История Аптекаря, райских птиц и бронзовой головы слона

История Аптекаря, райских птиц и бронзовой головы слона
Ирина Лейк

Имена. Российская проза
Ночь. Безлюдное шоссе. Машина заглохла, и Агате остается надеяться лишь на чудо.

В поисках спасения она обнаруживает дом, где живет таинственный Аптекарь, который помогает ей выбраться. Но это не счастливый финал, а только начало истории.

Вскоре Агата понимает, что попала в западню: кто-то, невидимый и неведомый, словно мстит ей неизвестно за что. С ней происходят страшные, даже чудовищные, события, она нигде не чувствует себя в безопасности и больше никому не доверяет – ни подруге, ни любимому мужчине, ни даже самой себе. Против нее весь мир, и никто не спасет ее, кроме нее самой.

Странным образом все нити, за которые бы она ни тянула, ведут к Аптекарю. И это самая большая загадка. Кто он? Спаситель или злодей? Похоже, он и есть «часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо».

Ирина Лейк

История Аптекаря, райских птиц и бронзовой головы слона

Ирише и Тане – моим ангелам, которым я обещала…

В оформлении обложки использованы иллюстрации

© Natali Ximich / shutterstock.com

© Fer Gregory / shutterstock.com

Фото автора на обложке Руслана Ахмерова

Издание осуществлено при содействии Михаила Литвакова (Литературное агентство «Вимбо»)

© Лейк И., 2024

© ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2024

Издательство АЗБУКА

Глава первая

Кто сильнее – люди или их страхи? Вас не притягивает то, чего вы больше всего боитесь?

Иногда страх бывает настолько силен, что перерастает в странное отчаянное чувство – махнуть рукой, и пусть это лучше случится, чем подкрадывается и душит в паутине липких кошмаров.

Я очень боюсь заблудиться. Нет, я не хожу в лес, и по незнакомому городу меня обычно возит такси. Я начинаю бояться каждый раз, когда надо самой садиться за руль и ехать куда-нибудь далеко. Чем дальше, тем хуже. Я трусиха. Все кругом считали меня уверенной и смелой. Я не хотела никого разочаровывать и боролась со своими страхами, мне казалось – так правильно. Бояться меньше я не стала, но эта борьба привела в результате к удивительному повороту в моей жизни. Если бы в ту ночь я не села за руль и не поехала в маленький чужой город, я бы, может, и не заблудилась.

Если бы я не заблудилась, я бы никогда не оказалась в доме Аптекаря.

1

Моя собственная машина сломалась. А люди, которые сдали мне напрокат тот фиолетовый «пежо», оказались недобрыми. Иначе зачем было поступать так со мной, не сделавшей им ничего плохого, настолько усугубляя длительность и дальность моего путешествия? Они не стали предупреждать меня о коварном нраве этой машины и ни словом не обмолвились о прогнозе погоды – они улыбались и уверяли меня в своей надежности. Я взяла ключи, даже попыталась заранее посмотреть свой маршрут в навигаторе (нет, не думайте, я ничего не понимаю в навигаторах, это было просто приметой, как, например, дать коту посидеть на чемодане), потом позвонила тем, кто должен был меня ждать, купила в дорогу шоколада, яблок и поехала.

Зачем, скажите, я выехала ночью? Да еще сама не зная толком куда. Ведь в этой поездке не было никакой срочности. И даже тогда, на полпути, я ведь спокойно могла бы остаться на ночь в гостинице.

Вы любите гостиницы? Я очень люблю. Мне хорошо в любой гостинице, все равно в какой, там всегда уютно, и ты как будто скрываешься или ждешь кого-то на тайное свидание. Простыни хрустят и одинаково пахнут кондиционером для белья, в покрывале, независимо от звездности отеля, непременно круглая дырка, прожженная сигаретой, на подушке конфетка, в ванной куча бутылочек с шампунем, целлофановая шапочка для душа, и можно бросать полотенца на пол. И вот все эти удовольствия я променяла на дорогу посреди ночи. А дорога решила запутать меня с самого начала.

Вы не знаете человека, который ставит дорожные указатели? Жаль. Я бы хотела с ним встретиться. Выяснить, он на самом деле тайный злодей или просто несостоявшийся маньяк? Для чего он так искусно морочит головы ни в чем не повинным людям, пребывающим в дорожном стрессе? Конечно, я свернула не туда. И, видимо, не один раз. На лобовое стекло вечно ничейной машины стали лететь крупные капли, а потом будто кто-то размахнулся и вылил разом ведро воды. Начался ливень. Фонари сливались в оранжевые размытые пятна, машины впереди лениво подмигивали красным расплывшимся светом. Я стала нервничать. Я и так тряслась всю дорогу и наделала глупостей. Сначала решила вернуться на шоссе, потом искала в навигаторе путь по проселочным дорогам, потом остановилась на обочине, включила аварийку и стала нервно курить. Сигареты быстро закончились. Их и было всего четыре. Новой пачки в сумке не оказалось. Мое вечное везение вдруг подмигнуло поворотником проехавшей мимо машины и лихо унеслось от меня. «Ничего страшного», – сказала я себе и повернула ключ зажигания, но вместо приветливого рычания мотора раздался металлический щелчок и тишина. Я потрясла головой и попробовала еще раз.

С вами такое случалось? Наверняка сто раз. Попутно вспоминая все известные мне способы успокоиться, я старательно попросила у высших сил вытащить меня отсюда, пообещав, что, если машина заведется, я как миленькая переночую в ближайшем мотеле даже без намека на поиски приключений.

С пятого раза мой «баклажан» завелся. Не вылезая из правого ряда, я дотащилась до знаков с изображением ложки, вилки и елки, заботливо согнувшейся над лавочкой. Послушно свернула туда, куда предлагала стрелка, однако даже через двадцать минут ничего и близко похожего на мотель или хотя бы на придорожное кафе так и не встретилось. Были кусты, мусорные контейнеры, столбы и трансформаторные будки. До сих пор не знаю, почему же я не развернулась и не поехала назад, а продолжила ехать прямо. Ужасно глупо.

Очень скоро кусты с будками тоже закончились. По обеим сторонам дороги было только голое поле. Начни кто-нибудь меня искать, я бы даже не смогла объяснить, где нахожусь. Но ведь любая дорога должна куда-то вести. Так я себя успокаивала. Любая история начинается не просто так.

Вцепившись в руль и почти вплотную прижавшись лбом к стеклу, я все дальше забиралась в темноту и глушь. У каждого кошмара есть свои правила. Он должен развиваться. Лавинообразно или вспышками. Когда думаешь, что самое ужасное уже случилось, судьба приложит все усилия, чтобы тебя в этом разубедить.

Машина заглохла. Нет, она даже не глохла. Она просто затихла и остановилась. И я осталась одна. Неизвестно где. Я ненавижу пробки, но в тот момент я отдала бы все, лишь бы оказаться в пробке, чтобы кругом были люди. Мне стало так страшно, что я даже не могла заплакать. Чтобы успокоиться, надо заставить себя думать о чем-то другом, так меня учили. О чем другом? Во-первых, я заехала в самую сердцевину своего тайного страха. Во-вторых, я как раз и согласилась на эту поездку, чтобы хоть на время выкинуть из головы все другое, что творилось в моей жизни. Иногда мне казалось, что моя судьба целенаправленно надо мной издевается.

Попытки вызвать эвакуатор не увенчались успехом. Самое раннее – через три часа, сказали мне. Скандалить было бесполезно. Я сидела, уставившись в одну точку, считала свои вдохи и выдохи и пыталась хоть что-то сообразить. Точка вдалеке то приближалась, то удалялась, то становилась ярче, то исчезала совсем. Подожди-ка, сказала я сама себе и впечаталась носом в стекло. Огонек не был отражением лампочки с приборной доски, он горел там, далеко, по-настоящему и вполне мог оказаться окном обещанного мотеля. В машине стало совсем холодно. Мне вовсе не хотелось сидеть так еще три часа. Я высунулась на улицу: огонек светился не так уж далеко. Минут за двадцать я бы вполне до него добралась, хотя я никогда не умела оценивать расстояние на глаз. К тому же бродить в одиночку по ночам тоже не было моим любимым занятием. В этот момент зазвонил телефон. Эвакуатор обязательно к вам приедет, радостно сказали мне. Утром. Вместо того чтобы закричать на них, я как-то странно икнула. Телефон тоже икнул и отключился. Совсем. С утра я зарядила его как положено и специально посмотрела на полоску батарейки. Он не мог отключиться.

Кто-нибудь, разбудите меня, пожалуйста!

Но такой дождь вряд ли мог мне сниться. Я закрыла дверцу и стала рыться в сумке. Вы никогда не замечали, что большинство женщин в стрессовых ситуациях хватаются за сумку и начинают в ней что-то искать? Хотя, наверное, это правильно. Я сама никогда не знаю, что может найтись в моей сумке. В этот раз там нашлось мое спасение – маленькая фляжка с коньяком. Поскольку в этой ситуации никто не мог запретить мне пить за рулем, да и назвать это «за рулем» было весьма сложно, я изрядно приложилась к металлическому горлышку с холодной резьбой и опять уставилась на огонек. Очень скоро я почти согрелась, почти успокоилась и основательно осмелела. А огонек в поле стал значительно ближе. В конце концов, чем я рискую? В такую погоду психованные убийцы вряд ли забредут сюда по причине полного отсутствия потенциальных жертв. Хороших людей на свете больше, чем плохих, да и плохие люди тоже иногда делают добрые дела. Я доберусь до этого дома, мотеля, кафе или заправки, мне дадут телефон, я позвоню, и за мной приедут мои знакомые. И не надо будет всю ночь сидеть под дождем в холодной машине.

Идти безоружной я не решилась. В багажнике обнаружилась довольно большая доска, из которой торчал толстый ржавый гвоздь. Я очень удивилась, что столь именитая фирма по прокату автомобилей оснащает их именно такими техническими средствами, но все равно обрадовалась. Я надела перчатки, вытащила из багажника доску, пару раз замахнулась, оценивая силы, и осталась довольна – при желании ею можно было нанести серьезные травмы, пусть и моральные. Я забрала сумку, закрыла машину на ключ и пошла на огонек.

2

Принято считать, что скрыться от людей сложнее, чем от одиночества. Но что такое одиночество? Нежная, хрупкая субстанция. Его не надо бояться. Прежде чем бояться, надо постараться понять. Полюбить одиночество сложно, но гораздо сложнее посвятить себя ему, отдать себя полностью. Виной всему – люди. Они назойливы и бесцеремонны, они врываются в чужую жизнь, шумят, рушат порядок и хрупкое настроение грубыми вопросами, кидаются помогать, спасать. От чего? Что они знают об одиночестве? Что оно ранимо, похоже на ранний утренний туман. Что только в нем можно общаться с человеком, которому доверяешь, прощаешь, которого знаешь, – с собой.

Мой дом видел многих людей. И это было совсем неправильно. Я хотел, чтобы это был одинокий дом. Но что значили мои желания… Я все равно впускал их. Они делали вид, что приходили ко мне ради меня, но они все приходили с целью. Когда-то за мой талант меня лишили работы. Хотя я и сам не хотел работать на массовом производстве, с правилами и рецептурой. Что толку в рецептуре, если конечный результат далеко не идеален? Зачем нужны правила, если они не дают идти дальше? Я ушел оттуда сам. Я забрал свои вещи, халат и перчатки. И свой талант. Они знали, что я талантлив, но боялись моих экспериментов. Первым человеком, который пришел ко мне с просьбой и с целью, был мой бывший начальник. Я приготовил для него то, о чем он попросил. Я увидел, как он посмотрел на меня, и понял: он завидовал мне и моему таланту.

Талантом можно наслаждаться и в одиночестве. И у меня тоже была цель.

Я – Аптекарь. Не надо называть меня фармацевтом. Это неправильно. Фармацевты работают по рецептуре и правилам. Я все время искал новые формулы и нестандартные решения и уходил от правил. Я создавал уникальные препараты и искал филигранные комбинации. Мне было нужно одно – идеальные средства. Действующие мгновенно, приносящие облегчение в ту же секунду, избавляющие от боли легко и без побочных эффектов. Такие, что могли бы тут же вернуть человека к жизни. Или… избавить от нее.

Я долго учился. Я очень много и тяжело работал. Я люблю то, что я делаю. Во всем, что люблю, я превосходно разбираюсь. Я делаю невозможное, объединяя несовместимые элементы, заставляя их превращаться в чудодейственное средство. Я делаю невозможное, заставляя людей недоумевать и восхищаться. Мгновение – и все боли и неприятности в прошлом. Мгновение – и никаких следов.

Мой дом стоит далеко от людей. Я много размышляю. О том времени, которое прошло мимо, и я проглядел его. О том, чего я добился, а на что не стал обращать внимания и расходовать силы. О той, ради которой я жил и которой отдавал всю свою любовь, пока не оказалось, что любви было слишком много.

О той, что заглянула в мою жизнь так ненадолго.

3

Ветер и дождь – пренеприятная комбинация. Особенно если вы надели туфли на каблуках и легкий плащ. Каблуки тут же стали вязнуть в грязи, холод пронизывал, зонт каждую минуту норовил вывернуться наизнанку, и привести его в нормальное положение, пытаясь при этом удерживать в другой руке доску, было очень сложно. Пару раз я ее уронила, но все равно тащила за собой. Сумка съезжала с плеча, в туфлях хлюпала вода, мне казалось, я шла к этому дому целую вечность.

Я очень скоро поняла, что это не заправка и не кафе, а чей-то дом. Он стоял там совсем один серой, расплывшейся громадиной. Он был очень большой или просто показался мне таким в темноте и дожде. Я шла и шла, заставляя себя сосредоточиться на шагах, на движении и не обращать внимания ни на что вокруг, хотя вокруг кроме дождя ничего не было. На крыльцо я взобралась, как тонущий в океане человек, случайно обнаруживший надувной плот.

Как прикажете сообщить хозяевам о своем приходе, если у двери нет ни звонка, ни молотка-колотушки? Кричать всегда казалось мне дурным тоном. Я осторожно постучала в дверь доской. Дождь шумел сильнее. Я постучала еще и еще. В доме кто-то был, в трех окнах на втором этаже горел свет, но за дверью не раздавалось ни звука. Я походила по крыльцу туда-сюда, попрыгала перед дверью, повернулась спиной и только собралась стучать в дверь ногой, как она вдруг открылась. На крыльцо пролился тусклый серый свет, и низкий голос сказал:

– Зайдите.

– Добрый вечер! – сказала я и изобразила одну из самых очаровательных улыбок, на которую была способна. – Моя машина…