Планета Счастье

– Хм… вообще-то никак. Последний раз его организовывала тетя Бет, когда мне исполнилось восемнадцать, потом мы пару раз напивались где-то с Майклом и Стюартом, а с тех пор как Стюарт переехал работать в университет в другую страну, а Майкл то и дело в разъездах – как придется. Иногда просто встречаемся, когда получается, и уже все поводы вместе отмечаем. Стюарт лидирует по новостным поводам: Стюарт стал доктором наук, Стюарт женился, у Стюарта родилась дочь. Мы с Майклом блекнем на фоне светила.

– Ладно, не скромничай. Стивен получил награду за лучшую программу по популяризации японского кино от японского посольства, Стивен – журналист года, Стивен организовал программу мастер-классов по написанию текстов для подростков.

Стивен удивился такой осведомленности о его достижениях, к своему стыду он вынужден был признать, что ничего не знает о Нэнси.

– Нэнси, у тебя есть брат или сестра? – поспешно спросил он. – А где твои родители живут? А двоюродная тетя есть?

– Стивен, не стоит сейчас пытаться собрать отсутствующие про меня сведения. Я тебе изложу подробно позднее. Итак, мы говорили про твой день рождения. Если ты позволишь, пожалуйста, мне самой заняться, то я сделаю на свое усмотрение. Хорошо?

– Прекрасно, – сказал Стивен, совершенно не подозревая о выдающихся организационных способностях Нэнси, которые та жаждала применить.

Три недели пролетели незаметно, и к заветному дню в декабре Нэнси была в полной боевой готовности, как и армия других участников события. Стивен жил своей обычной жизнью и ничего не подозревал. Сюрпризы начались, когда Нэнси, не оставшаяся у него ночевать, пришла с утра, одетая в красное белье с бантиками, и разбудила его, нашептывая: «Твой утренний десерт готов». Стивен с удовольствием десерт принял. Завтракали они на крыше башни в центре города, и когда Нэнси попросила его посмотреть в окно, мимо пролетал воздушный шар с надписью, которая заставила Стивена чувствовать себя ужасно неловко: «Жди 30 сюрпризов». Он начал было объяснять Нэнси, что все это слишком торжественно, что так не нужно было и вообще у него много дел и прочее, но она не слушала и только нажимала кнопочки, и по команде появлялись музыканты, устрицы, шампанское. На работе его встретили шариками, все были одеты в нелепые футболки с поздравительными надписями – не только их отдел, но вся редакция и даже студия. Он надеялся, что хоть мистер Стивенс не поддался всеобщему сумасшествию, но каков же был его ужас, когда в кабинете босса он застал и миссис Стивенс в той же идиотской футболке и с эклерами, на каждый из которых было нанесено его имя. Ему хотелось куда-нибудь сбежать, исчезнуть, так, чтобы его не могли найти. Нормально поработать, конечно же, не удалось. Звонили из Главного управления делами СМИ и поздравляли. Сладости, непременно ручной работы, с его инициалами и цифрой 30, присылали даже люди, о которых он первый раз слышал. «Может быть, мне сразу умереть, – подумал Стивен, – заодно все уже готовы, такой толпы я к себе на поминки ни за что не соберу».

К концу дня, измученный, раздраженный, ненавидящий себя и окружающих, он прежде всего желал разбить телефон Нэнси, где содержались все эти ненавистные кнопочки, которые запускали адскую машину по его ублажению. «Неужели не понятно, что все удовольствие закончилось на утреннем сексе? Вот им бы можно было и ограничиться. Или, если очень хотелось поздравить необычно – просто повторить».

Кульминацией была вечеринка дома у Стивена.

Был вызван с важной конференции Стюарт, Майкла доставили специальным вертолетом из каких-то то ли африканских, то ли сибирских далей. Этому Стивен был действительно рад. Стюарт стал еще более худощав, а Майкл, напротив, пополнел. Со Стюартом они сидели за одной партой в школе, а Майкл развлекал Стивена в университете в обмен на решенные тесты по немецкой грамматике и цитаты Бэкона, которых Майкл никак не мог запомнить. В итоге Майкл, которого родители прочили в дипломаты, занялся бизнесом и весьма в этом преуспел. По задумке Нэнси они прибыли раньше всех, чтобы дать возможность пообщаться без толпы, а сама Нэнси суетилась с прибывавшими доставками еды и алкоголя. Для подготовки коктейлей были выписаны лучшие бармены, само собой. Стивен уже не обращал на все это внимания, так был рад видеть «этих двоих». Собрать друзей было действительно сложной задачей, и за ее выполнение Стивен простил Нэнси всю остальную вакханалию этого дня.

Стюарт показывал фото жены и малышки и увлеченно рассказывал об очередном научном проекте – и на этот раз «самом интересном и увлекательном». Майкл никогда не говорил про работу, но постоянно живо описывал разные передряги, которые могли закончиться трагически. Для кого угодно, но не для никогда не унывавшего Майкла. То он не мог выбраться из тайги и встретил там медведя, то его забыли на каком-то тропическом острове, потому что он напился, вывалился из яхты и едва не утонул. Стивен всегда пытался понять подробности, потому что истории иногда выглядели совершенно неправдоподобно, но даже если он в чем-то их приукрашивал, делал он это так мило, непринужденно и сам так искренне во все это верил, что ему никто не возражал.

Около десяти начали собираться гости: Искандер со своей девушкой Мией, Винсент, Адель, которой чрезвычайно шла морская форма. Нэнси заставила всех в нее одеться, ибо концепция была – корабль, совершающий средиземноморский круиз, а Стивен – капитан. Майкл пришел в восторг от своей формы, то и дело позировал и перед дежурным фотографом, и перед остальными, изображая то сурового Посейдона, то развязного матроса, то серьезного боцмана. Когда в очередной раз в дверь позвонили и Нэнси попросила Стивена открыть, на пороге он обнаружил иссохшего мужчину лет сорока с бритой головой и длинной узкой бородкой. Тот сложил руки в намасте и поклонился. Подбежала Нэнси:

– Это Ну Пао, мой хороший друг. Он уже почти отказался от пищи. Скоро перейдет на питание солнечной энергией.

– Для этого нужно еще много работы. Работы над собой, – тихо и вкрадчиво глядя Стивену прямо в глаза, говорил Ну Пао.

Стивен тоже поклонился просветленному Пао и, решив держаться от него подальше, откланялся со словами о том, что ему нужно бежать к остальным.

В прихожей Нэнси устроила корабельный реквизит, и все, не переставая, фотографировались с ним.

В дверь снова позвонили, и на пороге появились два здоровенных парня, которые держали на руках девушку, одетую в костюм Русалочки.

Нэнси, закатив глаза к небу и тяжело вздыхая, запричитала:

– Лулу, ну я же говорила – морской наряд, ну там фуражка, тельняшка. Я же присылала картинки, как должно выглядеть, и еще спрашивала, все ли понятно. – В ее глазах застыл ужас. – Или ты что, перепутала? На следующей неделе вечеринка по мультикам, и там ты – Русалочка! А сейчас же день рождения Стивена.

Лулу в еще большем ужасе смотрела на Нэнси, готовая от горя разрыдаться.

– Как же так, – тихо оправдывалась она, – я же записывала, записывала… – И начала что-то проверять в телефоне, спрятанном в маленькой сумочке с чешуйками, тщательно подобранной в соответствии с образом.

Увидев Лулу, Стивен выхватил ее из рук носильщиков.

– Лулу, милая, привет, как же я рад тебя видеть! А ты что, костюм перепутала?

Лулу с виноватым видом сняла с себя хвост и теперь, в обтягивающих синих легинсах, выглядела как гимнастка в цирке.

– Прости меня, Стивен. С днем рождения, – сказала она, повиснув у Стивена на шее.

Лулу была известным бьюти-блоггером, а Стивен познакомился с ней на одном из благотворительных вечеров. Ввиду универсальной безупречности своей внешности Лулу могла снимать сюжеты и про то, как похудеть, правильно питаясь и регулярно делая нужные упражнения – Лулу с серьезным лицом и отведенной назад попой демонстрирует, как добиться идеальных ягодиц; и про домашние средства для волос – Лулу с той же серьезной сосредоточенностью намешивает нечто из яиц, кайенского перца и прочих средств, «завалявшихся, конечно, у всех дома», и затем наносит на свои длинные, густые волосы. Как на самом деле звали Лулу, никто не знал, как и то, какой у нее был при рождении цвет глаз, потому что под каждый свой образ она подбирала соответствующие линзы, и волосы тоже могли быть то розовые, то голубые, в зависимости от обстоятельств, тематики вечеринки или просто настроения Лулу.

– Не переживай, ты всегда неотразима. Меркнут звезды и луна, лишь двери распахнет она, – представил Стивен Лулу собравшимся. – Прекрасная Лулу. Только сегодня и только у нас.

После еды, коктейлей и танцев, какие позволяла просторная гостиная Стивена, которая, тем не менее, никогда не казалась ему такой тесной, все выбежали смотреть салют. После чего гости стали разъезжаться по домам. Количество выложенных фотографий с придуманным Нэнси хештегом «#stevenshappy30» значительно превысило даже ее амбициозные планы. Нэнси была очень довольна, вечеринка удалась. Стивен шутил, улыбался, хотя и был хмур днем (над этим стоит и дальше работать – заключила оптимистичная и уверенная в себе Нэнси).

Когда они вернулись, обнаружили Лулу уснувшей в кресле.

– Надо ее разбудить и посадить в такси.

– Ни в коем случае, – возразил Стивен, аккуратно поднял хрупкую Лулу и перенес на диван в гостиной.

Объяснять неправильность его поведения сегодня у Нэнси уже не было никаких сил, но она поставила себе заметку в телефоне: «Неверное представление о том, что может обидеть окружающих. Неспособность твердо обозначить свои границы и делать так, как себе удобно».

На выходные, последовавшие за бурной праздничной пятницей, Стивен отпросился у Нэнси побыть один: эмоциональная перегрузка была слишком высока, и нужно было прийти в себя в тишине и уединении. Нэнси не одобрила, но согласилась, учитывая исключительность события и то, что «он пока не привык» жить полной насыщенной жизнью. По поводу объяснений он не стал спорить, главное – удалось получить драгоценные минуты без суеты и людей вокруг.

С утра в субботу Стивен поехал навестить могилу родителей и тети Бет. Купил цветов и краски для могильной ограды, которая, как он полагал, могла облупиться с последнего его визита почти год назад. Давно уже работник на кладбище занимался «поддержанием памятников и надгробий в надлежащем состоянии», и сумма на это поддержание ежемесячно автоматически списывалась с карты, но Стивен хотел хоть что-то делать сам.

– Привет, мама, я тебе расскажу, ты не поверишь, вчера Нэнси – помнишь, я рассказывал, девушка из Психологической службы – так вот она устроила какое-то немыслимое мероприятие. – Стивен в подробностях пересказал события дня. – Да, я согласен, пап, что все это перебор. Но она так старалась. И главное – толстяка и мистера Бина вытащила. Мистер Бин стал отцом и совершенно сходит от этого с ума, искренне получает удовольствие. Я не знаю, смог бы так. Слишком большая ответственность. Я пока только за Адель могу отвечать. Но с ней-то никаких хлопот – ни подгузников, ни еды в баночках, ни этих, как их там, зубопрорезывателей. Мистер Бин даже от них в восторге… Я тебе уже рассказывал историю про Мигозетти и копья? Прости, видишь, старею.

Тетушке Бет он приносил ее любимую выпечку и клал птичкам в кормушку. Так они часто делали с ней вместе.

После этого он просто сидел рядом, молчал и даже не мог сказать, о чем именно думал. Тишина в лесу совсем не такая, как в городе: из абсолютно ничего – вдруг стук дятла, и начинаешь в нем различать оттенки и даже мелодию – то анданте, то виваче. А потом – кукушка или стук колес с железной дороги вдали и пронзительный гудок поезда, который в городе теряется в общем шуме, а здесь так ясно, так отчетливо позволяет почувствовать контраст между нежным, аккуратным, сомневающимся шелестом листвы и прорывающимся сквозь чащу уверенным приветом от человека. Эта тишина окутывает, убаюкивает, можно послушать, как размеренно бьется сердце, хотя бы немного навести порядок в рое мыслей, послушать, что хочет сказать душа, которую в городе приходится всегда прятать, чтобы вставать каждый день, бежать на работу, говорить неправду, улыбаться, когда хочется поколотить; душа, которую некогда слушать, потому что она всегда хочет что-то не то, что нужно, чтобы жить нормальной жизнью, которую пыталась заставить его вести Иветт по наитию, а теперь Нэнси – уже с профессиональным подходом.

Но на этот раз Стивена тревожила одна мысль: на прошлой неделе выяснилось, что готовится проект закона, по которому нельзя будет приезжать на кладбище, так как это противоречит задаче нашего государства способствовать тому, чтобы каждый гражданин всегда находился в радости и счастье. Проблема была особенно в том, что представители общественности высказались положительно и поддержали: дескать, смерть – естественное явление, нечего тут грустить, а похороны – на аутсорсинг. Постепенное обращение всех в принудительное счастье приводило Стивена в ужас, но ему даже не с кем это было обсудить, потому что все вокруг думали так же, как Нэнси.

Домой он вернулся хотя и с облегчением от того, что наконец съездил навестить родителей, что давно собирался сделать и все никак не мог, но в еще большей печали, чем уезжал.

Вечер прошел за пиццей в сообществе Миядзаки, а воскресенье – за карате с утра и творчеством Рюноскэ – вечером.

Приближался Новый год, и улицы были украшены, одна другой красочнее. На главной площади был огромный светящийся Санта в окружении оленей и эльфов. На окнах небоскребов – серебристые снежинки, шарики, звездочки. На все возможные устройства связи приходили сообщения: «Не можете выбрать девушке подарок? Бриллианты по лучшей цене». Или: «Новый год – самое время обновить духовой шкаф/холодильник/робота для мытья кафеля». Предлагались скидки даже на услуги роддома. Увидев это сообщение, Стивен на мгновение подумал, что так отстал от технологического прогресса, что тот дошел до ускорения и этого до сих пор неоптимизированного по времени, слишком длительного с точки зрения скорости всего происходящего вокруг процесса. Мамы с детьми бегали по мастер-классам по изготовлению украшений на елку из самосшивающейся ткани, самосклеивающейся бумаги и даже самослепляющегося пластилина (нужно было научиться писать программу, чтобы из 3D-принтера вылезало пластилиновое чудо). Для хорошей мамы задача была успеть, конечно же, на все сразу, иначе ребенок так и остался бы «непродвинутым» и «неразвитым».

Убедив Стивена, что так будет лучше, Нэнси переселилась к нему жить, но с условием, что ему будут оставлены его одинокие выходные хотя бы раз в две недели. Они ходили на вечеринки, Стивен почти всегда улыбался на фотографиях. Была одна проблема с книгами, которые он от Нэнси должен был прятать.

Новый год решено было отмечать у знакомых Нэнси, у них был большой загородный дом, вокруг – холмы, покрытые снегом, недалеко – каток, лыжные трассы.

Обычно Стивен с грустью ожидал Нового года. После того как погибли родители, этот праздник особенно напоминал о том, что никто не будет читать с ним Диккенса, не будет маленьких записочек под елку – у них была традиция класть туда не подарки, а пожелания, не будет совместного написания письма и изготовления открытки тете Бет, а потом и веселой поездки к ней в гости, запаха булочек с корицей, которые мама считала нужным вести с собой, потому что «у них» их пекли по-другому, и долгих вечеров конструирования всего чего только можно и научных экспериментов по советам журнала «Юный изобретатель» с отцом, который, наконец, оказывался всегда дома.

В этом году Стивен спокойно смотрел на всю эту суету, без раздражения удалял сообщения про то, куда надо было спешить на распродажу, и даже зашел по одной из ссылок и купил Нэнси сережки и колье.

Нэнси же пребывала в радостном возбуждении, покупала подарки, отправляла открытки с забавными пожеланиями, на электронном календаре, который она поставила на журнальный столик в гостиной, была запрограммирована на каждый день тематическая песня: то «Jingle bells», то «We wish you a merry Хmas», то «В лесу родилась елочка», то неизвестные Стивену «Snowy days that make you happy» и «Get some mandarins and smile». Она везде раскладывала ароматизаторы с запахами корицы, мандаринов и хвои и считала, что так они лучше погрузятся в атмосферу и настроятся на праздничный лад. Стивен отмечал про себя несходство имитатора корицы с оригиналом и думал, что современная химическая промышленность хоть и шагнула вперед, но еще имеет перед собой, как говорил глава государства, «Эм-А-Зэ» – «множество актуальных задач».

Работы было особенно много, потому как программа развлечения, и обычно обширная, перед праздниками стала еще более насыщенной, а Стивен и сотрудники обозревали и советовали, где же лучше предаться культурным увеселениям. В последнее воскресенье перед празднованием Нэнси уговорила Стивена пойти на центральный каток, потому что там кроме него уже все побывали, и она тоже, и потому что там очень весело, и музыка, и подсветка, и особенно романтично, когда падает снег.

Помимо этого, важным мероприятием была организация костюма: формы пилота для Стивена и стюардессы – для Нэнси, потому что концепция была ракетно-самолетная. «Отправляйтесь с нами в увлекательный и полный веселых приключений полет в следующий год, который будет еще более счастливым, чем этот» – гласило приглашение на новогодний вечер.

Для Стивена, несмотря на изначальное его сопротивление, костюм шили, потому что такого приталенного пиджака и зауженных брюк не нашлось, на придирчивый взгляд Нэнси.

Основная еда, алкоголь и развлечения обеспечивались соответствующими службами, преимущественно роботизированными, чтобы все могли отдыхать и веселиться. Те же, кто работал, получали дополнительную бонусную оплату или выходные дни. Потому что в Королевстве все должны были жить в счастье и процветании. Но так как модно было готовить дома, в приглашении Стивену и Нэнси значилось, что будет весьма поощряться кулинарный шедевр собственного изготовления и «ваше задание – индейка».