Ветер с Севера

– О боги, птицы! – встрепенулась Ретта, изумленно обернувшись к эр-князю.

Она так привыкла к молчанию пернатых, что теперь даже не сразу осознала, что поют дрозды. Поют звонко и радостно.

– Верно, герцогиня, – с улыбкой ответил Аудмунд. – Они приветствуют вас.

И опять она не поняла, шутит он или совершенно серьезен.

Развернув лошадей, кавалькада направилась прямо через поля в сторону города. Бёрдбрандт торопился, то и дело норовя вырваться вперед, и маршал над ним добродушно подтрунивал.

– Отец твой и сам, поди, в нетерпении, – говорил он.

– Наверное, – серьезно соглашался Бёрди, не отрывая глаз от растущего с каждой минутой города.

Скоро Ретта стала различать дворы, клубящийся над трубами дым, фигуры людей.

– У города нет стен? – спросила она.

– Нет, – ответил ей Аудмунд. – Хотя еще лет сто назад были.

– И что с ними стало?

– Обветшали, и прадед мой приказал их разобрать.

– Почему? – удивилась Ретта. – Не лучше ли было отремонтировать?

Оборотень пожал плечами:

– За две тысячи лет Вотростен ни разу не вел войн на собственной территории. Именно поэтому на починку решили не тратиться. Впрочем, мой отец собирался отстроить новые, да все руки не доходили – постоянно появлялись дела поважнее.

– Понимаю, – проговорила Ретта и, заметив впереди слева строение, спросила: – Что это?

Аудмунд поднял руку, давая сигнал остановиться, и пояснил:

– Это храм Всех Богов. На этом самом месте чудом спасшиеся беглецы из Потерянных земель разбили свой первый лагерь. Взгляните поближе.

С этими словами он достал из седельной сумки подзорную трубу и протянул Ретте. Та раскрыла ее, поднесла к глазам и присмотрелась внимательней.

Храм стоял за пределами города на высоком холме. Иных строений поблизости не наблюдалось, и поэтому осмотру ничего не мешало. Высокий и круглый, из серого камня, окруженный двумя рядами колонн, образующих галерею, он своим видом напоминал свечу, и островерхая, блестящая на солнце медная крыша лишь усиливала впечатление.

– Ее, надо полагать, регулярно чистят? – спросила Ретта у Аудмунда.

– Вы угадали, – кивнул оборотень. – Жрецы занимаются этим лично. Храм – место, где обитают боги, когда нисходят на землю. Так они говорят. И негоже держать его в запустении. Там внутри алтари Таты и ее пяти сыновей.

Она снова поднесла трубу к глазам, на этот раз присматриваясь внимательней к кладке. Было видно, что камень стар. Очень стар. Внизу полоса была заметно темнее.

– Стены за столько времени сильно ушли под землю, и уже при моем отце их откопали, вернув первоначальный вид.

– А можно будет мне заглянуть внутрь? – спросила Ретта. – Не сейчас, конечно, а как-нибудь потом.

– Безусловно. В любой момент, когда захотите, княгиня.

Она внимательно посмотрела на Аудмунда, и он встретил этот взгляд, гордо расправив плечи и подняв голову.

– Я поняла вас, – наконец проговорила она и, вернув подзорную трубу хозяину, пустила Астрагала вперед.

Скоро до них стали долетать голоса. Отряд свернул и поехал по земляному тракту в сторону главного въезда в город.

С правой стороны тянулись деревянные дома: иногда чуть покосившиеся, иногда добротные и вполне крепкие, покрытые чаще всего тесом, а иногда и травой.

– Такие крыши хорошо сберегают тепло, – пояснил Аудмунд, заметив недоуменный взгляд Ретты. – Да и шума меньше.

– Но если траву разметает ветром? – спросила она.

Оборотень чуть заметно покачал головой:

– Она хорошо закреплена.

Сквозь покосившийся деревянный тын с прорехами были видны снующие по двору курицы. Калитка распахнулась, и чумазый пацан в рубашке не по размеру, скорее всего с отцова плеча, выглянув на улицу, закричал:

– Она едет!

Воины засмеялись, а со двора выбежала не старая еще, в застиранном платье женщина и уставилась на Ретту во все глаза. Степенно вышедший следом за ней мужик, увидев Аудмунда, чуть склонил голову, и оборотень вежливо кивнул в ответ.

– С возвращением! – радостно закричал мужик, раззявив щербатый рот.

И жена его визгливо закричала, вторя супругу:

– Рады видеть вас, князь!

Аудмунд помахал рукой в ответ. Из соседних домов начали торопливо выбегать жители. Кто с руками, перепачканными мукой, кто с инструментами или половниками в руках. Шустрые мальчишки, сбившись в ватагу, побежали впереди процессии, вопя во все горло:

– Князь приехал! Князь Аудмунд!

Ретта хотела было спросить у маршала, но потом просто махнула на все рукой. Абсолютно ясно, что жители столицы не могли не знать, кто в данный момент носит корону Вотростена. Значит, такое обращение было намеренным.

Женщины настороженно провожали будущую госпожу взглядами, и та совершенно явственно читала в них немой вопрос: чего ждать от нее? Кто она такая? Какова по характеру? И прямо сейчас она, конечно, не могла им ничего рассказать, лишь приветливо улыбалась и кивала время от времени.

Вскоре убогие хибары начали сменяться более крепкими и добротными строениями, и Ретта поняла, что они приближаются к главному тракту.

На беленом, покрытом черепицей доме висела табличка с изображением рулона ткани и ножниц.

– Это мастерская ткача? – на всякий случай уточнила она.

– Абсолютно верно, – откликнулся Аудмунд. – Здесь начинается ремесленный квартал. Плотники, гончары, сапожники и прочий работный люд.

Пахло сдобой и травами, свежими кожами и доской. Женщины, стоявшие у ворот и смотревшие им вслед, одеты были куда более опрятно. Однако радость на лицах была та же самая, что и в квартале бедноты.

– С возвращением, господин! – крикнул вслед им пузатый мужик, и народ, стоявший плотной стеной, подхватил.