Его малышка на миллион

Божечки!

Я резко от стены отстраняюсь, вспоминая. Вот же дура! Мне его никогда не отстирать! Снимаю с себя и поворачиваю, пытаясь в ночи разглядеть, не испортила ли его. Слава за мной наблюдает с каким-то уж очень красноречивом скепсисом, пока вслепую отряхиваю, даже не видя, есть там что-нибудь или нет.

– Эля-Эля, – заговаривает за моей спиной Слава. – Серьёзно не понимаешь, что вляпалась в ещё более серьезные проблемы?

– Что? – оборачиваюсь на друга.

– Да то! Кто тебе просто так деньги даст? Не понимаешь, что он купил тебя?

– Он не купил меня, – с ужасом опровергаю, но ведь это не так! – Я же буду…

– Ага, – друг даже не даёт до конца объясниться, – будешь, конечно. Ты видела их администраторов? Там такие цацы, что… – вздыхает и отводит взгляд, – из одной кабалы в другую, какая разница, каким бандитам торчать деньги?

Я сама не понимаю, но меня горечью аж ошпаривает и снова слезятся глаза. Зачем он так резко? Он же ничего не знает…

– Они не забрали твой паспорт?

– Нет, конечно же, нет, – с ещё большей горечью говорю.

Слава меня совсем за идиотку держит?

Он головой кивает.

– Отлично, вот это отлично. По сути, они ведь даже и не знают, где искать тебя, правильно? Адрес же твой тоже не списали?

– Нет, – никак не понимаю его, – что ты?..

– Вот это уже хорошие новости, Эля, – Слава за руку меня хватает, – идём скорее отсюда, пока никто не опомнился, что отпустили тебя с деньгами без каких-либо обязательств. Ты им ничего не должна.

Я даже опомниться не успеваю, друг меня уже тащит вперёд, шаг ускоряя, что едва-едва поспеваю на каблуках.

– Что ты хочешь сказать?

– А то! То, Эля! Ты свободна и никому ничего не должна! Давай, уходим.

Уходим. Правда уходим, и только уже минут через пять я наконец осознаю, что Слава имеет в виду. Он предлагает мне не сдержать своего обещания, завтра выйти на смену.

Глава 9. Рим

Блть, чувствую себя оленем каким-то, когда третий раз выхожу к фэйсу, якобы перекурить с Голодным, а сам мнусь, как малолетка, чтобы снова задать вопрос.

Всё по сторонам брожу взглядом. Высматриваю в пустую, и так понятно, что Эля и сегодня сюда не придёт.

– Я бы доложил сразу же, не сомневаетесь, – слева выдаёт Голодный.

Я на него только взгляд скашиваю, поглубже затягиваясь, но ничего не говорю. Лёгкие уже дерёт дымом, а я всё тяну, что аж бумага потрескивает, но если бы не дым и полные лёгкие, точно огрызнулся бы на Дениса.

Неужели, настолько очевидно, что я выхожу сюда, чтобы проверить девчонку?

Мать его, если это так, то меня ни хрена такое положение дел не устраивает. Я не школьник там какой-то влюблённый, который девчонку пасёт у подъезда, я просто…

Просто типа переживаю.

И видеть её хочу.

Адски, мля.

Как псина, ей-богу, заражённая бешенством. Срываюсь весь день даже на мелочи. Как вчера понял, что она уже не придёт, так и заразился этой дрянью проклятой.

– Я не спрашивал, – выдыхаю и отвожу взгляд.

Перед собой смотрю, но всё равно вижу, как Голодный кивает, якобы принимая ответ, затягивается, а сам как ни в чем не бывало неожиданно выдаёт.

– Бейвеля, 18, если хотите…

Вот же… ну, на кой, а?

– Ты издеваешься? Кто просил?

Сразу ведь догоняю, чей адрес он мне называет. И тем самым, жизнь усложняет конкретно. Конечно, я не…

Хочу. Ещё как хочу!

Но она-то сама на пришла. Комедия же, честное слово, если я ещё начну под окнами у неё тусоваться. Я понятливый вроде, одержимостью и манией преследования не страдаю, да у меня в принципе ещё не было такого, чтоб не выходил кто-то из головы.

Единожды, и то рядом это всё не стояло. Может лет в шестнадцать и гнал по Крис, но оно всё как-то быстро прошло. По ней много кто гнал из школы, с одним отличием, Крис была младшей сестрой друга, а это как бы сразу означало «табу».

Плюс, я на положение вещей реально смотрел, она просто вкатывала мне по общению, с ней было прикольно дружить, разговаривать, тусоваться, а когда однажды представил, что это всё будет испорчено отношениями: ревностью, скандалами и ещё чем-то похожим, сразу всё отрубило. Понял, что мне оно и не надо. Достаточно оставаться друзьями, что у нас с ней и по сей день остаётся. А так, сколько бы мы повстречались, если бы оно вообще получилось?

Месяц? Неделю?

Зная её характер, ставлю на полчаса. И нет больше у меня хорошего друга.

И всё. Реально всё. Не было ещё одной за всё это время девушки, о которой бы столько думал. А тут… прям реально ж болезнь.

Какая-то недостаточность. Серых клеток у меня недостаточность, очевидно же. Иначе как объяснить, что я день и ночь думаю о девушке, которая младше меня на семь лет. И ладно бы мне было тридцать, а ей – двадцать три. Можно было бы рассчитывать, что что-то может из этого получится. А здесь «птенчик» буквально, жизни толком не видела, куда мне её?

Чего только стоят её поступки и мысли, не потяну я быть настолько мягким, осторожным и терпеливым, каким приходилось быть, чтобы не спугнуть и не перегнуть.

А сам стою и думаю: Бейвеля, мать его, восемнадцать. Очаровательно, я собираюсь зависнуть у неё во дворе.

– Так вы это, вроде… – пробует оправдаться Голодный.

Не даю. К черту. Ещё не хватало слушать, что все выкупили моё помешательство.

– Забудь, – таки огрызаюсь, но чтоб наверняка у него всю инициативность отбило.

Окурок откидываю и сразу же возвращаюсь в клуб. Не поеду я никуда. Как минимум, потому что сама она не пришла. Мне пофигу на деньги, злюсь я далеко не из-за них. Скорее на то, что чересчур был уверен в правильности девчонки.