Ночь на вокзале. Сборник рассказов

Ночь на вокзале. Сборник рассказов
Ирина Петрова

Остросюжетные рассказы разных лет – с 2012 по 2019 гг.: история бомжа из рассказа "Бомж" частично взята из жизни; с трудностями встретилась и девочка-подросток из рассказа "Ночь на вокзале"; рассказ "Бес в стакане" реалистично показывает трагическую судьбу спивающейся молодой женщины.

Ночь на вокзале

Вика хлопнула дверью, на ходу застегивая курточку. «Ну и пусть, пусть!» Щека горела, комок подкатывал к горлу, мешал дышать. На ходу она вскочила в первый попавшийся автобус и забилась в уголок, размазывая слезы.

Мать ударила ее по лицу! В последнее время Вика с матерью часто ссорилась. Вика наполучала двоек, пропускала уроки, и вчера по этому поводу мать вызывали в школу. Вчера мать ничего ей не сказала, только вздыхала. А сегодня? С чего у них началось? Наговорили друг другу. «Дура! Ненавижу!»– вспомнила Вика свои слова, вспыхнув от стыда.

На Вику нашло зло, она всех ненавидела: учителей, за то, что равнодушно ставят двойки, девчонок за их веселость и модные шмотки, чувствовала себя негодной, злой и некрасивой! «У всех дети как дети, а у меня идиотка какая-то »– вспомнились материны слова.

Быстрей бы стать взрослой, подправить внешность и все бы увидели, что она тоже чего-то стоит.

Вика взглянула в окно и сквозь огни города увидела в отражении стекла свой распухший от слез нос. Один мамин знакомый сказал, что у нее красивый профиль,– и теперь она часто, смотрясь в зеркало, поворачивалась в профиль.

В автобусе было тепло, вокруг тихо переговаривались люди, и Вика постепенно успокоилась. Оказалось, что автобус идет на вокзал.

Через час она была на автовокзале. Смотрела на мигающие рекламы, читала расписание, разглядывала суетящихся пассажиров. Здесь кипела жизнь. Все было необычно. Менялись лица, кто-то бежал, кто-то разговаривал, все суетились. То и дело открывалась и закрывалась дверь, меняя состав пассажиров. Вика нашла свободное место и села, думая, что мать теперь ищет ее по знакомым или бегает по улицам. «И пусть попереживает»,– мстительно думалось ей.

С поездами у Вики было связано много детских воспоминаний. Когда-то их семья жила в другом городе неподалеку от железнодорожного вокзала, и они с мамой гуляли по мосту, а внизу в уютных освещенных купе со шторками ехали люди в неведомые города, стучали колеса и раздавались таинственные голоса с вокзала. Все сливалось в неизведанное счастье, которому когда-то поедет и Вика. И хоть она до сих пор никуда не ездила, поезда в ее жизнь привносили праздник. Отец появлялся в доме всегда неожиданно. Вместе с непогодой и усталостью привозил вокзальную еду и подарки. Помнила Вика его небритую колючую щеку и мамин сияющий взгляд, семейные обеды и прогулки. Это, наверное, и было счастье. Уже два года как отец не приезжал и не присылал вестей. Вика донашивала когда-то модную куртку – последний его подарок. Ну разве могла мать понять, как она стыдится своей куцой куртяшки особенно когда приходилось сталкиваться с молодым учителем истории, в которого она тайно была влюблена?

Вика поежилась, место ее оказалось неудачным, из двери дуло. Пассажиров в зале поубавилось, зато появились бомжи, цыгане и влюбленные. Наверное, тоже пришли погреться.

Влюбленные садились подальше от людей и начинали целоваться. А одна парочка расположилась недалеко от Вики. Она разглядела длинные блестящие волосы девушки, ее крашеные ресницы, пальцы с маникюром. Девушка казалась ей верхом совершенства. Они с парнем о чем-то тихо переговаривались, не обращая ни на кого внимания.

От усталости у Вики разболелась голова, и незаметно для себя она задремала. Проснувшись, испугалась, что в зале стало темней, кассы закрылись, и народу осталось совсем мало. А знакомая парочка продолжала целоваться. Вике почему-то стало стыдно. Она встала и увидела полоску голого тела в распахнутом пальто девушки. Пошла к выходу, но ноги ее не слушались, онемели от долгого сидения, и, споткнувшись обо что-то она шарахнулась в темноту. Получив тотчас сильный толчок в грудь, полетела к колонне. Вслед несся трехэтажный мат. «Кто это?»– хихикнул девичий голосок. «Да … какая-то!»-ответил парень.

У Вики от обиды и боли выступили слезы, и она выскочила за дверь. Направилась к железнодорожному вокзалу. Если бы в этот миг приехал отец, они вместе бы вернулись домой, и счастье бы вернулось в дом.

Видимо только что пришел поезд, пассажиры повалили из дверей, торопясь поймать такси. Вика никуда не торопилась, зашла в вокзал, почувствовала себя немного защищенной. Здесь светилсь табло и реклама, пахло кофе и выпечкой. Вика выскребла из кармана монетки, на такси все равно не хватит, встала в очередь, на пирожок хватит.

Она отошла к столику. Рядом пристроились двое мужчин.

–Дэвушка, давайте познакомимся, меня Гога зовут,– сказал маленький, черный похожий на грузина. – Он Андрей, – показал он на своего приятеля с помятым лицом и непричесанными волосами.

–Вика, -сказала она, польщенная, что ее посчитали взрослой.

–Андрюх, ну-ка купи девушке шоколадку, – сказал черный, протягивая сторублевку.

–Не надо, – испугалась Вика. Но когда парень принес и разломил красивую плитку, не удержалась и взяла кусочек.

–Ешь, ешь,-улыбался черный.

Нет, он ей даже чем-то понравился: вежливый, красивый, на мизинце перстень-печатка, а особенно усы. «На Атоса похож»,– решила она. По ночам Вика зачитывалась Дюма, и у нее был свой образ романтического героя. И историка чем-то напоминает.

А вот второй парень был Вике противен, он напоминал ей алкоголиков, которых часто приходится видеть на улице, да еще что-то незнакомое мерзкое было в его улыбке и взгляде.

–Ты в каком классе-то учишься? – спросил он ее.

–В седьмом,-ответила она.

–Фьюить!– присвистнул он, переглядываясь с черным.

–Прелестный ребенок,-сказал тот.

–Куда едешь?– спросил лохматый.

–В Казань,– соврала она, назвав первый попавшийся город.

–Татарочка, значит,– сказал черный.

–Скорей еврейка, -усмехнулся лохматый.– Пойдем с нами , у нас в машине фрукты, лимонад, а потом в целости отвезем хоть до Казани, хоть к маме.

На минутку ее соблазнила возможность быстро попасть домой, но что-то странное в их поведении насторожило ее.

–Денег тебе дадим. Мамке деньги нужны?– спросил черный в самое ее ухо.

–Пойдем, погреешься, замерзла ведь,– опять переглянулся он с лохматым, обнимая ее за плечи и прислоняясь щекой к ее щеке так, что она увидела золотую коронку и почувствовала запах спиртного.

Вика рванулась изо всех сил и побежала. Оказалась на перроне. Сердце трепетало. Страх, постепенно закрадывающийся в ее душу, теперь овладел ею совершенно. Она обошла здание вокзала и еще некоторое время бродила по улице, пугаясь темноты, но еще больше боясь встретить их.

Вернувшись, поднялась на второй этаж и села рядом с большим семейством и их сумками. На нее покосились, но ничего не сказали. Глаза стали слипаться, и через минуту она уже спала.

Проснулась от ощущения чьего-то присутствия и ужаснулась. Семейства рядом уже не было, зато вплотную к ней сидел какой-то человек, больше похожий на урода. У него была непропорционально большая голова, пустые глаза, выпирающий живот, затянутый широким ремнем, хотя ноги были тощие и, несмотря на весну, в каких-то ободранных детских сандалиях.

Вику словно ледяной водой окатили, по телу пробежали мурашки. Она вскочила и перешла на другую скамейку, где сидели два пассажира и тихо беседовали, заглядывая в записную книжку.

Потом она еще несколько раз пересаживалась поближе к людям. Но вдруг заснула.

Проснулась Вика оттого, что кто-то тряс ее за плечо. Это оказался полицейский. Урод сидел рядом, держа ее руку, которая почему-то лежала на его колене.

–Вот пристал,– чуть не плача, сказала она, отвращением одернув руку.

–Пошел вон, чтоб я тебя здесь не видел,– сказал полицейский, приподняв урода за шиворот.

Он комично скрючился, запищал, проявил незаурядную прыть, улепетывая на тонких ножках.

Полицейский привел Вику в комнату, где уже сидели две девчонки.

Вика попыталась им улыбнуться.

–Что, знакомые?– спросил полицейский.

–Вот еще,– скривила накрашенные губы та, что посмелей.

Некоторое время Вика отвечала на вопросы, потом ее отпустили, взяв с нее обещание уехать домой с первым автобусом.

–Да ты не бойся, к тебе этот псих больше не пристанет,– успокоил ее знакомый полицейский.