Обернись!.. Часть четвёртая

– Вы погасите, опыт есть.

– Есть. Только под лесами будет стоять армия. И всё, больше мы ничего сделать не сможем. В результате вернёмся к исходной точке, но с ещё большими жертвами.

– Ясно, проехали. А вы? Вам он противопоставить ничего не сможет.

– Зиновия, мы не имеем права вмешиваться в…

– Да не вмешивайтесь! Они в вас верят? Верят. Они вам поклоняются? Поклоняются. Так в чём проблема? Явитесь им всем разом и обрадуйте, что вам остохренело происходящее. Типа, из-за их массовых гуляний какие-нибудь всплески ненормальные в ауре мира наблюдаются, дыры в озоне выделяют бозоны. Ну, вы эти прибамбасы лучше знаете, придумаете, каких спагетти им навешать. Главное, доведите до сведения, что вы устали всё это безобразие регулировать. И что, если не проникнутся, так сами себе пусть спасибо скажут, что дождик неправильный идёт, с кислотным наполнителем, или печки, камины, что там у них есть, фейерверками по хозяевам лупят, или лягушки рацион сменили и жрут все подряд достижения сельского хозяйства. Не надо всё это реализовывать, припугнуть только. Фиг с ним, не отпустят, так хоть пока отвалят, а там, может, на кого-то из нас озарение спикирует, осенит планом, как эту трухнутую заставить все её заветы отозвать.

– Влияние на сознание масс, во-первых. Заведомая ложь, во-вторых. Принуждение к действиям, вступающим в противоречие с данными им правами, в-третьих.

– Озвезденеть! А то, что их права вступили в противоречия с правами эльфов, никого не трогает? Зашибись, равноправие!

– Не совсем так. Слово было сказано, услышано и принято. Чёрная Невеста не оказывала давления на человеческое сознание, лишь дала им право поступать так, как она пожелала.

– Угу. А если кому-то взбредёт в голову дать право, например, оборотням жрать человечину, тоже никто не возмутится?

– Если у этого кого-то хватит сил дать это право и оборотни его примут, то да.

– Полный …! Имела я в виду такие законы. И люди после этого должны дружными рядами отправляться на съедение? Самим себя предварительно разделать не надо? Соусом полить для приятного аппетита?

– А людей никто не обязывает это делать. Их право сопротивляться остаётся за ними. Как и за эльфами. Проблема эльфов в том, что численный перевес не на их стороне.

– Короче, сплошной облом и безнадёга. И это всё на моей совести. Зашибись!

– Терникова, ты не Моринда, – одёрнула я подругу, чтобы не навешивала на себя чужих… заслуг.

– В курсе, – отмахнулась она. – Но началось это не с Моринды. Ладно, рефлексией потом займусь. Мальчики и девочки, неужели совсем ничего сделать нельзя? Как-то не в кайф это ни разу. Что ж у вас рояля-то никакого в кустах не завалялось? Египетский родственник… Это была идиома!

Точно! И теперь эта идиома красовалась посреди гостиной, чёрная такая, блестящая. Правда, без кустов. И восхищала Зинку:

– Ваади, ну ты даёшь! Я бы поняла этот прикол от Тёмыча или Фаарра. Но от тебя? Неожиданно. Респект! Красиво пошутил.

– Помолчи.

Судя по всему, для Водного пополнение обстановки стало не меньшим сюрпризом. Для появившегося через мгновение Огненного тоже. И, если это была чья-то шутка, то их она абсолютно не смешила.

Естественно, диалог Младших оказался не для наших ушей. Не в смысле нецензурности, которая в нём, несомненно, присутствовала, если верить выражению лиц обоих, а в смысле, что нас они в него посвящать не собирались. Более того, нас от чего-то явно собирались защищать. «Летучка» выдернула Зинку из кресла и забросила к нам на диван, довольно неаккуратно, надо сказать, забросила, с размаху. А словосочетание «огненная вода» внезапно обрело буквальное прочтение. Вокруг нас. Феерическое зрелище получилось, смотреть – не насмотреться. С учётом того, что больше ничего не видно.

– Кто-нибудь что-нибудь понимает? Алдариэль, я у тебя спрашиваю, – Зинка дотянулась до пылающих потоков воды, зашипела, сунула обожжённый палец в рот. – Озвезденеть! Египетский родственник, больно! Принц, скажи честно, нам привалила порция новых проблем? Старых было мало?

Алдар не ответил, сделал предупреждающий знак, чтобы притихли, кисти его рук окутало сияние. Так красиво, просто до… Ольховская, самое время! Тут очередное неизвестно что происходит, а тебя понесло… Ну да, отвлеклась. Но, правда же, красиво!

Из-за огненно-водяной стены не доносилось ни звука. Страха почему-то совсем не было, напротив, было ощущение, что непрошенный гость мне знаком. Вроде бы и понимала, что он не из числа тех, кому радуются, иначе Младшие не прятали бы нас за двойным щитом, а всё равно не боялась. Алдар и Зинка моего спокойствия не разделяли. Он чуть не звенел от напряжения, она бледнела на глазах. А у меня даже саму себя накрутить не получалось, и спокойствие было не ледяным, как в ожидании опасности, а каким-то блаженно-умиротворяющим.

Появившемуся Фаарру оно почему-то не понравилось, он обменялся быстрым взглядом с Алдариэлем и влепил мне пощёчину. Вспыхнувшая щека разрушила кокон уютной безмятежности, но лишь на мгновение, его даже возмутиться одиозной выходкой Огненного не хватило, и меня снова начало окутывать покоем. Ну, ударил. Ну, и что? Подумаешь, мелочь какая. Ну, не заступился муж. И пусть. Ерунда. Тем более, что он меня теперь целует. Нежно так, и мне ещё лучше от этого, ещё спокойнее, даже отвечать не надо, и так всё хорошо. Объятия превратились в тиски, так, что дышать невозможно, поцелуй изменился, стал жёстким, почти жестоким, до боли, до прикушенной губы. Не поняла. Алдар никогда не был со мной таким. Попыталась вырваться, оттолкнуть его. Сжал ещё сильнее, так что рёбра затрещали, и губы терзать не перестал. Я резко запрокинула голову назад, уходя от этого сумасшедшего напора, и увидела его глаза.

Мамочки! Всю умиротворённость как ветром сдуло. Тем самым ураганом, что бушевал в них. Страх на грани ужаса, беспредельная тревога, беспросветная тоска, море отчаяния и капля надежды. Что с тобой, любимый? Сама потянулась навстречу. Если тебе это сейчас нужно, значит, так и будет. Закинула руки ему на шею, прильнула к губам. Но предыдущее болезненное сумасшествие не повторилось, вернулась нежность. А меня вдруг накрыло паникой. Словно только что едва не случилось что-то непоправимое. Вжалась я в мужа так, что опять рёбра захрустели. Опять мои, на его у меня, к счастью, сил не хватает. Где-то рядом шумно выдохнул Фаарр.

– Нормально. Не отпускай её. Если что, повторишь. Не поможет – делай, что хочешь, хоть трахни прямо тут, лишь бы очнулась.

Чего? Огненный, конечно, это Огненный. Но не до такой же степени!

– Фаарр, ты… ты… ты… Это уже слишком!

– Озвезденеть предложение! – Зинку такой поворот впечатлил не меньше. – Раздача свечей предполагается? Ты не офигел часом?

– Радикально, но действенно, – абсолютно спокойно заявил Огненный. – Ей жизнь почувствовать надо, себя живой ощутить, чтобы не тянуло никуда. Мар, извини, что ударил, Дар, ты тоже прости. Сам не смог бы, а проверить было необходимо.

– Подробные объяснения нам не светят? – не удовлетворилась услышанным подруга.

– С нетерпением ждут за роялем. Закажи в следующий раз что-нибудь поменьше, – саркастично усмехнулся Фаарр и сбросил усмешку. – Дар, расслабляйся, он не за Мар. Что-то предложить хочет.

– «Мурку» сбацать? – не унималась Зинка.

– Опять идиома? – ответа Огненный не ждал. – Завязывай на сегодня, хватит нам роялей. Сразу предупреждаю, он не полностью материален, захотите полежать в обмороке – не стесняйтесь. Дал бы вам время успокоиться, но успокаиваться как раз нельзя. Так что – торжественный выход.

– У нас в гостях привидение? Египетский родственник!

Последнюю фразу услышали уже все. Включая привидение. Только привидением он не был, если судить по их сложившемуся в кино и литературе образу. По крайней мере, излишней прозрачностью и эфемерностью сидящий за роялем не страдал. Разве что совсем слегка. Он другим страдал – красотой и какой-то… не знаю, потусторонностью, что ли. Младшие в их аршанском воплощении были каждый по-своему красивы, и при этом они были земными. Ваади в своей трансформации в Высшую сущность, когда приводил в чувство Тайрина, земным не казался, но потусторонним назвать его язык бы не повернулся. А в отношении этого другие слова не подбирались. Безумно красивый и абсолютно потусторонний. И голос оказался под стать общему впечатлению, словно слышишь не человека, а эхо.

– Многих лет, милые дамы. Многих лет, Алдариэль.

Не знаю, нужно ли было отвечать на это и как, прояснить этот вопрос не представилось возможным, Фаарр опередил:

– Серьёзно? Можно верить?

– Как знать. Любое приветствие – всего лишь условность. Я не определяю судьбы.

– Ты их читаешь, – это у Огненного вышло почти обвинительно.

– Последние страницы, когда приходит время. Зачем спрашивать то, что тебе и так известно?

– Намёк не понят. Пойдём сложным путём. Их страницы ты уже открывал?

– Фаарр, на какой ответ ты рассчитываешь? – в эхоподобном голосе не мелькало ни единой эмоции.

– Говорю же, путь сложный. Закрыли тему. Пока.

– Я жутко извиняюсь, а гражданин библиотекарь представиться не желают?

Зинка звучала неправильно, с какими-то надрывными нотками. Что это с ней? Испугалась? Тогда зачем вылезает с вопросами? А он расплылся, не в улыбке, вообще, расплылся, в самом прямом смысле слова, стал нечётким, словно видимым сквозь туман, но быстро вернулся к прежнему состоянию.

– Всенепременно. Дерред, Хранитель Грани.

Ой, мамочки! Можно я пойду отсюда подальше? Не хочу я таких знакомых! Инстинктивно вцепилась в Алдара, он не возражал, ещё и помог, стиснул до… Да фиг с ними, этими рёбрами! А Зинка, кажется, взяла себя в руки и продолжила допрос:

– Старший или Младший?