К старухе подбежали двое мальчишек, один протянул монетку. Она, в свою очередь, остановилась, потрепала их по головам, протянула каждому по палочке с нанизанным на них засахаренным боярышником, что-то сказала. Мальчишки убежали.
– Гонджу, – заговорила служанка – молодая, семнадцатилетняя девушка, – я вам сделаю такой же, зачем вам покупать его у той старухи? Посмотрите, она вся грязная, в лохмотьях.
– Пожалуйста, мутин, – попросила Минмин, – я хочу попробовать.
Вэй Нуан кивнула, служанка откинула полог, выглянула из повозки, попросила возничего остановиться. Затем привстала, наклонилась так, чтобы не удариться головой о низкий потолок, вышла на козлы, где, заправляя уделами, сидел слуга и спрыгнула на землю.
– Я могу сама выйти и купить? – спросила Минмин.
– А вот это я не могу позволить, – ответила Вэй Нуан.
– А-Лей, тогда купи две палочки, – окрикнула служанку гонджу, – для Мими.
Вскоре служанка вернулась с двумя палочками засахаренного боярышника.
– Так дешево, – удивлено сказала она. – Если бы я знала, то почаще бы покупала у этой старухи.
– Я частенько вижу её здесь, – сказала кормилицы. – Она всегда приветлива с детьми. Слышала, она даже иногда раздает эти сладости бесплатно.
– М-м-м… – потянула с удовольствием гонджу, – сладкий. Попробуй! – протянула она палочку мутин.
Та сняла пальцами с палки одну ягоду, надкусила, кивнула.
– Действительно сладкий.
Через какое-то время повозка притормозила, пропуская пешеходов, гонджу отодвинула занавеску, выглянула в окно. Они проезжали лавку со всевозможными, сделанными из дерева, табличками, коробочками, шкатулочками.
– Что это? – Минмин вытянула руку из окна повозки и указала на одну из открытых коробок с, насыпанными внутри, плоскими шашками, – это игра?
Кормилица выглянула в окошко.
– Да, – ответила она.
– Мне можно такую…?
– Нет, – отрезала кормилица. – Это мужская игра.
– И что? – удивилась гонджу.
– Это кости, – пояснила кормилица. – В эту игру играют на деньги, мужчины. Вам не пристало в неё играть.
– Я всё же хотела бы научиться, – настаивала гонджу, – ниан[35 - ? niаng?мама (обращение).]?
Вэй Нуан покачала отрицательно головой. Гонджу прислонилась спиной к стенке повозки задумчиво пережевывая последнюю ягоду боярышника со своей палки.
Повозка выехала за пределы города. Поместье дзяндзюна Вэй Нина[36 - ?? w?i n?ng?Вэй Нин, фамилия и имя (знач. мирный воин).], футина гонджу и генерал-губернатора округа Иншань, находилось недалеко от города Иншань ченши, примыкало к большой, огороженной территории пограничного гарнизона. Восемь лет назад, еще до рождения гонджу, когда бывший даван, футин чжангонджу и дедушка Минмин, скончался и дзяндзюн впал в немилость при дворе нового давана, родного брата Вэй Нуан, их семью отправили в Иншань. Вэй дзяндзюн, Вэй Нин, получил хуфу[37 - ?? h?f??тигровая печать, бирка. Имеет форму тигра. Левая часть выдается военачальнику перед отправкой войск к месту дислокации. Приказ начинать военные действия наступает после того, как военачальник получает правую половину печати и сверяет надписи на внутренних сторонах на идентичность.] и приказ охранять северо-восточную границу между Вэй и Шань. Поместье, которое даван даровал своей дочери, было достаточно большим, но обветшалым. Приданое чжангонджу было сразу же растрачено на его обустройство. И в дальнейшем жалования футина едва хватало на то, чтобы поддерживать его в более-менее пристойном виде.
Часть поместья пустовала. Только главное здание с холлом для приема посетителей, кабинетом футина, покоями фуму[38 - ??? f?m?qin?родители.] и покои Минмин, поддерживались в изысканном виде. Все пристройки: кухни, столярные, конюшни, прачечные, строения – где жила прислуга, всё содержалось очень просто, скупо, без особой роскоши. Заботились только о безопасности, чтобы не обвалилась крыша, чтобы зимой люди не мерзли от холода, а осенью и весной помещения не заливали дожди; чинили обветшалое, поддерживали всё в надлежащем виде, но без излишеств; сад чистили от сорняков и обрезали разросшиеся кусты и деревья, но не засаживали цветами и диковинными растениями, как это делали прочие аристократы.
Повозка подъехала к заднему входу, приставили лестницу по которой спустились Вэй Нуан, Минмин, Ся Сифен и А-Лей. Чжангонджу проследовала к главному дому, служанка поспешила за ней. Минмин пригляделась: у ворот, за створками, показалось лицо девочки лет восьми.
– Минмин, – шепотом окликнула та гонджу.
Минмин шмыгнула за ворота, протянула палочку боярышника девочке. Девочка, улыбаясь, приняла угощение.
– Ну как? – спросила девочка гонджу.
– Как? Всё как обычно, это нельзя, то нельзя, – ответила гонджу. – Я тут с ума сойду… ничего нельзя. Мими, давай поменяемся с тобой местами. Ты хотя бы с мутин можешь выходить в город, а я тут сижу как в клетке. Жду не дождусь – когда вырасту и покину этот дом!
– Как? – удивилась Мими, – Вы же гонджу…
– Угу… – хмыкнула Минмин, – пойдем к Бай Ци. У меня появилась идея.
Бай Ци был старым солдатом футина. В свое время он выполнял обязанности писаря и был дувеем[39 - ?? duw?i?лейтенант, военный офицер.] дзяндзюна, помощником по военным и государственным поручениям. Сейчас, отстраненный по старости от дел, он с утра до вечера проводил в столярной, вырезал таблички для докладов дзяндзюна; сшивал тонкие, выбеленные дощечки для переписи рукописей, готовил доски для починки зданий; выделывал кожу; при необходимости работал в кузнице; точил ножи, вытачивал черпаки и ложки; лепил из, принесённой с реки, глины кирпичи, обжигал черепицу. В общем, делала всё необходимое для того чтобы поместье дзяндзюна держалось наплаву.
Минмин была частым гостем в его мастерской. Ей нравилось наблюдать как он работает. Когда он, по поручению футина, вырезал на дощечках доклады или иные письмена, он всегда охотно учил Минмин новым символам – вэньзы[40 - ?? wеnz? ?(здесь) иероглиф.], показывал на земле перед мастерской как их писать. Пожалуй, он единственный из прислуги, кто умел читать и писать. Еще был Ван бобо[41 - ?? bоbо?дядя (здесь обращение).], управляющий поместьем, но на гонджу у него не было времени. Лишь у Бай Ци всегда находилось время для неё, он отвечал на её вопросы, пусть и не многословно, но он единственный, кто всегда по-доброму относился к любой просьбе гонджу – как возле такого человека не крутиться?
– Гонджу, – позвала кормилица.
– Я здесь, – устало поморщилась Минмин.
Кучер через боковые ворота завел лошадь и повозку в поместье, закрыл створки ворот. Мими и Минмин оказались на виду.
– Вам следует отдохнуть с дороги и освежиться. К обеду…
– Я не устала, – спокойно ответила Минмин, – к обеду я буду свежая и отдохнувшая…
– Вы…, – начала кормилица.
– Я… я… что? – перебила её гонджу.
– Мими, иди на кухню, – заговорила кормилица на диалекте Ци, – там наверняка есть какая-нибудь работа для тебя.
– Но ниан, – хныкнула Мими.
– Мими, – грозно прикрикнула на неё кормилицы.
– Я пойду, – сказала Мими послушно, помахала гонджу на прощание.
– Хорошо, – кивнула гонджу.
Мими побежала в сторону кухни. Минмин обернулась к кормилице, заговорила с ней на диалекте Ци.
– Мими всего восемь. Вы заставляете её работать, она еще совсем ребенок.
– Она должна вырасти трудолюбивой и послушной, – ответила кормилица, – а вам, гонджу, следует…
– Но она же ваша дочь, – с укором сказала Минмин, – неужели вы не хотите чтобы она чему-то поучилась, например, грамоте.