Ветер с Севера

Как получилось, что маршал Вотростена стал занимать в ее мыслях так много места, вытеснив оттуда даже страх перед будущим супругом? Такова ли была его цель или это лишь случайный побочный эффект их длительного пребывания бок о бок?

«А впрочем, что толку гадать? Все равно ведь не скажет».

Но, какова бы ни оказалась на самом деле причина, Ретта искренне обрадовалась, услышав спустя какое-то время голос эр-князя из-за двери:

– Ужин готов.

– Я сейчас иду! – крикнула она, поспешно вскакивая.

Бегло осмотрев себя, она заплела уже сухие волосы в ставшую за последние дни привычной косу и распахнула дверь. Аудмунд терпеливо ждал ее за порогом. Взгляды их пересеклись, и Ретта снова, уже в который раз, дрогнула перед пристальным, непохожим ни на что взглядом зверя. По спине ее пробежали мурашки, и все же она не смогла устоять перед безмолвным приказом и послушно вложила пальцы в протянутую ладонь.

– Я готова, – прошептала она.

Бесконечно долгую секунду оборотень молчал. Наконец сказал просто, не отводя глаз:

– Вы прекрасны.

Ноздри его чутко вздрогнули, и Ретта невольно порозовела, смутившись от такого напора. Душа ее заметалась. Никогда прежде за все прошедшие дни не вел он себя подобным образом. Что изменилось теперь? Осознание, что уединение их подходит к концу? Уже завтра на них обоих навалятся дела и обязанности. Но что скрывается за этими узкими вертикальными зрачками, она так и не смогла угадать. Однако какова бы ни была цель Аудмунда, в одном его подопечная была уверена наверняка – в оценке личности и характера брата князя она не ошиблась. А потому, хотя пальцы ее еще немного дрожали, она уверенной походкой спустилась вместе с ним вниз.

– Приятного аппетита, – пожелала Ретта, входя.

Холварс с Дэгрид, их дети, а также все свободные от караула воины дружно встали при ее появлении, и она с достоинством кивнула им в ответ. В горнице все было как будто точно так же, как минувшим днем, и все же кое-что неуловимо изменилось. Она пригляделась и заметила скатерть в бело-синюю полоску, укрывавшую стол, и кувшины с цветами. В центре стола возвышался большой каравай хлеба, и она смутилась, поняв, как дорого, должно быть, встало хозяевам их гостеприимство. А впрочем, возможно, мукой поделился Аудмунд? Тогда, конечно же, дело другое.

На соседнем блюде лежала остро пахнущая приправами жареная рыба, в которой Ретта не без некоторого удивления опознала осетра. Помимо главных блюд стояла капуста, ставший уже привычным сыр, яблоки, яйца и молоко, которому она обрадовалась практически как ребенок.

– Очень соскучилась по молоку, – с некоторой долей смущения объяснила она Аудмунду и остальным.

– Кто бы был против, – добродушно улыбнулся оборотень, снова становясь самим собой. То есть таким, каким она его знала все время поездки.

Он торжественно усадил ее во главе стола, сам сел в противоположном конце, и хозяева, дождавшись, пока брат князя и его спутница сядут, сами поспешили занять места.

Солдаты, нимало не церемонясь, расселись у стен на лавках, и завязался наконец разговор. Поначалу неловкий, он с каждой минутой становился все оживленней. Гости расспрашивали о том, что происходит в Вотростене, интересовались об общих знакомых, имен которых Ретта, само собой, не знала, и скоро Холварс и Дэгрид отбросили мешавшую всем стеснительность и принялись, в свою очередь, засыпать приехавших с войны вопросами.

О боевых действиях, впрочем, говорить опасались, возможно не желая расстраивать будущую княгиню, однако охотно выспрашивали об обычаях и жизни в Месаине, и тут Ретта смогла, к огромному своему удовольствию, поведать вотростенцам несколько интересных с ее точки зрения историй. О песенных конкурсах и состязаниях по игре на арфе, в которых зачастую участвовали и женщины тоже, о военных парадах, ежегодно проводимых в честь одной из прошлых побед в столице. Охотно рассказала о своем брате, сколь он умен, несмотря на возраст. Тут глаза Аудмунда блеснули, губы тронула чуть заметная улыбка, однако в облике его при этом отчетливо читалось одобрение, и Ретта поняла, что он просто умиляется ее сестринскому восторгу, хотя в целом согласен.

– Скажите, а Бенвальд… Он не с вами разве приехал? – задала вопрос до сих пор молчавшая дочь хозяина, быстроглазая девушка лет семнадцати.

Старший брат поднял голову от тарелки и посмотрел на отца, а Аудмунд ответил:

– Его я отправил с поручением в Асгволд.

Глаза девушки блеснули радостью, но вслух она не сказала больше ни слова, вновь смущенно потупив взгляд.

Ретта поставила на стол опустевший стакан из-под молока и поблагодарила хозяев.

– Если никто не возражает, я теперь отправлюсь спать.

– Конечно же, госпожа, – ответила ей хозяйка, поднимаясь с очевидным намерением проводить.

Аудмунд дал знак всем оставаться на месте и, встав, подал Ретте руку.

– Вы были на высоте, – серьезно сказал он, уже когда они стояли перед дверью ее комнаты. – Спокойно спите и ни о чем не думайте – мы по-прежнему начеку. Завтра уже будете в замке.

– Но что же дальше? – спросила она тревожно, подавшись вперед. – Мне стыдно признаться, но я боюсь остаться без вашей опеки.

Глаза оборотня блеснули в темноте, и Ретта вздрогнула, однако ставшая уже привычной робость перед опасным хищником смешалась в груди с каким-то новым, незнакомым и непривычным чувством.

– Все будет хорошо, – сказал он наконец. – Я позабочусь.

– Спасибо.

Еще минуту они стояли, каждый думая о своем, а потом герцогиня толкнула дверь и вошла в комнату. Через несколько минут к ней присоединилась Бериса, и обе женщины, измученные долгой дорогой, смогли предаться блаженному, спокойному, сладкому сну.

И только стражи под стенами дома до самого утра несли караул да раздавался время от времени в отдалении грозный рык людей-рысей.

12. Асгволд

– А, проснулась наконец, – обрадовалась Бериса, когда Ретта поутру открыла глаза. – Теперь давай-ка, красавица моя, вставай поживее, надо одеваться и поскорее завтракать. Посмотри, как солнце уже высоко.

Нянька захлопотала, упаковывая вещи, а ее воспитанница, широко улыбнувшись, потянулась сладко, зевнула и, откинув одеяло, вскочила:

– С добрым утром.

Со двора доносилось лязганье оружия и нестройные голоса. Подойдя к окну, Ретта выглянула и увидела, что воины, сопровождавшие ее все эти дни, как раз приводят себя в порядок. Кто-то чистил сапоги, кто-то проверял оружие. Надраенные кольчуги ярко блестели в утренних лучах, кони гордо помахивали расчесанными хвостами.

Бериса, отложив подходящие украшения, гребень и платье, подхватила дорожные сумки и выбежала за дверь. В это время ворота внизу распахнулись, и один из сыновей кузнеца, взгромоздившись на козлы, начал выводить телегу со двора.

«Должно быть, вещи сейчас повезут в замок», – поняла Ретта, и сердце ее обдало волной холода.

Возможно, только сейчас она со всей отчетливостью поняла, что обратной дороги больше не будет. Она уже не сможет остановить процессию, развернуть коня и вернуться домой. Нет, ее сундуки доставят в Асгволд, отнесут в будущие покои, и ей останется только войти в новый дом и постараться занять в нем свое, подобающее статусу, место.

Тяжело вздохнув, Ретта опустила глаза. Бериса выбежала во двор, пристроила на телегу сумки и принялась что-то втолковывать вознице. Тот сосредоточенно покивал, потом подобрал поводья и поехал не торопясь к встающему в розовой утренней дымке городу.

Дверь тихонько скрипнула.

– А где Аудмунд? – спросила Ретта вошедшую няньку.

– Обходит посты, к завтраку явится. Ну что, одеваемся?

– Да, пора уже.

Бериса проворно подхватила ковшик, намереваясь слить воспитаннице воды. Умыться, переодеться, уложить волосы. И не в косу, а в более сложную, изысканную прическу. Ведь первое впечатление самое важное, и Ретта твердо решила, что постарается понравиться по возможности и горожанам, и советникам, и придворным дамам, если они тут есть.

Зеркала в комнате, само собой, не наблюдалось, поэтому она, когда с одеванием было покончено, взглянула на собственное отражение в воде. Бледность за ночь вроде ушла, и Ретта немного пощипала щеки, чтобы придать им румянец.

– Добавь еще жемчуга, – велела она, и Бериса, выбрав длинную розовую нить, принялась украшать волосы подопечной.

С платьем, как и следовало ожидать, возникла проблема. Хотя оно было нарядным, пошитым специально для торжественных выездов, но все же слишком легким.