Изумрудная быль тайги

Изумрудная быль тайги
Ирина Юльевна Енц

Кто бы мог подумать, что обычный рейд на ликвидацию пожара в тайге превратится в ловушку. Странный старик ниоткуда, бандиты, охотящиеся за драгоценными камнями… Как найти путь к спасению? Трудные вопросы и отчаянные решения.. Кто поможет? Кто спасет?…

Ирина Енц

Изумрудная быль тайги

Друзьям моей юности посвящается

Пролог

Ноги не хотели подниматься. Каждый шаг давался с трудом. Чавкающая грязь не хотела отпускать свою добычу. Силы были почти на исходе. Я держалась только на одном упрямстве. Останавливаться нельзя. Затянет засосет и утащит в свое царство болотный водяной. Цветущий багульник дурманил голову и вызывал головокружение и ломоту в висках. Нужно как можно быстрее дойти до берега. Там можно будет передохнуть и немного отдышаться. Я не должна быть сейчас слабой. На меня смотрят шесть пар глаз. Я не могу, не имею права их подвести.

Глава 1

Вертолет гремя своими лопастями, разрывая воздух на части, как огромная стрекоза сел на площадку. Открылись двери и семерых человек проглотило его железное брюхо. Пожары в тайге в это время года – обычное дело. Как минимум четыре раза в неделю мы вылетали на их ликвидацию. Днем работали на практике, а после 4 часов дня прилетал вертолет и забирал добровольцев на борьбу с огнем. Пожар в тайге – это не просто катастрофа. Это конец. Конец жизни. Умирает целый мир. Голодный зверь бушующего пламени пожирает все живое. Невозможно удержать, невозможно напугать, трудно остановить.

Нас высадили за несколько километров от фронта огня. Кирки, лопаты и фляга с питьевой водой. Вот и все наше снаряжение. В нашу задачу входило создание минерализованной полосы шириной в 4 штыка лопаты. Очень незначительное препятствие для лютующего пламени. Но при отсутствии ветра шанс остановить низовой пожар был. Времени было мало. Мы растянулись цепочкой и принялись вгрызаться в неподатливую каменистую почву уральского хребта. Это было обычной рутинной работой. Основной заслон обеспечивали профессионалы. А мы, студенты, вносили свою небольшую лепту в тушение пожара. Кто-то должен был делать и эту работу. Технике сюда было не добраться. Отсутствие дорог и сложность рельефа делали эту местность совершенно недоступной. А кругом болота, полные горючего торфа. Если пламя доберется до них, тогда это не потушить никакими средствами. Иногда болота в тайге горят по несколько лет подряд, являясь постоянным источником новых и страшных таежных пожаров. Мы уже закончили одну полосу и приступили к следующему кольцу. На отдых времени не было. Мы только позволили себе сделать несколько глотков воды и, как заведенные механизмы, продолжили стучать кирками о камень. Уже был слышен звук приближающегося огненного зверя. Ощущался жар его дыхания. Дым разъедал глаза и мешал дышать. Нас было семеро, пятеро парней и две девчонки. Наташка была самой младшей из нас и самой слабенькой. Худенькая, хрупкая, как первый весенний ландыш. Черные волосы подстрижены коротко. И она нетерпеливым движением все время поправляет непослушные прядки. Темно-карие глаза смотрят на мир с каким-то детским изумлением, в постоянном ожиданием чуда. Ее ладошки распухли от мозолей и покраснели. Но она мужественно терпела. И только иногда тихонечко ойкала, когда черенок лопаты причинял уже нестерпимую боль. Это был наш фронт, наша война. И мы чувствовали себя солдатами. Конечно, многим это бы показалось бредом. Но мы были воспитаны на патриотических лозунгах Советского Союза. И одним из них был: «Кто, если не ты». И мы сражались на своей маленькой войне, испытывая себя на прочность, проверяя на деле значение слова «друг». Но когда мы уставшие, измученные с красными от дыма глазами, с лопнувшими на ладонях мозолями возвращались на базу, мы чувствовали себя героями и победителями.

Огонь уже совсем близко подобрался к нашей первой полосе. Вкрадчиво и коварно, как ядовитая змея он подползал к краю полосы и рассержено отползал, злобно шипя и плюясь искрами. Не находя пищи для своего дальнейшего продвижения, он кидался с остервенением назад, с жадностью набрасываясь на то, что еще осталось от его первого натиска. Вот он тихими щупальцами подкрался к маленькой сопке, поросшей молодым зеленым ельником. Елочки в страхе прижались друг к другу и испуганно замерли. Огонь опоясал плотным кольцом всю сопку и, «бах!!!», раздался мощный хлопок, и нежная зелень в несколько секунд превратилась в мертвую черную дымящуюся кучу. Стало трудно дышать из-за отсутствия кислорода, который съело ненасытное пламя. Мы отошли назад и настороженно следили за попытками огня снова и снова переползти через нашу полосу. Одна часть полосы упиралась в большое нагромождение скал, а другая спускалась на дно сырого оврага. Там стояли травы выше пояса, почва была влажной. И огонь не мог преодолеть этой, природой созданной, минеральной полосы. Еще раньше, мы с Наташкой разорвали свои платки, чтобы сделать для всех примитивные респираторы. Мы бегали по всей протяженности нашей полосы и тушили, начинавшую загораться от огненных плевков, траву. Наталья в изнеможении опустилась на поваленное дерево ели и смотрела оттуда за нами, стараясь скоординировать наши метания и этим оказать посильную помощь. Не знаю, сколько прошло времени, но судя по цвету бледнеющего неба, приближался рассвет. Огонь наконец начал затихать и, вскоре, придавленный обильной предрассветной росой совсем угас. Наконец все было закончено и мы, как подкошенная трава, упали на влажную землю. Немного придя в себя, я начала осознавать, что скоро рассвет и, что за нами давно должны были прилететь. Но я не слышала звука вертолетных винтов. Я попыталась растолкать Вадима, который лежал ко мне ближе всех. У него были часы.

– Вадик, сколько времени? – Вадик что то промычал себе под нос и попытался вытащить руку с часами. Остальные не подавали вообще никаких признаков жизни. Я доползла до руки Вадима и посмотрела на фосфорный циферблат. Стрелки показывали половину шестого утра. Меня подбросило, как пружиной.

– Эй, народ!! Подъем! Время уже почти 6. Вертолет должен был прилететь в три.

По-видимому, моя информация дошла до уставших от бессонной ночи и эмоциональных перегрузок мозгов моих друзей. Потому что они начали вяло шевелиться, пытаясь придать своим телам горизонтальное сидячее положение. Я подождала, когда все устойчиво усядутся и повторила, что говорила раньше. Эта информация всех привела в замешательство. Такого еще никогда не случалось. Нас всегда забрасывали и забирали в одно и то же время. Существовал четкий график полетов, который никогда не нарушался… если только что то не случилось очень серьезного. Об этом думать не хотелось. Но часы упрямо показывали почти шесть часов. И это было фактом. Мозги у всех лихорадочно заработали. Это было видно по выражению наших лиц. Только Наташка, сидя на поваленном дереве, переводила испуганный взгляд с одного на другого. Нас забросили километров за 80 от лагеря. Но это по прямой, как летит птица. А мы не были птицами. Вокруг тайга и довольно пересеченная местность. Горы, овраги, маленькие речки, болота и буреломы. Еды нет, карты нет, фонарей нет. Нет ничего, что необходимо для пребывания в тайге несколько дней. Черт!! Подсчитав наши пассивы, я быстро попыталась наскрести хоть какие-нибудь активы. У Андрея есть нож, с которым он не расстается никогда, у Саши есть спички. Еду в тайге раздобыть летом не проблема. Конечно, это не жареный цыпленок, но продержаться какое-то время можно. Воды везде полно. Родники и маленькие речушки попадаются довольно часто. А о карте я не заботилась. Дело в том, что я обладала врожденным чувством направления, так называемым «волчьим глазом». Когда-то давно, я думала, что это у всех людей одинаково. Все так могут. И только когда я попала впервые в тайгу, я с большим изумлением обнаружила, что «волчьим глазом» обладают далеко не все. Можно сказать даже, очень мало, кто этим обладает. Когда на первой практике в лесу, преподаватель строго настрого запретил нам отходить от машины, я поинтересовалась, почему такие строгости. Ведь не маленькие уже. Чего можно бояться. Он сурово посмотрел на меня и сказал: «Заблудитесь в тайге». Моему изумлению не было предела. Я совершенно искренне не могла понять, как это «заблудитесь». Причем, было интересно, что в закрытом помещении эта моя способность пропадала совершенно. И я могла заблудиться в любом коридоре, и, как маленький ребенок, становилась совершенно беспомощной. Что служило поводом для множества шуток и розыгрышей моих друзей. Все ребята знали об этой моей способности. И сейчас они уставились на меня с немым вопросом в глазах «Что делаем?». На моем лице наметилось просветление. Друзья слишком хорошо меня знали. Поэтому вопросов не последовало. Все было ясно. Вадим усмехнулся, встал с земли и посмотрел на меня сверху вниз.

– Ну, веди нас, Сусанин». Наталья нерешительно посмотрела на меня:

– Но ведь мы не собираемся идти пешком обратно?

Ребята, сразу почувствовавшие себя взрослыми мужчинами, ответственными за слабый пол (меня почему-то к слабому полу они не причисляли. Может личиком не вышла или характером?) начали с ней разговаривать сюсюкающими голосами старших братьев. Они пытались ее убедить в необходимости этого шага, ну и успокоить, конечно. Мол, все будет хорошо, и прочее в том же духе. Наталья еще слабо пыталась сопротивляться.

– Но за нами же спасателей пошлют? Нас ведь найдут?

Конечно, спасателей пошлют, если найдут куда их послать. Точный квадрат высадки знали только пилоты вертолета, потому что он корректируется только уже во время полета. В зависимости от того, где наша работа нужна больше всего. Очагов загорания всегда бывает несколько. А если с вертолетом что-то случилось… В общем, перспективы трудно было назвать радужными. А прочесывать всю тайгу, это… Найдут нас не скоро. А долго без еды нам не продержаться. Но в нашем активе был еще один самый главный фактор. Молодость. Дерзкая, смелая и неукротимая. Ощущение, что весь мир принадлежит нам, что нам сам черт-не брат! И нет такой силы, которая может нас укротить и что нам все подвластно и нет нерешаемых задач для нас в этом мире!

Глава 2

Я не любила ждать. Я предпочитала двигаться вперед, действовать. Мой энтузиазм был заразен. И вскоре, вся наша маленькая группа была готова к дороге. Наталья жалобно ойкнула. Еловая смола, растаявшая от тепла ее тела приклеила намертво ее к стволу дерева. Пришлось отлеплять, несчастную, всем коллективом. Наконец мы смогли идти. Я планировала пройти несколько часов, а потом сделать привал и немного всем поспать. Бессонные вторые сутки и тяжелая работа давали о себе знать тяжестью в ногах и голове. Но перед этим я хотела пройти хотя бы несколько километров. Просыпающаяся тайга летом – это удивительное и прекрасное зрелище…, если бы не комары и москиты. Пока мы были недалеко от пожарища, эти мелкие хищники нам не досаждали. Но стоило нам отойти от горельника на несколько километров, как тут же нам дали понять, кто в тайге хозяин. О том, чтобы присесть и отдохнуть, не могло быть и речи, без угрозы быть съеденными и растасканными на мелкие кусочки. Комаров еще можно было как-то пережить. Но москиты не давали ни малейшего шанса на передышку. Они залезали в уши, нос, глаза. И если кто-то хотел что-то сказать, то ему потом приходилось долго отплевываться и откашливаться. И мы во всей полноте прочувствовали жестокость наказания Зевсом несчастной Ио. Пока мы спускались с горки, идти было легко. Почва твердая и каменистая, лес не очень густой, без мелкого подлеска. Солнышко ласково пригревало и все немного приободрились. Спустившись к подножью холма, мы напились холодной и сладкой воды из ручья, немного умылись. Жить сразу стало веселее. Но за спуском всегда следует подъем. А подъем оказался довольно сложным. Крутые скалистые выступы, каменные осыпи попадались все чаще. Все выдохлись уже на середине горы. Труднее всех было Наташке. Она еле передвигала ноги. Все чаще спотыкалась и несколько раз падала. Я обернулась к Саше, который шел за мной.

– Саш, помоги.

– Может остановимся отдохнуть? – он не хотел показаться слабым и, думаю, проклинал про себя мою выносливость.

– Нет. Надо дойти до вершины. Сядем здесь, не сможем подняться. А для отдыха место здесь неподходящее, комары съедят.

Говорить много было трудно. Нужно было беречь дыхание. Да и нечего было говорить. Все всё понимали. И мы упрямо поползли по склону вверх. Наконец вот она вершина. На ней нас ждала небольшая живописная полянка с низкой травой. Ветерок приятно обдувал наши лица, отгоняя от нас всю насекомую живность. Со вздохом, больше похожим на стон все повалились на траву.

– Ну ты и садюга, Ирка, чистый зверь! Ты что, решила нас загнать совсем?

Произнеся эту пламенную речь, Вадим откинулся навзничь и притих.

– Спим 2 часа и подъем.

– А чего это только 2 часа? За нами что, кто-то гонится? Можно и больше отдохнуть.

Игорь ворчал больше по привычке. Ну, характер такой у человека. Я с усмешкой посмотрела на его хмурую физиономию.

– Больше двух часов отдохнем, потом не поднимемся. А идти, сам знаешь, не 3 километра. Надо держать себя в форме. Иначе не дойдем.

Спать не хотелось. Я села на большой валун, жевала травинку и думала. А подумать было о чем. Идти километров 100 или чуть больше. Хорошим ходом дня за четыре дойти можно. Только не все смогут идти таким темпом. Наталья совсем раскисла. В глазах испуг и губенки вон все время дрожат, как будто заплакать собирается. Но я ее знала лучше других. Она настоящий боец. И характер есть, куда там японским самураям до нее. Силенок только маловато. И еды никакой. Мальчишки все не слабенькие, за них я не волновалась. Ладно, сиди не сиди, думай не думай, а идти надо. Я решила осмотреть местность с высоты сопки, выбрать маршрут. Заодно прогуляюсь, может, быть ягод каких насобираю. На ходу всегда думается лучше. А внизу расстилалась тайга. Как бескрайний океан. Строгий, суровый и… прекрасный зеленый океан. Полный своих тайн и загадок, которые он не раскрывал сразу и каждому. Сначала тайга присматривается к человеку, испытывает его на прочность, заглядывает в его сердце. И только после этого позволяет немного прикоснуться к ее душе.

От подножья холма километрах в пяти-семи, виднелась проплешина. Чахлые елки и сухие стволы напоминали картину из сказки по Бабу Ягу. Болото. Обойти бы надо, да крюк в сторону большой получается. Ладно, ближе подойдем, видно будет. Я набрела на небольшую полянку с брусникой. Ягода была еще не зрелой розовой, кисло-горьковатой. Но я знала, силы в ней много. Горсть ягод вполне может заменить суточный рацион. Голод утолит и бодрости предаст. Я сняла с себя куртку и стала ссыпать на нее ягоду. Я собирала всю ягоду подряд и розовую и зеленую. Все в дело. Зеленую бруснику потолочь на камнях и смазать раны и ожоги. Лучшего антисептика не найти. Тайга она и кормилица, и врач. Все найти можно, если знать, что и где искать. Обобрав полянку, я вернулась к ребятам. Игорь не спал, лежал на спине и лениво жевал травинку.

– Ну чего тебе неймется? Ляг отдохни, поспи хоть минут тридцать. Я подежурю.

Я отсыпала ему немного брусники. Он взял горстку брусники в рот и тут же скривился.

– Отравить хочешь? Это же есть невозможно!

Я ничего не ответила. Мы были большими друзьями и понимали друг друга с полуслова. За свой ворчливый характер и раннюю седину на висках, я прозвала его «дед». Прозвище прилипло к нему навсегда. И уже через месяц после поступления в институт его уже никто иначе не называл. Только вот всем так себя называть он не позволял. Только близким друзьям. Что сделаешь, характер. Я не заметила, как задремала. Ровно через 40 минут я открыла глаза. Будильник тоже был у меня в голове. Ребята спали. А Дед сидел на камне и что-то мастерил из гибких ивовых веток. Я поднялась и слабо охнула. Все мышцы стонали и ныли. Ничего, милая, это только начало. Терпи. Тихо подошла к Игорю и заглянула ему через плечо. Он мастерил маленькую корзинку. Корзинка была немного кривоватая, но вполне подходящая для небольшого запаса брусники, что я насобирала. Он лукаво на меня посмотрел, откинув со лба прядь темных волос. Затянул последний прутик на ручке и подал мне.

– Ты идти то без куртки по тайге как собираешься? А теперь вот, ссыпай сюда свою отраву.

Теплая волна благодарности нахлынула на меня. Но выражать свои чувства я не стала, чтобы не нарушать правила игры.

– Так ты у нас еще и Самоделкин, как я посмотрю. Что же ты свои таланты от друзей скрывал? Иди, Левша, буди ребят, двигаться пора.

Я села на его место и стала перебирать бруснику. Розовую ягоду – в корзинку, зеленую отдельно. К тому времени, как ребята встали, я уже превратила зеленую ягоду в кашицу, сложила ее на лист золотарника и пошла врачевать раны, у кого они были. Мальчишки пытались отбиваться от моего заботливого внимания. Но я была упряма и со мной спорить в такой ситуации было бесполезно. Не хватало нам еще сейчас загноившихся ран или еще какой ни будь заразы. Последней я обработала ладошки Натальи, перевязав их остатками платка. Процедуру она выдержала стоически, как ирокез на пыточном столбе у племени гуронов. Только иногда тихонько ойкала, когда смесь начинала сильно щипать ранки. Я протянула каждому по небольшой палке вместо посохов.

– Все, народ, пошли.

И зашагала вниз по склону. Ребята вытянувшись гуськом, последовали за мной. Нам только сейчас пионерского горна не хватало и бодрой песни. Эта мысль заставила меня расхохотаться. Андрей, который шел сразу за мной недовольно пробурчал себе под нос, но так, что бы его слышали все остальные:

– И чему баба-дура радуется? Не поймешь их, этих баб… Эх, сейчас бы баньку, да пивка холодного.

Его бурчание развеселило всех. И начались реплики, обычные в нашей компании. Я подумала про себя, что не все так плохо. Главное, как говорил один персонаж мультфильма, это сила духа. А с этим у нас полный порядок.

Глава 3

Часа через полтора мы уже подошли к кромке болота. Болото было старым и заросшим. Вода только кое-где выходила на поверхность, собираясь в коричневые лужицы. Мощный пласт дерна закрывал его поверхность. И каждый шаг вызывал колебание этой неустойчивой поверхности. Я сначала попробовала сама. Прошла несколько десятков метров вперед и обнаружила маленькую тропинку, протоптанную дикими зверями. Человека здесь не бывало. Слишком далеко от жилья. Еще глядя на болото с горы, я видела, что оно имеет вытянутую форму, как раз в нужном нам направлении, протяженностью километров 12–15. Что ж, это не самый тяжелый маршрут. Я вернулась за ребятами. Мы все в лесу были не новичками. Поэтому объяснять долго ничего не пришлось. Я только предупредила, что бы внимательно смотрели под ноги. Не хватало еще на болотную гадюку наступить. А этих тварей здесь было в изобилии. Это была их вотчина. Мы шли уже несколько часов, а вокруг по-прежнему торчали уродливые и высохшие скелеты мертвых деревьев. Пытка комарами и москитами продолжалась. Нежное личико Натальи уже начало заплывать от их ядовитых укусов. Да и мне, как и остальным, их присутствие не доставляло удовольствия. Но приходилось терпеть. Я начала на ходу срывать ветки багульника, которые встречались все чаще. Стали попадаться низкие кустарники и трава стала выше. Значит скоро берег. Еще несколько сот метров, и мы увидели зеленые кроны деревьев. Все облегченно вздохнули и прибавили шагу. Через 20 минут мы с удовольствием ощутили под ногами твердую почву. Отойдя еще немного от края болота мы остановились на маленький привал. Я выдала всем по горсти брусники. Никто уже не говорил, что я пытаюсь их отравить. И с удовольствием принялись хрумкать недозрелую кислую ягоду. Пора было подумать о месте для ночлега. Я решила прогуляться по округе. Сережа захотел составить мне компанию. Наверное, боялся, что меня утащит медведь, а может и наоборот, заботился о зверушке. Мы шли неторопливо, как будто гуляли по парку. Только триклятые комары портили весь романтизм ситуации. Я присматривалась к травам, которые росли у нас под ногами. И, время от времени, срывала какую-нибудь. Серега, по-видимому решил, что я собираю букет, и кинулся срывать, все что попадалось ему на глаза с ритмичностью работающей сенокосилки. Я немного умерила его пыл, объяснив, что рву только те травы, которые нам могут пригодиться либо в качестве еды, либо, как лекарство. Наконец мы набрели на вполне обширную поляну. На краю которой росла гигантская сосна-волк. Так называют старые деревья, которые растут отдельно от остальных и имеют очень раскидистую и мощную крону. Обычно, рядом с такими деревьями приходит состояние покоя и безопасности. Они – патриархи леса. Как старый, но еще могучий князь, они сохраняют мир и равновесие в своем княжестве. Лучшего места и представить нельзя было. Я послала Сергея привести всех ребят сюда. А сама подошла к сосне и обняла ее мощный и теплый, нагретый солнцем, ствол. Он пах смолой. Я прикрыла глаза и стала разговаривать с деревом. Я просила его о помощи и защите. И дерево мне ответило! Мурашки поползли по моему телу, кончики пальцев стало покалывать. Дыхание на мгновение перехватило. А потом волна света ворвалась в мое сознание мощным потоком, неся с собой тепло и успокоение. Через некоторое время я открыла глаза, отошла от дерева и поклонилась ему до земли. Давным давно, еще когда я была маленькой девочкой, я поняла, что у меня есть свой язык, которым я могу разговаривать со всем, что растет на земле. Я могла чувствовать растения, понимать их силу, слышать их голос. Только мой дедушка знал об этом. Он был хорошим травником. Таких, как он, в старину называли ведунами. Всем, что я знала и что умела, я была обязана ему. Слава Богу, никто из ребят не видел моих манипуляций. Не то бы подумали, что я умом тронулась. Этого мне только и не хватало. Вскоре я услышала голоса и вся наша дружная команда появилась на поляне. Место всем понравилось. Ребята сразу принялись за сооружение ночного убежища. Шалаш решили сделать около старой сосны. Наталья принялась собирать хворост для костра. А я полезла на дерево. Хотела, пока светло, осмотреться. Ничего особенного я не увидела. Сколько хватало глаз, бескрайняя зеленая гладь тайги. И только далеко, на самом краю горизонта я увидела дым. Он поднимался над лесом черной змеей. Немного правее того направления, куда нам предстояло идти. Я уселась на толстой ветке и стала думать. С одной стороны, если это лесной пожар, то нам грозит опасность. А с другой стороны, опять же, если это пожар, то его наверняка засекли летнабы и значит в эту точку должны будут скинуть десант. Тогда, есть шанс встретить спасателей. Я задумчиво еще раз посмотрела в ту сторону, где виднелся дым. Он притягивал меня, как будто, кто-то невидимый звал. Я потрясла головой. Только подобной чертовщины мне сейчас и не хватает! Сейчас нужно было подумать о другом. Кое-какой опыт в лесных пожарах у меня уже был. Дым, когда горит лес, должен быть совсем другого цвета. От желтовато-бурого, до светло коричневого. И поднимается к небу он плотным облаком. А этот был черный, смолянистый и поднимался тонкой струей, как от горящего предмета. Только предмет этот должен быть очень большим. Было над чем задуматься. Но думай не думай, а пока не подойдем ближе, все равно ничего не поймем. Что бы подойти к нему нужно было сделать крюк, километров в 5–7. Делать крюк вроде бы резона не было. Но я была уверена, что нам обязательно нужно туда попасть. Одолеваемая всякими мыслями, я сползла с сосны и принялась помогать Наталье в сборке хвороста, не забывая по пути срывать полезные травы. Ребята сооружали шалаш. Работа продвигалась быстро. Белоручек среди нас не было. Саша сидел на поваленном дереве спиной к поляне и что-то мастерил. Мне стало любопытно, и я подошла посмотреть. У его ног лежала куча бересты, из которой он делал туесок. Он поднял на меня рыжеволосую голову. По его лицу я поняла, что он не очень доволен моим вторжением в его трудовой процесс.

– Саш, это для чего?

Мое любопытство взяло верх над деликатностью.

– Ты что думаешь, одна ты умница? Я тоже кое-что умею. У меня дед лесником был. Всю жизнь в тайге провел. А я каждое лето к нему в гости ездил. Научился кое-чему. Сейчас доделаю и можно будет чайку заварить.