Память воды

«Вот ведь! Времена принцев и принцесс давно прошли, а у них всё одно на уме», –подумал Влад.

Всё-таки каждая девчонка в душе мечтает быть принцессой. Ну ладно, ладно – почти каждая. Наверное, это на уровне архетипа.

Поэтому все они так остервенело жаждут вписаться в этот карамельный образ. Неважно, что украшает макушку – наивный бант или вырви глаз неоновые пряди. Под любым украшением притаился один и тот же стандарт мечты: офигенное длинное платье с узкой талией и юбкой-облаком. Принц прилагается. Впрочем, он может просто подразумеваться где-то рядом.

Вписаться в стандарт надо любым путём. Хотя бы раз в жизни. Хоть на уровне надетого лишь однажды платья в пол – подвенечного или, как эрзац мечты, выпускного. И даже надетого не тобой, а какой-то недосягаемой гламурной дивой. Потому что мечта этого коллективного бессознательного должна воплотиться хотя бы в редких единичных попаданиях. И она неистребима, как компьютерные вирусы.

А самое поразительное – мечта время от времени таки воплощается. Даже в эпоху интернета нет-нет да и найдётся какой-нибудь хоть завалящий принц. Который непременно женится на девушке типа из народа – голливудской старлетке.

На радость всем девчонкам мира, каждая из которых обязательно представит себя на месте будущей принцессы. Ведь если такое до сих пор бывает в реале – значит, есть перспективы. Значит, и она могла бы…

Влад не заметил, как посреди увлекательных размышлений о загадочной женской натуре подошла его очередь.

– Ну что вы там, заснули? – раздражённо высунулась из-за двери мужеподобная жилистая медсестра.

Интересно, эта тётка кода-то, в тинейджерском возрасте тоже мечтала быть принцессой? Или сразу смирилась, что с такой лошадиной физиономией шансов ноль?

Влад выбросил пустую бутылку в урну и шагнул в сияющий неприятной холодной белизной кабинет.

Сел, отвернулся. Изо всех сил стараясь не морщиться, протянул руку. Почувствовал, как игла хищным хоботком всосалась в вену. Блин, гадость какая. Так и кажется, что это злобное существо сейчас из тебя половину крови высосет. Слишком яркое воображение. Поэт, чего там…

Комната даже слегка поплыла перед глазами. Ну вот, ещё не хватало здесь в обморок грохнуться. Тогда стать объектом шуточек на ближайшие пару дней обеспечено.

Парень сделал над собой усилие, потряс головой и поднял глаза.

И вдруг обнаружил, что это вовсе не тётка-медсестра над ним склонилась, а мужчина с презрительно вытянутым лицом. Лицо оказалось в несколько размытом фокусе. Ну конечно, как же он сразу не просёк, что это мужик.

– Ну что, ты в порядке? – небрежно спросил незнакомец. – Работаем?

– Чего вы от меня хотите? – изумился Влад.

– Ты знаешь – чего. Не будем терять времени.

– Оставьте меня в покое, – не представляя, что ещё можно сказать в этой странной ситуации, попросил парень.

– В покое? Да пожалуйста! – неожиданно легко согласился незнакомец. – Только тогда все узнают, что случилось с тобой на даче. И все одноклассники увидят твои сны. Ты этого хочешь?

– Вы ничего не докажете! – возмутился Влад.

– Да и доказывать ничего не потребуется, – хохотнул мужчина. – Этого будет достаточно. Разве у тебя мало завистников? Они сумеют воспользоваться полученной информацией.

Влад скис. Он совсем не хотел, чтобы кто-то узнал о том происшествии на даче. Да и сны… кто ж захочет, чтобы посторонние видели сны созревающего юноши.

– Вот так-то лучше, – похвалил незнакомец. – Иди умойся и будем работать.

И сунул ему под нос что-то резко пахнущее.

Влад очнулся от едкого запаха нашатыря и снова увидел медсестру.

– Да что с тобой? Бледный какой. Витаминчиков хоть попей.

Витаминчиков, ага…

– Можно, я умоюсь? – почему-то попросил Влад.

Медсестра кивнула, и парень пробрёл в угол, к раковине с краном.

Он склонился над раковиной, швырнул себе в лицо горсть холодной воды. Поднял глаза. И вместо своего отражения увидел в зеркале … девушку.

Вернее, не так. Он почему-то был уверен, что видит в зеркале самого себя. Но это была девушка!

Она посмотрела Владу прямо в глаза и шепнула какое-то слово. Из трёх слогов, кажется. Затем покачала головой и прижала палец к губам.

Поцелуй Монстры

О, это был воистину поцелуй монстра! Вернее, Монстры – как принято в кругах посвящённых именовать Венецианский кинофестиваль.

Гламурное чудовище традиционно и сыто растянулось на острове Лидо.

В ту осень жемчужину Адриатики накрыла неожиданная для сентября влажная жара. Дул горячий восточный сирокко. Он вяло пошевеливал флаги над Дворцом кино и не приносил облегчения.

По пламенеющему и добавляющему ж?ру языку красной дорожки дефилировали худые до прозрачности голливудские дивы. Эта полупрозрачность и вычурные наряды делали их самих как будто порождением миража. И только весомая цена туалетов привязывала зрелище к реальности.

Толпа папарацци прела на безжалостном солнце в своих чёрных вечерних костюмах. Интересно, почему они все в чёрном, даже женщины? Дресс-код? Чтобы не отвлекать лишними яркими пятнами внимания от сногсшибательных туалетов звёзд?

В тёмных просмотровых залах, несмотря на кондиционеры, сквозь дорогой парфюм вяло пробивался запах праздного пота – нерабочего и не едкого.

Впрочем, актёров, в отличие от режиссёров и журналистов, просмотровые залы не очень-то привлекали. Гораздо больше их интересовали бары и рестораны, купание в волнах Адриатики, а ещё лучше – в лучах телевизионных софитов.

Что касается музеев, а также фресок в знаменитых соборах, то разве до них в такую жару? Так что Карпаччо и Беллини многие предпочитали в виде блюда и коктейля.

И наконец – та дам! – церемония награждения. И вот он – поцелуй Монстры!

Тесс получила приз Марчелло Мастроянни, который вручается молодым актёрам. А-а-а-а-а! Вспышки папарацци слились в одно сплошное сияние. Что и говорить, для начинающей актрисы это – предел мечтаний.

Впрочем, внимание к «Этюдам в сумерках» со стороны жюри элитарного фестиваля предсказывали с самого начала. Тесс играла полуслепую девушку-художницу из семьи иммигрантов, которая создаёт на своих полотнах ирреальные образы окружающего её неласкового мира.

Молодая лауреатка слушала восторги по поводу того, как тонко и проникновенно сыграла она роль одухотворённого изгоя и счастливой улыбкой гасила недавние горькие воспоминания. Образ удался недаром – девушка сама приехала в суетный и жестокий Лос-Анджелес из тихого и уютного Амстердама. Вдоволь успела погоняться за миражом успеха, сбрасывая в марафоне как балласт то, что раньше считала важным.

Работа официанткой в ресторане отеля Беверли-Хиллз, чтобы оплачивать занятия по актёрскому мастерству. Кастинги для клипов, кастинги для рекламных роликов, кастинги на эпизодическую роль. Кастинги, кастинги, кастинги… После которых тебе не перезванивают.

Иногда казалось – вот-вот, сейчас-сейчас, только руку протяни… Но пальцы хватали в лучшим случае пустоту, в худшем – какую-нибудь гадость.

И вот, наконец, они держали большую и весомую статуэтку! Большую и весомую – во всех смыслах. Как окончательный пропуск на фабрику грёз. Потому что одним своим видом это дизайнерское изделие вышибало самые глухие двери.

Вместе с громоздкой и разлаписто-абстрактной статуэткой Тесс получила оплаченное приглашение на грядущий венецианский карнавал. Бонусом как бы.

Тогда Тесс даже не обратила на него внимания. До карнавала ли ей будет, если на восходящую звезду сейчас посыплются заманчивые предложения. И дни её будут расписаны по часам на годы вперёд.