Нет цветов у папоротника. Книга седьмая

По щекам её невольно хлынули слёзы:

– И он не ждал меня в Мемеле!!… Не приезжал в Митаву!

– Тише, Ваше высочество! – взмолился комендант, протягивая ей платок.

– Не знает о том, что я здесь! И что я жду его…, – причитала она с нарастающим отчаянием, – Он вообще ничего не знает!!!

– Мне очень жаль, – вздохнул Бибиков.

– Господи! Какое коварство!!

– Ваше высочество. Прошу Вас, не плачьте.

Анна, сглотнув слёзы, осторожно дотронулась до его руки:

– Генерал. Вы могли бы оказать мне услугу?

– Какую, мадам?

– Переправьте хоть одно моё письмо в Дрезден тайком от Салтыкова.

Он испуганно огляделся и с сожалением покачал головой:

– Госпожа Анна. Я глубоко Вам сочувствую. Но не могу этого сделать…

– Умоляю Вас!!

– Не сердитесь! У меня двое детей и вот-вот родится третий… Я не вправе оставить их сиротами, – и, не в силах видеть её заплаканное лицо, потупил взгляд.

Она уронила руки. Лицо её сделалось таким безнадёжно несчастным, что у Бибикова защемило в груди:

– Простите, Ваше высочество, – повторил он, терзаясь муками совести.

Она взглянула на него сквозь пелену слёз, несколько раз тяжело вздохнула и обречённо промолвила, коснувшись его руки:

– Не извиняйтесь, генерал. Я всё понимаю…

лагерь под Выборгом

Голицын, закутавшись в наброшенный на плечи мундир, вышел из палатки и, прогуливаясь, подошёл к пикету, где нёс ночной караул Микуров.

– Не спится, – вздохнул Митяй.

– Чего так?

– А чёрт его знает, – поёжился он, глядя в ночную даль, – Так. Мысли всякие одолевают.

– Мысли? – удивился Микуров, – Ну, поведай. Что за мысли?

Митяй помолчал в раздумье и, опасливо оглядевшись, нет ли кого поблизости, понизив голос, спросил:

– Ты слышал про то, что стало с Анной Леопольдовной?

– Ну, слышал. Вроде, как Елизавета отпустила её со всем семейством за границу.

– Как ты думаешь, куда они могли поехать?

– Ну… Первое, что приходит на ум, это Беверн или Мекленбург.

– Да! Знаю! – кивнул Митяй, – Ну, если ни туда и ни туда. То – куда?

Микуров пожал плечами в недоумении:

– К чему ты клонишь?

– Понимаешь, – Митяй перешёл на тихий шёпот, – Я написал письма всем мало-мальски знакомым в Европе. И, знаешь, что?

– Что?

– Никто из них ничего не знает о местонахождении Анны Леопольдовны!!

– Ты… написал такие письма?? – поразился Василий, вытаращив на него глаза, – С ума сошёл!! Зачем ты разыскиваешь Анну Леопольдовну?!

– Не её, – покачал головой Митяй, – Её фрейлину. Юлию.

– А-а…, – неожиданно припомнил Василий, – Это та странная особа, что всё время давала тебе отворот-поворот?

– Она самая.

Василий тихонько усмехнулся, прислоняясь к лафету:

– Что-то на тебя не похоже, Митяй. К чему это?

Голицын насупился. И, не зная, что сказать, пробурчал одно только слово:

– Тянет.

– Ах, тянет?! – лукаво улыбнулся Микуров, сорвал травинку и положил себе в рот.

Повисла пауза. Каждый погрузился в собственные размышления и воспоминания. Подумав, Василий произнёс:

– Знаешь, что я об этом думаю, Митяй?

– Что?

– Дело это пустое. Тебе её не найти.

– Почему?