Забытые адреса Лолиты

– Просто асексуальный секс. Как у всех с мужем. У тебя все наоборот: мужья одноразовые, любовник постоянный. И ты, как нормальная женщина, практична с мужем, но непрактична с любовником. Рассказывай, что предосудительного ты уже делала в Испании?

– Ничего: я все сделала раньше.

Я прилетела ночью в Барселону, естественно, дешевые рейсы с самым неудобным временем, и до утра проторчала в аэропорту. Початилась в ночи с Анхелем-Ангелом, у которого сняла комнату, и хотя мы чудно договорились, через два дня я не могла попасть в квартиру. Вай-фай выдавал его с головой, а он парил мне мозги, что находится за 40 км отсюда, приносит извинения и просит подождать. Похоже, он еще и наблюдал за мной через камеру в фойе. Чтобы войти в дом и выяснить, в чем дело, я напрягла местных девочек, которые немного говорили по-английски, через автоматического переводчика я запросто могла общаться и по-русски, но родной русский в критической ситуации напрочь отшибло. Анхель по-английски не говорил вообще. Или делал вид – как бы его взяли в Google? В общем, ботан Анхель тот еще извращенец, я не уверена, что в моей комнате не было скрытой камеры наблюдения. Распрощались вежливо впрочем.

Да и черт с ней, с камерой, если бы была. Я же не сидела взаперти: уходила с утра, возвращалась к ночи, падала на койку и отрубалась. В Кастильоне я много плавала и ходила пешком. Однажды прошла по всей курортной полосе от Беникассима. Я шла босиком по деревянным мосткам, эти мостки они протянули на все 10 километров по берегу. Я шла мимо вилл и отелей, огороженных площадок, песчаных и галечных пляжей, полупустых и плотно засиженных купальщиками, мимо пристаней, волнорезов и катеров, иногда останавливалась поплавать. Был небольшой шторм. Спасатели дежурили не везде.

Я дошла до своего любимого пляжа, бросила шмотки, поплескалась в море и рухнула на песок. Это был самый пустынный из пляжей Кастильона. Поблизости ни вилл, ни отелей, и спасатели сидели с другой стороны. На ближнем городском пляже даже при слабой волне они не давали войти в воду. Большая часть прибрежных дюн огорожена, там заповедник, где гнездится редкий вид куличков. Крошечные кулички шныряли повсюду.

И вот я лежу одна, усталая после долгого променада, кулички мельтешат, из головы выдуло все мысли, и думаю, черт, такая она и есть, нирвана. Все умерли, все, кто сейчас есть на свете, все друзья, родители, дети, старый козел, я тоже умерла, море осталось. И через сто лет здесь все будет то же самое – кулички, песок, море и шторм. Безмозглые кулички обречены на вечность, а мы нет. Они не индивидуализированы, а мы все разные.

Как-то в самые жаркие полуденные часы я ушла с пляжа в парк местного гольф-клуба, чтобы посидеть в тени и в тишине. Там меня атаковали белки. В другой день дошла с пляжа до развалин старой крепости, поднялась на гору, посмотрела панораму городка и тут меня ждало неприятное открытие. Кратчайший путь был по магистрали, а маршрутного автобуса нигде поблизости не было. Пришлось пешком несколько километров окольными дорогами через апельсиновые сады. Изредка попадались велосипедисты. Неприятно было проходить кольцевую развязку, там машины проезжали, но я держалась по краю. Единственная гроза над Кастильоном застала меня в художественном музее. Музей хороший, посетителей нет.

В гостевом доме я мало пересекалась с другими постояльцами. Поболтали с аппетитной мексиканочкой, поулыбались с дружелюбным китайским парнишкой. Он английским не владел, как и большинство здесь. Шум и ярость в быт маленькой коммуны привнес приезд жителя Чикаго с двумя лолитками, дочерью и ее подругой. Дочь не очень-то была похожа. Колоритный типчик явно имел японские корни; намылился было флиртовать, но я была жутко голодная и жрала как свинья (ему это понравилось). Он был разведен, ехали мы с ним по одному маршруту, только в противоположных направлениях: я прилетела в Барселону и улетала из Мадрида, он с девушками из Барселоны собирался улетать.

– Обязательно съезди в Толедо! Старый город, охрененно крутые узкие улочки, на машине можно наебнуться в два счета. Погонял я там, бля, от души…

В тридцатиградусную жару потомок самураев и бледнолицых и две девушки выкушали литр водки, пошли гулять, видимо, еще добавили, и в два часа ночи дочь скандалила на весь дом, сотрясая воздух отборным американским матом:

– На хуя, папочка, ты приволок нас в эту дыру, дыру задрищево, где нет даже гребаного кондиционера, у этих уебков кондеи вообще только в гиперах-трипперах. Как они живут в такой срани, пожрать негде, я что, вообще припизженная, чтобы переться здесь в гребаный Макдональдс?! И т.д.

Напрасно говорят, что англоязычный мат уступает русскому. Лексических единиц меньше, но они более многозначные. Количественная плотность в состоянии скандала одинаковая. Утром американцы уехали. Жаль, пообщаться было больше не с кем. Папочка симпатичный, можно было не только пообщаться.

В Толедо я потом съездила. Посмотрела Эль Греко. Восхитилась синагогами сефардов. Протерла своей красивой задницей скамейку на площади Сокодовер. Запечатлела изваянного из металлических кусочков Дон-Кихота. Он такой же, как старый козел. Удивительное сходство. Пусть полюбуется.

Как видишь, Нувель, в Кастильоне я вела себя, как примерная девочка.

– Да, – говорит Нувель. – Эпоха невинности на нашей гостеприимной земле у тебя затянулась.

Я поздно возвращаюсь в комнатку, которую субарендую у Федерико и Ромины. Загружаю кино и засыпаю над планшетом. Утром мы договорились встретиться у кафе «Каса Сарагоса», и я иду знакомиться с компанией, с которой уехала Натали.

Шторм утих. По берегу, у кромки воды, неторопливо ездит самосвал. Бригада уборщиков наметала после шторма целый стог бурых водорослей.

Подхожу, знакомимся. Пятеро дамочек бальзаковского возраста. Две Ирины, Саша, Алина. Не без удовлетворения отмечаю, что Натали кажется самой юной. Значит и у меня не все раки на горе отсвистали. Саша претендует на роль лидера группы, остальные делают вид, что согласны. Это женщины. Женщинам все равно, где притворяться, в постели, в группе половой независимости или на марше феминисток.

– Привет! Как отдыхаем?

– Впервые вижу самосвал на пляже, – отвечает Саша.

– Наверное, утрамбовывают, чтобы не образовались полосы зыбучих песков, – проявляю дружелюбие.

– Пиздец какая рационализация.

– Море грязное. В Барселоне вода была чище, но холоднее. И ни одной раздевалки на пляже.

– Да нам нормально. От пляжа до хаты пять минут идти.

– Я снимаю комнату в районе порта. Сюда на автобусе. Зато у меня рядом комплекс центра искусств королевы Софии. Вечером хожу гулять.

– А у нас вокруг сплошные местные ебеня. Лучше не ходить… Что-то мне жарковато. Девки, кто купаться?

Остаемся мы с Натали. Я говорю:

– По-моему, я Саше не нравлюсь. Бездельница с ветром в голове. А Саша, насколько понимаю, женщина деловая.

– Имеет гарантированную штуку на фирме. Штука не в рублях.

– От штуки сейчас я бы сама не отказалась.

– У тебя зарплата больше была. Стоило увольняться? Боролись бы себе дальше с режимом, если хорошо платят.

– Борьба была временно забыта, когда начальник в разгар рабочего дня привел в офис свою бабу и шумно трахал за тонкой стенкой. Леличек, наш подающий надежды журналист, охерел от испуга и свалил домой. Мы с Владей, как люди взрослые, сделали вид, что ничего не происходит. Другой раз прихожу утром, в прихожей трусы валяются. Картонная коробка от компа и на ней трусы не первой свежести. Рядом гостиница, а номер снять жаба душит. Далеко не столь раскрепощенные поляки схватились за голову и убрали нашего Мыколу в запас. Я несколько месяцев была типа антикризисный управляющий. А потом вместо раздолбая Мыколы поставили полного придурка Ярека. С Яреком работать было нельзя вообще. Никак. Ни за штуку, ни за полторы.

– Интересная у вас работа, не то что мои отставники с танками и гранатометами… Саша ищет парня. Да хоть не постоянного, а разок потрахаться в отпуске. А тут под конец сезона всех мужиков разобрали. И такое гадство: сначала пришла твоя подруга – молодая, эффектная и замужем за испанцем. Сегодня Саше хватило одного твоего вида.

– Нувель старше нас на несколько лет, между прочим. Пока не уехала к Хуану, работала замдиректора завода.

– Я была уверена, что моложе. Классно выглядит.

– Не спорю. А что я? Трущобы плачут горькими слезами. Самое драное барахло взяла, чтобы здесь выкинуть. И полотенчико здесь оставлю.

– Под барахлом сплошной секс. На сашкины титьки посмотри: колокола с бубенцами. Нашу компанию мужики обходят в радиусе тридцати метров.

– Надела бы бюстгальтер. В купальнике делают для чего-то и вторую часть.

– Она надевает, когда в море заходит. Вдруг, говорит, медуза ужалит. Нет никаких медуз. Шторм есть, а медуз нет.

– Знаешь, а это и хорошо, что обходят. Ничего не сопрут.

– Ха-ха. Вообще да, хорошо. Хочешь просто поваляться с книжкой, а они так и начинают гулять чуть ли не по тебе, как коты, старые, молодые… будто медом намазано.

– Прошлогодний греческий дедок к тебе был особенно неравнодушен. А мне нагадал на кофейной гуще большую любовь. Теперь я гадаю, то ли сбылось, то ли как всегда.

– Классный мужик. Я уверена. Но это игра. В этой игре каждую неделю новая любимая жена.

– Я тоже уверена, что мужик. За семьдесят, а пахнет как мужик, а не как старпер. Обнимает крепко. Зато в обществе Саши ты под надежной защитой от домогательств.

– Определенно. О, наши возвращаются. Быстро они. Мы плавать! А потом по берегу погуляем. Надоело мне тут сидеть.

В обед женская компания накормила меня жареной рыбой, манго и арбузом. Я же известная халявщица. Все в этой группе, кроме Натали, были разведенки.

Есть свои плюсы в женщинах бальзаковского возраста: попиздон попиздоном, а обед по расписанию.

Я не впервые в Испании. Несколько лет назад была с туристической группой, и снова зареклась связываться с организованным автобусным туризмом. Обычно я сама по себе, но бывает, раз в десять лет выцепишь глазом по дешевке соблазнительный маршрут, и вперед. Дешевый маршрут по факту прирастает расходами мама не горюй, впрочем, есть свои плюсы. Славный пикник закатили, например, в полночь на набережной Сены. Прямо на парапете. Бри. Оливки. Ветчина. Обожаю французский окорок. Розовое полусухое и бургундское. Вода плещется у ног. Монетки кидали. Один Шрек сам по себе бухал наверху, только здоровенные крысы рядом бегали.

Когда наши бабы, профессионалки торгового бизнеса, пытались выцыганить пару-тройку евро за сувенирные эйфелевы башенки у черной мафии, а черные скалили зубы, тянули время и вихлялись, потому что бабы в соку, и за версту несет недоебом с обеих сторон, но наши бабы все сигналы к совокуплению высоконравственно игнорировали, денежная сторона сделки их занимала больше, вот да, это был спектакль. У меня живот заболел от смеха.

В Монте-Карло… да не поперлась бы я сама в Монте-Карло, что я там снова забыла? У дворца Гримальди на лавке посидеть? Вид с горы красивый. Посмотрела виды с одной и с другой стороны. В казино бы меня не пустили в пляжном балахоне. Там такая резервация, где по этикету полагается рассекать средь бела дня в смокингах и вечерних платьях. А я по-простому, с моря, с нечесаными волосьями, без косметики и без лифчика, не в мокром же ехать. Вечером тронулись в путь, и застряли в пробках, естественно, потому что братский французский народ массово возвращался с побережья. Ограничитель скорости на трассе 120, а мы стоим. Проедем 20 метров и снова стоим… Уснула, не дождалась, когда выберемся. Проснулась, когда остановились на заправке. Выхожу, осовело осматриваюсь, иду в туалет. Взяла с полки в супермаркете минералки и молочный коктейль, а цены, гляжу, непонятные. Да еще навалено тряпичных оленей и кожаных шортов. Ничего себе отдохнула, думаю, такие глюки пошли. И только окончательно проснувшись, сообразила, что мы уже в Австрии. Вот и путешествуй после этого с туристической группой.