Богач, бедняк. Нищий, вор

– Ты говорила об этом с матерью? – Джордах быстрыми взмахами руки, точно волшебник, начал разделывать тесто на пирожки.

– Нет, – сказала Гретхен. – Она не очень хорошо себя чувствует, и мне не хотелось ее расстраивать.

– Все в этой семейке такие заботливые, – заметил Джордах. – Прямо сердце радуется.

– Пап, будь хоть сейчас серьезным, – сказала Гретхен.

– Нет, – сказал Аксель.

– Почему?

– Потому что я сказал «нет». Осторожнее, не то запачкаешь мукой свое роскошное платье.

– Пап, но ведь я смогу посылать домой гораздо больше денег…

– Нет, – не дослушав, повторил Джордах. – Когда тебе исполнится двадцать один год, можешь уезжать куда угодно, а сейчас тебе только девятнадцать, и придется терпеть тепло родительского дома еще два года. Улыбайся и терпи. – Он вынул пробку из бутылки, сделал большой глоток виски и нарочито грубо вытер губы тыльной стороной ладони, измазав лицо мукой.

– Я должна уехать из этого города, – настаивала Гретхен.

– Есть города и похуже, – сухо ответил Джордах. – Поговорим об этом через два года.

В пять минут первого Гретхен сложила в ящик стола аккуратно отпечатанные бумаги. Все служащие уже ушли. Она закрыла машинку чехлом, прошла в туалет и посмотрела на себя в зеркало. Лицо у нее горело. Она умылась холодной водой, затем достала из сумочки флакон, смочила духами палец и легонько прикоснулась к мочкам ушей.

Она вышла из здания и прошла в главные ворота, над которыми значилось: «Кирпич и черепица Бойлена». И сам завод, и эта вывеска, исполненная буквами в завитушках, точно реклама чего-то замечательного и забавного, находились здесь с 1890 года.

Гретхен осмотрелась, проверяя, не пришел ли случайно Руди встретить ее. Он иногда подходил к заводу, чтобы проводить домой. Он был единственным в семье, с кем она могла поговорить по душам. Будь Руди сейчас здесь, они могли бы пообедать в ресторанчике, а потом, возможно, и отправиться в кино. Но тут она вспомнила, что Руди уехал со своей школьной командой на соревнование по легкой атлетике в соседний городок.

Гретхен внезапно обнаружила, что идет к автобусной станции. Шла она медленно, то и дело останавливаясь перед витринами магазинов. Разумеется, она не собиралась ехать ни на какую пристань. Был день, ярко светило солнце, все ночные фантазии остались позади. А впрочем, почему бы не прокатиться вдоль берега? Потом можно будет где-нибудь сойти и подышать свежим воздухом. Погода переменилась, в воздухе пахло весной. Было тепло, и в вышине по голубому небу плыли маленькие белые облачка.

Утром, прежде чем уйти из дома, Гретхен сказала матери, что весь день пробудет в госпитале, чтобы нагнать потерянное время. Она сама не знала, почему придумала подобное. Гретхен редко лгала родителям. В этом не было необходимости. Но сказав, что будет работать в госпитале, она избавила себя от необходимости помогать матери справляться с субботним наплывом покупателей. Утро было такое солнечное, и Гретхен вовсе не хотелось торчать в душной булочной.

За квартал до автобусной станции Гретхен увидела Томаса. Он стоял возле аптеки, окруженный ребятами довольно хулиганского вида. Они играли в расшибалочку, бросая об стену монеты. Одна девушка, работавшая вместе с Гретхен, была в среду в кинотеатре «Казино» и видела драку Тома с солдатом. «Твой брат – просто жуть, – говорила она потом Гретхен. – Такой маленький и такой злой. Прямо змея какая-то. Не хотела бы я иметь такого братца».

Гретхен сказала Тому, что знает про драку. Вообще-то, она не раз слышала о нем подобные истории. «Ты мерзкий тип», – сказала она ему, но он только самодовольно ухмыльнулся.

Если бы Том заметил ее, она повернула бы обратно. Она не посмела бы у него на глазах зайти на станцию. Но он был слишком увлечен игрой.

Гретхен вошла в автовокзал и взглянула на часы. Без двадцати пяти час. Автобус наверняка ушел пять минут назад, и она, разумеется, не будет торчать здесь еще целых двадцать пять минут, дожидаясь следующего. Но оказалось, что автобус опаздывал и все еще стоял на остановке. Гретхен подошла к кассе.

– Один билет до пристани.

Войдя в автобус, она села поближе к шоферу. В автобусе было много солдат, но они пока не успели напиться и не встретили ее свистом.

Автобус тронулся. Он ехал покачиваясь, и Гретхен задремала, чуть смежив веки. За окном мелькали деревья в молодой листве; проносились дома, поблескивала лента реки. Все казалось чисто вымытым, прекрасным и нереальным. Сидевшие позади солдаты затянули молодыми голосами «Душа и тело». Среди них был явно виргинец, и его мягкий акцент южанина смягчал жалобную песню. Ничего плохого с ней не случится. Просто одно событие сменится другим без всякого выбора с ее стороны.

Автобус остановился.

– Пристань, мисс, – объявил шофер.

– Спасибо, – сказала Гретхен и сошла на обочину.

Автобус поехал дальше. Солдаты из окон автобуса посылали ей воздушные поцелуи. Она в ответ улыбнулась, поцеловала кончики пальцев и послала им воздушный поцелуй. Она никогда больше их не увидит. Они ее не знают, как и она их, и они понятия не имеют, зачем она тут сошла. Голоса поющих, замирая, удалялись на север.

Она стояла на обочине пустой дороги в тишине солнечного субботнего дня. Рядом находились бензоколонка и мелочная лавка. Она зашла в лавку и купила бутылочку кока-колы у седого старика в чистой выцветшей голубой рубашке. «Какой приятный цвет, – подумала она. – Надо будет купить себе для летних вечеров платье такого цвета из хорошего светлого хлопка».

Выйдя из лавки, она присела на скамейку перед дверью выпить кока-колу. Напиток был ледяной, сладкий и пощипывал гортань. Гретхен пила медленно. Она никуда не торопилась, рассматривая гравийную дорогу, ответвлявшуюся от шоссе к реке. По воде неслась тень маленького облачка, будто бежал зверек. На обоих берегах царила тишина. Дерево скамейки, на которой она сидела, нагрело солнцем. Ни единой машины не проехало мимо. Она прикончила кока-колу и поставила бутылку под скамью. Услышала, как тикают часы на руке. И откинулась на спинку скамьи, подставив лицо солнцу.

Конечно же, она не пойдет в тот дом на берегу реки. Пускай стынет обед, а бутылки с виски так и стоят неоткупоренными. Пускай ее поклонники в ожидании бесцельно слоняются по берегу – откуда им знать, что предмет их желаний уже здесь, рядом? Откуда им знать, что она затеяла эту рискованную игру, чтобы подразнить их! Ей хотелось рассмеяться, но она боялась нарушить мертвую тишину.

Было бы восхитительно зайти в этой игре еще дальше! Пройти полпути по гравийной дороге через березовую рощицу и, смеясь про себя, вернуться обратно. А еще лучше, сняв туфли и в одних чулках, неслышно ступая по траве и прошлогодним листьям, пробраться этакой ирокезкой через лес к реке и, спрятавшись за деревьями, посмотреть, как двое мужчин поджидают ту, что должна утолить их похоть. И затем, побывав на краю пропасти, спастись бегством, отряхивая платье от налипших кусочков коры и молодых почек, неслышно улизнуть обратно, чувствуя свое превосходство.

Гретхен поднялась со скамьи, перешла шоссе и уже собралась ступить на темную гравийную дорогу, как вдруг послышался шум приближающейся машины. Она остановилась, делая вид, будто ждет автобуса в Порт-Филип: ей не хотелось, чтобы кто-нибудь видел, как она входит в лес, – тайна прежде всего!

Машина сбавила скорость и затормозила. Гретхен даже не взглянула на нее. Она стояла, устремив взгляд в ту сторону, откуда должен был прийти автобус, хотя прекрасно знала, что его не будет еще целый час.

– Добрый день, мисс Джордах, – окликнул ее мужчина.

Гретхен почувствовала, как лицо заливает краска. «Чего это я краснею как идиотка?» – промелькнуло у нее в голове. В конце концов, она имела полное право приехать сюда. Ведь никто не знает про тех двух черных парней, про обед, выпивку и обещанные восемьсот долларов. Она не сразу узнала владельца завода «Кирпич и черепица» мистера Бойлена. Он сидел в «бьюике» с откидным верхом, свесив вдоль дверцы руку в перчатке для автомобильной езды, и улыбался Гретхен. До этого она видела его раз или два на заводе. Стройный блондин, загорелый, чисто выбритый, с пушистыми светлыми бровями, в начищенных до блеска ботинках.

– Добрый день, мистер Бойлен, – ответила Гретхен, не двигаясь с места. Она не хотела подходить ближе, боясь, что он заметит, как она покраснела.

– Как вас сюда занесло? – В его голосе звучали уверенность и превосходство. И в то же время он сказал это таким тоном, словно его позабавил вид хорошенькой молодой девушки, которая стояла одна у самого леса в туфлях на высоких каблуках.

– Сегодня такой чудесный день, – чуть не заикаясь, сказала Гретхен. – Я часто позволяю себе небольшие прогулки, когда рано освобождаюсь.

– Вы гуляете одна? – недоверчиво спросил он.

– Я люблю природу, – неуклюже ответила Гретхен и, увидев, как он с улыбкой взглянул на ее туфли, безнадежно соврала: – Вот и сегодня неожиданно для себя села в автобус и приехала сюда. Теперь жду автобуса обратно в город. – В этот момент за ее спиной раздался шум, и она с ужасом обернулась, уверенная, что солдатам надоело ждать и они решили встретить ее на остановке. Но это просто белка перебегала через дорогу.

– Что с вами? – спросил Бойлен, не понимая причины ее нервозности.

– Мне показалось, змея ползет, – сказала Гретхен и с отчаянием подумала: «О боже, все пропало!»

– Для любительницы природы вы что-то слишком пугливы, – заметил Бойлен.

– Я боюсь только змей, – поспешно ответила Гретхен. Трудно было себе представить более глупый разговор.

– А вы знаете, автобуса еще долго не будет, – взглянув на часы, сказал Бойлен.

– Это не важно, – широко улыбнулась Гретхен, точно ждать автобус у черта на куличках было ее излюбленным занятием в субботний день. – Здесь так хорошо, тихо.

– Разрешите задать вам один серьезный вопрос.

«Начинается, – подумала она. – Сейчас он спросит, кого я здесь жду». И стала судорожно обдумывать, кого бы ей назвать. Брата? Подругу? Медсестру из госпиталя?.. Углубившись в свои мысли, она не расслышала его следующего вопроса.

– Простите, вы что-то сказали?

– Я спросил, вы уже обедали, мисс Джордах?