Печаль моя светла

Александр был реалистом до мозга костей, и всякие предположения и домыслы считал напрасной тратой времени. Жить нужно здесь и сейчас, считал он, и нечего заниматься демагогией. Вика, разумеется, знала об этом, но сейчас ей позарез нужны были здравые рассуждения. Смутные подозрения мало того, что зудели и свербели, не переставая, так еще среди них Вика никак не могла вычленить самое главное.

– Ты сейчас говоришь про то, что котов заводишь ты, а закапывать, в случае их смерти, приходится мне? – сыронизировал муж.

Вике стало стыдно. И за то, что не послушалась ветеринара и не усыпила кота, ведь в таком случае клиника взяла бы вопрос утилизации на себя, а закапывать умерших животных самовольно запрещено. И за то, что Саша отчасти был прав, так как Вика не нашла в себе сил и не участвовала в захоронении животного. Но не настолько стыдно, чтобы уйти сейчас от волнующей ее темы. Поэтому, проигнорировав остроту мужа, Вика продолжила.

– Дело в Ольге Арнольдовне. Когда я плакала в саду, пока ты ушел закапывать Лелека, она приехала на дачу. Ольга Арнольдовна несколько раз на разные лады подчеркнула, что только что приехала и именно сейчас заезжает в свою летнюю резиденцию. Потом она позвала меня к себе в дом и угостила кофе. И там на пороге я увидела сумки! – Вика выпалила все на одном дыхании, а на последней фразе сделала такой многозначительный акцент, что муж посмотрел на нее в ожидании сенсации в качестве продолжения.

Сенсации не последовало, и Саша озадачился, уж не тронулась ли его ослабленная после болезни женушка на фоне перенесенного стресса. Вика продолжала торжественно молчать, как бы давая ему возможность оценить всю загадочность таинственных сумок. Но Саша почему-то не оценил.

– Ты серьезно? – уточнил он вместо того, чтобы выдвинуть свою версию.

– Ты что, не понимаешь? – заволновалась Вика и стала ходить по комнате. – Она же соврала мне! Она точно приезжала накануне, но не ночевала, а только оставила вещи. И всячески старалась скрыть, что приезжала раньше. Почему? – воскликнула она с упреком, словно Саша был в этом виноват.

Напор Вики был таким сильным, что Александр на мгновение действительно почувствовал себя в ответе за случившееся.

– Мало ли по какой причине люди говорят неправду, – начал он оправдываться, а потом спохватился. – Я-то ту при чем?

– Ни при чем, – убавила тон Вика, так как поняла, что вывалила всю информацию мужу слишком быстро, и он ее сейчас не понимает. – Я просто хочу знать, зачем ей нужно скрывать то, что она приехала раньше. Как ты думаешь?

– Никак, – отрезал муж. – Тебе совсем что ли заняться нечем, раз копошишься в этом? Какая разница, зачем она так поступила? Миллион вариантов может быть. Надо было так, вот и сказала. Была она накануне, не была – какая разница? Что от этого меняется? Ты так вцепилась в это, точно алиби ее проверяешь.

Насчет алиби Саша, конечно, пошутил. У него столько дел и забот было сегодня, что такие нелепые темы казались ему просто абсурдными. Но только не для Вики, она тут же отреагировала.

– Именно! Алиби! – выпалила она, не обращая внимания на скептическое выражение лица мужа. – Вообще-то, умер человек, Валентина Дмитриевна. Она, конечно, пожилой уже была, все время на сердце жаловалась и по врачам бегала. Но что, если она не своей смертью умерла? Что, если ей помогли? Тогда такие вопросы, насчет того, кто где был, вполне себе уместны. К тому же именно с Ольгой Арнольдовной мы обнаружили мертвую председательшу, и она при этом все время нервничала и порывалась уйти. – Вика, уперев руки в бока, победно смотрела на мужа с таким видом, как будто доказала ему теорему.

– Ты сама то себя слышишь? – Саша усмехнулся. – То есть ты хочешь сказать, что Ольга Арнольдовна помогла отправиться в мир иной Валентине Дмитриевне? По-моему, ты слишком много читаешь детективов. Или наоборот, слишком мало, раз по одному сомнительному факту тут же обличаешь убийцу. А как насчет того, что это должно быть кому-то выгодно? А как насчет психологического портрета преступника? Неужели Ольга Арнольдовна смогла бы убить? И вообще, с чего ты взяла, что это убийство? Ну все, насмешила меня и хватит. На этом и остановимся, – Саша даже поднял руки вверх, сдаваясь под напором озвученных только что фактов и подчеркивая, что тема исчерпана.

Его простые вопросы очевидным образом вырисовывали логические ответы, поэтому Вика призадумалась. «Разумеется, Александр прав, – думала Вика. – С чего я взяла, что все это подозрительно? Что смерть Валентины Дмитриевны вызвана не вполне себе естественными причинами? Что, в конце концов, Ольга Арнольдовна мне соврала? Зачем раздувать из мухи слона и усложнять, если все объясняется совершенно просто. Скорее всего, эмоциональное потрясение сделало свое дело, и я на какое-то время утратила объективность». Мысленно упрекнув себя в том, что даже не пыталась что-то выяснить и сделала поверхностные выводы, Вика пообещала себе спросить Ольгу Арнольдовну напрямую, откуда взялись сумки, и навсегда закрыть для себя эту тему.

***

Это был ее сюрприз. Валентина Дмитриевна тщательно подготовилась. Сначала они пойдут в театр, там давали «Бесприданницу» Островского, и она уже купила два билета. Володя несколько раз жаловался, что со всеми своими делами давно не был в театре, совсем закрутился и не успевает.

«Еще бы ты успевал, – усмехнулась про себя Валентина Дмитриевна. – Работать на два фронта непросто. Успей-ка и там, и тут! Бедненький, совсем из сил выбился, обхаживая двух баб. Ничего, я отважу тебя от этой сучки. Она моложе, зато я умнее и хитрее. За свое счастье нужно бороться. У меня, можно сказать, последняя надежда создать семью, время уходит, через два года бабой-ягодкой-опять стану. А эта дрянь еще найдет себе кого-нибудь. Нечего зариться на чужое».

В театре он расслабится, размякнет, отвлечется от всего постороннего. А после спектакля она уговорит его зайти к ней на огонек. Дома у Валентины Дмитриевны их будет ждать шикарный ужин, уж она то знает, через какое место лежит путь к сердцу мужчины.

Валентина Дмитриевна, мысленно планируя предстоящий вечер, уже видела себя делающей последние приготовления. «Припасенные к новогоднему столу шпроты и икру придется пустить в ход. Повод того стоит. Да и бутылочку коньяка нужно будет распечатать, нечего ее хранить до лучших времен. Лимончик надо прикупить под это дело. Зажарю накануне курицу в духовке, отварю картошечки, чтобы потом только разогреть на сковороде до румяной корочки. Да с капустой квашеной. Ммм… вкуснотища, – от этих кулинарных размышлений Валентина Дмитриевна прямо изошлась слюной. – Ну и куда он на сытый желудок да на ночь глядя от меня пойдет?».

Валентина Дмитриевна прикрыла глаза, представляя любовные утехи, которыми они будут заниматься на ночь глядя. Нет, даже всю ночь. Она и здесь позаботилась. Как раз на днях урвала по случаю шикарный шелковый комплект постельного белья цвета черного жемчуга. Им и застелет кровать. Включит магнитофон, кассета со сборником романтической музыки под саксофон давно заждалась такого случая. Зажжет свечи.

«Куда ты, родимый, от меня после такого денешься? А я тебе в постели пару фокусов еще покажу. Эта соплячка, пади, и не слышала о таких трюках, куда ей. Надоел этот секс на бегу, на работе по углам да наспех. Уж я тебе покажу высший пилотаж!».

Владимир появился в НИИ чуть больше года назад. Валентина Дмитриевна сразу его заметила и оценила. Высокий, стройный, широкоплечий – так и хочется прильнуть к его мужественной груди. Она сразу решила взять его под свое крыло и стала помогать ему освоиться на новом месте. Рассказывала, кто есть кто и как все устроено, старалась сесть с ним за один столик во время обеда, по вечерам помогала разобраться с инструкциями – новичкам всегда сложно.

Владимир в полной мере оценил ее старания и верно понял, чего от него ждут в качестве благодарности. Однажды, когда все уже ушли с работы, они задержались. Валентина Дмитриевна помогала ему в одном вопросе. Они стояли у стола, изучая бумаги и обмениваясь мнениями. Неожиданно Володя подошел к ней со спины и прижал ее к себе. Валентина Дмитриевна задрожала в предвкушении. Не говоря ни слова, он задрал ее юбку и нагнул лицом к столу.

Потом все было не то, и только тот первый раз вызывал в ней трепет. Валентина Дмитриевна чувствовала его холодность. Он никогда не звал ее к себе домой и всегда ссылался на занятость, когда она приглашала его в гости. Их связь случалась только на работе. Его интересовали исключительно рабочие вопросы, разговоров на личные темы он избегал. Благодаря Валентине Дмитриевне он очень быстро вник во все хитросплетения и сложности. Даже пошел дальше. Начал задавать ей вопросы, на которые по инструкции она не должна была отвечать. Не должна, но отвечала. Она считала, что это их сближает. Он казался ей увлеченным своим делом исследователем, любящим науку настолько, что все границы считает лишь условностью.

Первые подозрения зашевелились, когда он попросил у нее образцы. Не для работы, а для себя лично. Без оформления соответствующих запросов. Увидев на ее лице растерянность, он тут же привлек ее к себе. Среди стонов и ритмичных шлепков он как-то неразборчиво объяснял, для чего ему нужны образцы, но она не слушала. С тех пор ей часто приходилось делать в лаборатории подмену особо ценных экземпляров на более простые, чтобы скрыть их недостачу.

Все зашло слишком далеко, когда Валентина Дмитриевна увидела его в холле, разговаривающим с Нателлой. Эта размалеванная девица с вытравленными добела волосами кокетливо стреляла глазками, а он буквально пожирал ее глазами и улыбался так широко и обворожительно, как никогда не делал этого для Валентины Дмитриевны. Нателла пришла в НИИ сразу по окончании института и работала здесь уже несколько лет. Но в институте трудилось столько сотрудников, что не все друг с другом были знакомы лично, поэтому неудивительно, что и с Володей они столкнулись не сразу.

– У тебя с ней что-то есть? – стараясь говорить безразлично и не выдавать своего волнения спросила Валентина Дмитриевна при первом удобном случае.

Володя искренне растерялся. Тогда еще у нее промелькнула мысль, что этих Нателл у него может быть несколько, и он искренне не понимает, кого конкретно из них имеет в виду Валентина Дмитриевна. Но она тут же отогнала от себя эту мысль: и одной соперницы хватало, чтобы причинить нестерпимую боль. Однако Владимир быстро собрался и стал ее успокаивать.

– Валюш, ты чего? Я даже не понимаю, о ком ты говоришь, – его бархатный голос убаюкивал и заставлял верить. – Меня сейчас только исследования интересуют. Ты же знаешь, днем я тружусь на страну, а по вечерам своими изысканиями занимаюсь.

Однако в следующий раз ему не удалось отвертеться и сделать вид, что ничего не происходит. Валентина Дмитриевна искала уборщицу и случайно увидела их в укромном закутке. Володя и Нателла страстно целовались. Позже Валентина Дмитриевна закатила ему такой скандал, который никогда до этого себе не позволяла.

– Ты и сейчас ничего не понимаешь? – кричала она. – Я видела, как вы целовались под лестницей!

На этот раз Владимир сменил тактику, не стал уговаривать и увещевать, не стал и оправдываться, а буквально окатил ее своей холодностью.

– Ну а чего ты хотела, Валентина? – спокойно спросил он. – Мы, мужчины, полигамны. Такова уж наша природа. – Его тон был настолько высокомерным, что все его слова звучали как издевка. – К тому же мы с тобой не женаты. Да, мы свободные люди, и каждый вправе поступать так, как считает нужным.

– Ах, свободные люди, значит! – зашипела от ярости Валентина Дмитриевна. – Тогда катись к чертям со своей Нателлой, и пусть она тебя образцами снабжает!

Валентина Дмитриевна попала в точку, и Володя смутился. Она давно поняла, что не нужна Володе, нужны лишь ее возможности и доступ к ограниченным материалам. Но это уже ничего не меняло. Только одно имело значение: он нужен ей. Поэтому она все сделает, чтобы он был с ней. Она крепко посадит его на крючок, и он никуда от нее не денется.

– Ну зачем ты так, – Владимир примирительно улыбнулся, и его тон снова стал убаюкивающим. – Конечно, я прекрасно знаю, чего хочет каждая женщина. Семью, постоянство и все такое. Это очевидные вещи. Признаюсь, я немного запутался. Эта Нателла сама прыгает на меня и проходу мне не дает. Озабоченная какая-то, в самом деле. Мужчинам не просто оставаться хладнокровными в таких случаях. Мы реагируем самым естественным образом. Против природы не попрешь. Ты должна это понимать, – он заглядывал ей в глаза, ища в них ответа. – Ведь понимаешь? По глазам вижу, что понимаешь, – он источал добродушие, обретя контроль над ситуацией и видя, как Валентина Дмитриевна понемногу успокаивается. – Давай поступим так. Мне нужно время, чтобы во всем этом разобраться. Я убежден, что как только с меня сойдет пелена естественной мужской реакции на ее прелести, я сделаю правильный выбор. Мы оба знаем, какой, – всем своим видом Владимир давал понять, что его выбор будет явно в пользу Валентины Дмитриевны.

Так Валентина Дмитриевна оказалась в любовном треугольнике. По крайней мере, она так считала, ведь где-то этот бесстыдник пропадал, когда не был у нее. У кого, как не у Нателлы? Сам ведь сознался. Каждый день она проклинала зловредную Нателлу, но ничего не менялось. Шло время, а Володя никак не мог определиться с выбором, проводя время то с Валентиной Дмитриевной, то где-то еще. Причем с Валентиной Дмитриевной он был только тогда, когда ему было что-то нужно от нее. Она это понимала, она все прекрасно видела. Не глупенькая ведь. Поэтому Валентина Дмитриевна решила действовать и перетянуть одеяло на себя.

Вся эта затея с театром и последующим ужином была всего лишь маленькой женской хитростью. Она расправила складки на своем нарядном платье, которое сегодня специально надела по такому случаю, и в который раз посмотрелась в зеркало, проверяя прическу и макияж. Более жесткие меры для обретения своего счастья она успеет еще применить, если он вздумает сопротивляться. Так думала Валентина Дмитриевна, когда ждала Владимира в своем кабинете, чтобы сказать ему про билеты и совместный поход в театр.

– Что это? – грубо спросил Владимир, глядя, как Валентина Дмитриевна загадочно улыбается и машет перед его носом какими-то бумажками.

– Сюрприииз. Это билеты в театр, – нараспев сообщила Валентина Дмитриевна, намеренно не обращая внимания на его раздражительность. – У нас с тобой сегодня культурный вечер.

– Не будет никакого вечера, – огорошил он ее. – Я никуда не пойду.

– Никакие отговорки не принимаются. Мы сегодня с тобой идем в театр, – все также игриво продолжала Валентина Дмитриевна, упорно игнорируя его мрачный настрой.

– Ты меня не слышишь, что ли? – взорвался Владимир. – Не будет никакого театра! Не будет никакого культурного вечера! Ничего не будет! Все кончено!

Валентина Дмитриевна застыла, словно громом пораженная. Она испуганно прикрывала рот билетами, и лишь глаза ее выражали испуг, неверие и неприятие происходящего. Володя отвернулся, чтобы не смотреть в них, и продолжил уже более спокойным голосом.

– Все кончено. Я определился с выбором, он не в твою пользу. Я остаюсь с Нателлой, а с тобой разрываю отношения, – он снова повернулся к ней и в лице его читалась твердая решимость.

Валентина Дмитриевна поняла, это конец. Но сдаваться она не имела права. У нее еще есть кое-что в запасе.

– А как же образцы? – она иронично улыбнулась, рассчитывая снова загнать его в угол своим железобетонным аргументом. – Как же твои изыскания? Если они действительно были, а не какие-то твои грязные делишки вместо этого всего, чем ты пудрил мне мозги все это время. Представить страшно, что будет, если обо всем станет известно общественности, – Валентина Дмитриевна наиграно закатила глаза и передернула плечами.

– Не страшно, – возразил Володя, успевший взять себя в руки. – Материалы мне больше не нужны. Так уж получилось, – он снисходительно ей улыбнулся и развел руками. – К тому же, давай-ка порассуждаем. Недостача обнаружится у тебя? У тебя. Факт передачи мне образцов ты доказать не можешь? Не можешь. Ну и о чем тогда речь?

– Ты не можешь так со мной поступить! – Валентина Дмитриевна кинулась на него с кулаками в бессильной злобе. – Ты меня использовал, мерзавец!