Сегодня, а ещё лучше – вчера! Свадебный хоровод Созвездий

официально объявили о недееспособности короля Пизагораса

из-за долгой и продолжительной болезни. И – король ещё не умер, но, да здравствует новый – король Биаджино! Волей-неволей пришлось забыть прошлые обиды ради более высоких целей и встретиться. На встрече присутствовали не только представители Сакурато (помимо принца приехал и император Мэдока), но и королевские особы из других государств, усилиями вице-королей Фроуда и Хонора объединённых в союз светлых сил. А также принца Кайонэ, который именно ради поиска новых союзников находился в постоянных путешествиях по миру. Чтобы столь представительная встреча не выглядела демонстративно, её приурочили к десятому дню рождения принцессы Паломы – юбилей, как-никак!

Паломе в это время было не до мировых проблем, у неё была своя беда. Может, беда – не беда, но проблема – точно. Она в первый раз влюбилась. В обыкновенного мальчика, не принца. И никак не могла понять – отвечает он ей взаимностью или нет? Палома долго перебирала, с кем из своих родных она может посоветоваться по этому вопросу, но постепенно, отмела всех одного за другим. Она намекнула, было, дедушке Хонору и бабушке Джозефе, но те высказались в том смысле, что «их дорогую девочку» не могут не любить, и Палома поняла, что объективности от них не дождёшься. С дедушкой Фроудом разговаривать было бесполезно, потому что он считал Палому маленькой. Папе доверять секрет было опасно, поскольку он бы тут же отправился выяснять, кто это там смущает покой его принцессы? Мама начала бы переживать и ещё больше осложнила и так не простую жизнь Паломы. А подружек у неё не было.

Когда в Серпентию приехал принц Кайонэ, Палома очень обрадовалась. События трёхлетней давности уже стёрлись из её памяти, и она поняла: вот с кем она может посоветоваться – с дядей! Кайонэ был так хорошо воспитан, так выдержан, что и намёка не сделал на прошлое. Мир и дружба были восстановлены! Он выслушал девочку с полнейшим почтением и двумя-тремя фразами, даже нет – вопросами, на которые она сама же себе и ответила, навёл полную ясность в её голове. Только потом, уже чуть позже, обнаружился конфуз. Оказывается, Палома секретничала с императором Мэдока, а не с дядей Кайонэ! Они так оказались похожи, что девочка перепутала.

Через 3 года, когда Палома и принц Кайонэ (он опять стал «принцем», с «дядей» теперь уже было покончено окончательно) встретились на её очередном, тринадцатом дне рождения, тому конфузу Палома оказалась очень рада. Во-первых, не известно ещё, помог бы тогда «дядя» Кайонэ столь же эффективно, как сделал его отец. Благодаря его советам, Палома научилась вертеть противоположным полом ещё круче своей мамы – Мэриселы. А влюблялась столь бессчетное число раз, что и вспомнить, как зовут ту, первую свою влюблённость, затруднилась бы. Во-вторых, в этот раз она влюбилась в самого Кайонэ, что, согласитесь, добавляло бы ей смущения при общении с ним.

Тринадцатый день рождения Паломы прошёл без эксцессов. Она повзрослела. Кризисы детского возраста ушли в прошлое, а до подростковых она ещё не доросла. С Кайонэ вела себя сдержанно, как взрослая. С разговорами не навязывалась. Больше наблюдала. Единственное, что себе позволила – пригласить его на конную прогулку, где они провели вдвоём чудесные два часа, и откуда она вернулась с твёрдой уверенностью во взаимных чувствах Кайонэ к ней.

Нет, они не говорили о любви и, тем более, о своих дальнейших совместных планах. Но то, как он смотрел на неё, как внимательно слушал, как тепло улыбался, как трепетно заботился, как задумчиво следил за ней взглядом, когда думал, что она на него не смотрит… Всё это говорило ей, что он видит в ней уже девушку, а не девочку, подростка.

А она… Она вспомнила свои предыдущие влюблённости и поняла – всё это было е-рун-дой! Полнейшей! Разве можно сравнить их, этих мальчишек (хотя среди них были и юноши, гораздо старше Паломы), с Кайонэ?!? Таким взрослым, таким красивым, таким умным!?! И ещё поняла – это не влюблённость, это – любовь! Одна и на всю жизнь!

Вот почему Палома с таким нетерпением ждала своё четырнадцатилетие. На нём она должна открыть в себе свой магический дар. И преподнести его в дар человеку, который станет её мужем – принцу Кайонэ!

– четверостишье из стихотворения Аркадия Хайта

Над Землёю ночью поздней,

Только руку протяни,

Ты ухватишься за звёзды:

Рядом кажутся они.

Можно взять перо Павлина,

Тронуть стрелки на Часах,

Покататься на Дельфине,

Покачаться на Весах.

Над Землёю ночью поздней,

Если бросить в небо взгляд,

Ты увидишь, словно гроздья,

Там Созвездия висят.

Над Землёю ночью поздней,

Только руку протяни,

Ты ухватишься за звёзды:

Рядом кажутся они.

– в переводе – «голубка»

– название свое голубь получил из-за специфического хохолка, который может опускаться и подниматься в зависимости от эмоций и настроения птицы.

– более подробно – читайте на https://leydi-prelest.ru/psihologiya/sueveriya-o-golubyah.html (https://leydi-prelest.ru/psihologiya/sueveriya-o-golubyah.html)

– по имени очень опасной и ядовитой змеи из подсемейства гремучих змей. Населяет тропические леса, встречается повсеместно, часто около ручьёв и рек. Обладает довольно внушительными размерами – до 1,5м

– в переводе – «питон»

2

– Принц Кайонэ! Потрудитесь объясниться!

Кайонэ остановился, выдернутый из своих мыслей холодным тоном с едва сдерживаемым гневом принцессы Паломы. Он даже отступил от неё на шаг назад, с такой яростью она на него смотрела. Её облик подёрнулся рябью. Да она готова вот-вот перевоплотиться, – понял Кайонэ. Только вот в кого? По тому, как сверкают её темно-карие до черноты глаза и раздуваются ноздри, – в дракона. Но, поскольку этого не могло быть по определению, то вопрос оставался открытым.

– Я всегда к Вашим услугам, принцесса Палома! – невольно переходя на «Вы» ответил Кайонэ, – И готов объяснить Вам всё, что угодно, если это в моих силах.

– Я попросила Вас объясниться, а не объяснить! «Объяснить» – это растолковать что-то, рассказать о чём-то, а «объясниться» – это оправдаться! Кто как не Вы должны понимать тонкую грань между этими понятиями?

– Если Вы скажете по поводу чего, я постараюсь удовлетворить Ваше желание, – с поклоном ответил принц.

– По поводу чего?!? – темпераментно откликнулась Палома. – Хорошо! Я скажу «по поводу чего», если у Вас уже начались проблемы с памятью, принц Кайонэ! Год назад Вы недвусмысленно высказались по поводу того, что ожидает меня на моё четырнадцатилетие. Так почему же я от Вас ничего не услышала на балу?

Кайонэ был в замешательстве. Он прекрасно помнил, о чём они говорили с принцессой на её прошлом дне рождения во время конной прогулки – о следующей дате, определяющей её магические способности, и о её замужестве. О первом знакомстве с претендентами на её руку и сердце. Об ответственности выбора своей судьбы. Неужели принцесса решила тогда, что он намекает на себя?

– Вижу, Вы вспомнили! – сделала саркастический вывод Палома, заметив тень, пробежавшую по лицу принца.

Ничего вспоминать Кайонэ было не надо, он и так всё помнил, а тень пробежала от созвучия того, о чём говорила Палома, его собственным мыслям. Ведь она остановила его в коридоре в тот момент, когда он направлялся в свои гостевые покои, чтобы там войти в транс, помедитировать, заглянуть внутрь себя и понять – почему он так обрадовался, когда Палома ответила отказом всем принцам, предложившим ей свою руку и сердце? Ему-то какое до этого дело?

Пожалуй, впервые в жизни принц Кайонэ не знал, что сказать и как поступить. Пауза затянулась. И первой, не выдержав напряжения, её прервала Палома:

– Ваше молчание красноречивее любых слов, принц Кайонэ! Нам больше не о чем с Вами разговаривать! Никогда! – вскричала принцесса, развернулась и убежала.

Палому душили слёзы. Именно поэтому уйти с достоинством королевы не получилось. Не хватало ещё, чтобы он их увидел! Ей и так на сегодня достаточно унижений!

Бал, её первый взрослый бал! Такой ожидаемый! Такой долгожданный! Закончившийся таким оглушительным провалом! Как она его ждала! Как готовилась! Какой хотела быть красивой! Для него! А он??? Ненавижу! Не любит! Неужели она ошиблась тогда, год назад? Неужели приняла желаемое за действительное? Да, нет! Не может быть! Она чувствовала его любовь тогда… И сейчас тоже! Значит, что, струсил? Или что? Ах, как жаль, что у неё нет магической способности мамы – видеть суть предметов и людей! Тогда бы она точно знала, что творится на сердце у Кайонэ. А какие у неё вообще есть способности? Да, никаких, – поняла принцесса. Магия не проснулась в ней! Это что – навсегда? Она, родившаяся от двух магов – Дракона (!) и Фламинго, не достойна быть даже обыкновенным драным голубем??? И Палома зарыдала ещё горше. Раньше она могла бы спросить у принца Кайонэ. Он бы, как всегда, успокоил её одним словом, разъяснил, подсказал, что делать дальше. А теперь что? Плакаться папе? Спрашивать у мамы, которая колотит в дверь её комнаты и просит впустить? Нет! Никого видеть не хочу!!!..

Мэрисела, действительно, уже битый час пыталась достучаться до дочери, рыдания которой из-за двери то затихали, то вспыхивали с новой силой. Палома пролетела мимо неё стрелой, пущенной из арбалета, но Мэрисела успела заметить сквозь облик дочери белую голубку, бьющуюся о внешнюю оболочку. Голубку, которая уже поранилась до крови.

Какую-то неясную тревогу Мэрисела ощутила ещё на балу. Ближе к его концу. И так и не смогла определить её источник. Осторожно прощупала магией гостей – вдруг в свитах кого-нибудь из принцев затесался враг? Но – нет, ничего такого не было. Внимательно пригляделась к родным и друзьям – может у кого-то есть проблемы, а он не хочет ими делиться, чтобы не портить остальным настроение? Здесь тоже всё было в порядке. Все веселились, наслаждаясь праздником. Не удалось заглянуть только в душу принца Кайонэ. Но это было в порядке вещей. Сейчас, как и пятнадцать лет назад, когда она впервые увидела его на своём балу, он остался непроницаем. Кроме Паломы, ни у кого возбуждение не зашкаливало за рамки обычного радостного настроения. Но для неё-то, как для виновницы торжества, как раз это было естественно!

Мэрисела прекрасно помнила, какие вихри проносились в душе перед её балами. Ах, как давно это было! А кажется, так недавно! Первый, на котором она обрела магию. И познакомилась с принцем Биаджино. Врагом, не будь он к ночи помянут. Второй, перед которым впервые почувствовала радость полёта, и на котором от души повеселилась. Третий, на котором встретила свою единственную любовь. Ту, которую разглядела не сразу. К которой долго шла, не зная, что идёт. И от которой до сих пор замирает в сладостной истоме сердце, едва стоит не то чтобы взглянуть на любимого, а даже просто подумать о нём. И это, не смотря на пятнадцать лет брака. И на кучу его привычек, вызывающих раздражение – вспыльчивость, леность, упёртость, пофигизм. Бог мой, Форсети

, да ему скучно даже на собраниях, где короли обсуждают глобальные угрозы миру! Когда Мэрисела впервые высказала Дрэго претензии на этот счёт, он был искренне удивлён – разве тут есть о чём беспокоиться, переживать, над чем ломать копья? Он мог бы давно уже испепелить огнём не только принца Биаджино, но и всё его королевство, а заодно и всех его приспешников! А короли всё бла-бла-бла, бла-бла-бла вместо дела. Нет, бог Форсети явно не был в почёте у Дрэго, вот Магни

и Моди