Мой любимый джокер

– В районную! – неожиданно для своей хрупкости, грубо рявкнула Инга.

– В районную, так в районную, чего орать? Я не глухой… – пожал плечами водитель и нажал на газ.

Машина плавно тронулась с места. Инга не заметила, как внимательно наблюдает за ней из окна своей квартиры баба Шура и осуждающе качает головой.

Подъехав к больнице, Инга снова извлекла из заметно похудевшего кошелька несколько купюр, протянула их водителю и постаралась красиво выйти из машины, не забыв прихватить трость, терпеливо дожидавшуюся своего часа на заднем сидении.

– Мне уезжать? – неожиданно спросил водитель.

– У вас же время – деньги! Не смею задерживать. Отсюда на трамвае доеду, – резко ответила Инга.

– Ну, если надо, подожду.

– Боюсь, у меня денег не хватит на обратную дорогу, – вдруг смутилась Инга.

– Ничего, довезу. Вы мне уже дневную норму сделали.

Инга лишь плечами пожала и молча направилась к пропускнику.

Здесь, на санпропускнике, Инга узнала, что Людмила действительно поступила в больницу с тяжёлым приступом острой сердечной недостаточности и сейчас находится в реанимации. Тёте уже значительно лучше, скоро её переведут в обычную палату долечиваться.

– А проведывать её можно? – несмело спросила Инга у врача на пропускнике.

– Я вам выпишу пропуск. Если сможете уговорить врача в отделении, тогда увидите свою тётю ещё сегодня. Но если не пропустят, то приходите завтра после десяти часов.

Инга молча взяла протянутую ей, мелко исписанную бумажку, даже не читая, осведомилась, куда идти и, постукивая тростью о кафельный пол, и отчаянно прихрамывая, пошла вдоль пустынного больничного коридора. Она не видела, каким внимательным взглядом провожал её доктор из санпропускника. Она не слышала, о чём он с кем-то говорил по телефону.

– Да, её уже можно навещать. Вы ей кто?

– Племянница… – замешкавшись, ответила Инга.

– Плакать не будете?

– Не буду…

– Смотрите, ей нельзя добавлять стрессов, инфаркт может случиться.

– Не буду, я только одним глазком, и – всё.

– Смотрите, ни в коем случае никаких эмоций, никаких новостей. Вам понятно? – строго спросил доктор, подводя Ингу к двери палаты.

– Я понимаю, доктор. Недавно сама тут лежала. Вот результат, видите? – Инга указала на трость и печально улыбнулась. Затем слегка приоткрыла дверь и заглянула внутрь палаты.

Радостно застучало сердце, когда она увидела Людмилу. Женщина крепко спала, а будить измученную бедой Людмилу девушка не решилась. Прикрыв дверь, Инга облокотилась о неё, и, счастливая, закрыла глаза.

– Нашла… Люсик дорогой!.. Пусть спит. Во сне здоровье приходит, – прошептала она, обращаясь к доктору. – Будить не будем. Я завтра приду после десяти.

Утро следующего дня выдалось хмурым, туманным. Шёл мелкий, противный, почти призрачный дождь. Вода в виде тумана заползала во все возможные и невозможные щели и, казалось, от сырости некуда спрятаться. Переломы на ногах протяжно ныли. Эта ноющая и всепоглощающая боль и разбудила Ингу. Необходимо было срочно принимать меры, иначе с болью справиться будет значительно труднее. Вчера она уже попробовала сделать себе укол. Оказалось, ничего сложного в такой премудрости нет. Надо бы сегодня повторить, но сон не отпускал, не было сил пошевелиться. Протяжный звонок у входной двери прервал тягучие размышления. Инга знала, кто может прийти в столь ранний час, и поспешила в коридор.

Толик выглядел встревоженным и, общаясь с Ингой, часто переходил на крик. Угодить ему было невозможно, малейшая мелочь могла привести друга в ярость. Инга никогда не видела парня в таком состоянии и была крайне удивлена.

– Толя, ты чего такой колючий сегодня, пельменей облопался?! – не выдержав очередного срыва, спокойно спросила Инга.

– Ты – предательница!.. – вдруг, ни с того, ни с сего, зло брякнул Толик.

– Я?! – Инга оторопело моргала длинными ресницами. Она не понимала, чем так могла обидеть друга. Она взглянула ему в глаза, а там бушевала буря. – Толя, что произошло? – стараясь быть предельно спокойной, спросила она.

– Мамка тайник обнаружила и до копеечки весь запас выгребла. Нету у нас теперь ничего, понимаешь, ни шиша нету! Ты мамке проболталась?! Я же тебя просил с ней не откровенничать! – раздражённо ответил друг.

– Толя, я с ней не разговаривала с тех пор, как ты стал каждый день меня навещать.

– А кто ж тогда мамке мыслю про тайник спустил?!

– Это не я, ты рехнулся, что ли?! Я же пользовалась твоими выигрышными деньгами. Подумай сам, разве я могла?!.. Это же был единственный источник дохода!

– Сеструха, стерва! Она, наверное, проследила за мной и видела, как я оттуда деньги брал…

– Так, может, это она вытащила?

– Она ещё маленькая, не сообразила бы все деньги выгрести. А мамка уже и плиту газовую новую успела купить и стиралку дешовую! Меня позвала, показывает и радуется. Даже не спросила ни о чём, и не сказала, где деньги на технику взяла!

– Ну, хоть на дело деньги пошли. Прекрати жалеть о том, что потерял, а то продуешься в очередной раз в дым, – погрозила пальчиком Инга.

– Опять у Гарика клянчить придётся, – обречённо вздохнул Толик.

– Не придётся. Мне родители деньги прислали. Надо сходить и получить, а у меня ноги сегодня что-то сильно болят.

Последние слова Инги как-то успокоили и вместе с тем, расстроили юношу. Ему было стыдно за истерику, которую он только что разыграл. Он жалел подругу и готов был для неё на неординарные поступки.

– Что же делать, тебе же жить будет не на что, если я проиграюсь, – печально сказал он.

– Гарик же тебе поможет?!

– Му-гу…

– Толя, у меня к тебе ещё одна просьба, – Инга смущённо замялась, не решаясь озвучить просьбу.

– Говори. Ты же знаешь, я для тебя горы сверну!

– Горы сворачивать не надо. Понимаешь, сырость вызывает сильные боли в ногах. Переломы так болят, ужас! И я… мне трудно передвигаться. Сейчас попробую лекарствами хоть немного успокоить этот кошмар…

– Тебе укол сделать? Давай, я умею. Мамке сам уколы делаю. Денег никогда не хватает на медсестёр, вот и научился.

– Нет, Толик, не то… Съезди в больницу к тёте Люде, сможешь?…

– Так, репетиция же, а вечером – спектакль…

– До репетиции успеешь, если сейчас поторопишься. Очень тебя прошу!..