувернанток и репетиторов, где натолкнулась на адреса и номера телефонов: «Замечательно, не надо искать ничего и придумывать», и принялась обзванивать.

«Вполне понятно, что Владимир Арнольдович находит, такое своё поведение адекватным, заявив мне о том, что он намерен и впредь отдавать половину доходов Камилле. И речи не могло быть о том, чтобы довольно обеспеченное семейство дочери, строящее себе виллы за рубежом, в подобных жестах с его стороны не нуждалось», – размышляла Людмила, возвращаясь к вопросу его деньгах, наличие, которых как обычно, не хватало его единственной дочери».

В какой-то момент ей захотелось расплакаться, обидно, когда на пути радужных планов, возникли все эти обстоятельства. А, кроме того, Людмила оказалась в затруднительной ситуации, не зная как быть и что предпринять, ведь для работы, а в столице нужна была регистрация по месту Московского пребывания.

На что, как выяснилось, Владимир без согласия дочери, не сподобится. Но, всё же, удача ей улыбнулась, когда один из его московских приятелей, согласился прописать Людмилу в его московской квартире.

Не обращая внимания на возникающие в жизни препоны, с учётом того, что ситуация с каждым днём осложнялась: «Ведь, судя по сему, старый „скряга“, перестал дружить с разумом», как правило, перед уходом в НИИ, он оставлял на расходы какую – то мелочь, которой могло хватить лишь до проезда в пару агентств. Но, словно в схватке с его «ежовыми рукавицами», чем сильнее сжимались они, тем настойчивей становились поиске подходящих вакансий.

«Странно, когда такой человек, как Владимир Арнольдович, имеющий связи с влиятельными людьми, о чём он любил поразглагольствовать на досуге, в случае, когда речь идёт обо мне, он «не ударит и пальцем».

«А может быть, всё выглядит проще, – вынимая одну за другой вазы, стоящие на полках серванта, размышляла она, одновременно протирая в мебели пыль, – Его просто устраивает, когда я нахожусь здесь с ним, а посему, он и дальше намерен меня ограничивать средствах, сводя все потребности расходы на минимум».

Людмила любила заниматься с детьми, поэтому и в эту минуту, просматривая объявления, остановилась на вакансии гувернантки, при том, не оставляя надежды, освободить пространство своему литературному хобби: «А почему бы и нет, что вполне совместимо с работой, если заниматься посменно с детьми или же, вахтовым методом».

Полагаясь на шансы, теперь, романтическое настроение, скрашивало жизнь, в душе Людмила оставалась, как прежде – мечтательной и вместе с тем озорной, не теряющей предприимчивости. В надежде, распределить свои дни так, чтобы имелось свободное время с возможностью, вращаться в литературной среде; встречаться с коллегами по перу в литературных клубах и на мероприятиях ЦДЛ.

«Вот, она, обратная сторона всё той же, медали с разницей ритмов, несоответствием возраста, элементарных, жизненных интересов. Ей не хотелось думать о нём, тем более вспоминать но, мысли, возвращались к сюжету; Вот Новый год, вечер у «Чистых прудов».