Альковные секреты шеф-поваров

8

Праздники

Когда я только начал здесь работать, Дуги Винчестер дал мне добрый совет. Он сказал, что пьющему человеку не стоит брать отпуск между Рождеством и Новым годом, ибо в это время вся страна бухает, забыв служебные обязанности, и в офисе остаются одни алкаши, а примерные семьянины, то бишь начальники и прочие козлы, не одобряющие пьянства на рабочем месте, сидят по домам, и алкаши, таким образом, получают карт-бланш на безнаказанное нажиралово.

В воздухе дрожит предпраздничное ожидание: забытое школьное чувство, что вот-вот должно произойти чудо. В детстве мы, помнится, ошивались в эти дни у матери в парикмахерской – я, Маккензи, Кингхорн, Трейнор – и действительно ждали чего-то волшебного. Никаких чудес, разумеется, не происходило, но память об упоительном предвкушении осталась до сих пор.

Я вхожу в офис, покачиваясь, опупев от вчерашней рождественской попойки; да, сейчас бы чудо не помешало! В глазах у меня круги, во рту как попугай посрал. Шеннон сидит где-то на собрании, а в обед собирается на праздничный сабантуйчик в управление жилищного строительства, но до обеда я вряд ли дотяну, нужно залить пару кружек в трубы прямо сейчас. В голове прыгают редкие раздерганные мысли: пиво! собутыльник! пиво! На месте ли Дуги Винчестер? А может, сходить к Маккензи – вдруг он сегодня работает? Одна помеха: чертов бобер Кибби сидит скрючившись за столом, шуршит бумагой. Никак доносы строчит Фою с Бекстером.

Верхние флуоресцентные светильники, слава богу, не горят, и Кибби похож на диккенсовского персонажа: один в пустой конторе, при настольной лампе, работает как заводной. Меня осеняет отличная идея. Взяв со стола папку с отчетами, я подхожу к этому бобру – и с удивлением замечаю, что он на грани истерики, в глазах чуть слезы не стоят. Я непринужденно присаживаюсь напротив:

– Ты в порядке, Брайан?

– Д-да, наверное, – мямлит он, разглаживая пробор.

– Решил поработать на праздники? – Я щурюсь на ослепительный настольный абажур.

– Да, отец болеет… отпуск еще пригодится. – Он морщит носик, должно быть почуяв перегар.

– Сочувствую, мужик, – бормочу я, откидываясь на спинку стула. Чертов червяк должен радоваться, что у него вообще есть отец!.. Ну ладно, ближе к делу. – Слушай, Брай, я вот что подумал. Я на следующей неделе в отпуске. А проверку моих отчетов поручили тебе, так?

Кибби кивает с задумчивой покорностью. Я двигаю ему под нос папку:

– Давай вместе по ним пройдемся. Ты ведь по-куриному не разумеешь.

Он хлопает глазами. Я хлопаю воображаемыми крыльями. И поясняю:

– Почерк у меня такой. Как у курицы.

– Да, хорошо, давай!

Кибби ерзает на стуле, от мерзкого голоса у меня мурашки по спине. И почему я этого слизняка так ненавижу?

– На самом деле все просто. – Я открываю папку и достаю первый отчет.

Кибби обнюхивает страницу, как ученая крыса. У него на носу до сих пор веснушки, как у дебила.

– А это что? – Он тычет пальцем в «Le Petit Jardin».

– Ресторан де Фретэ, – сообщаю я. – У него не кухня, а сраная помойка.

Востроглазый маленький грызун внимательно моргает. Когда он придет к де Фретэ с проверкой, тот ему горячую сковороду в жопу засунет. Устроит бедняге проверку на вшивость. Вряд ли у слизняка хватит духу перечить де Фретэ, хотя чувствуется в нем какая-то извращенная… совестливость, что ли?

– Он ведь типа… знаменитость? – Кибби страдальчески смотрит мне в глаза.

– Я понимаю, Брай. Но твой долг – честно все зафиксировать. Мы с тобой профессионалы, так? Служим народу, а не всяким чудо-поварам. И потом, последнее слово за Фоем. Ему решать.

– Если я напишу слишком критично, если черным по белому, в официальной бумаге…

Кибби блеет, как молочный ягненок. Могу поспорить, де Фретэ его насадит на шампур и зажарит в мятном соусе.

– Вот поэтому честность – наша лучшая стратегия. Допустим, какой-нибудь злосчастный лох пообедает в «Le Petit Jardin» и получит отравление, что весьма вероятно, учитывая состояние их кухни, а потом подаст в суд, раз уж мы живем в юридическую эру, – поучаю я, на ходу изобретая сценарий. – Власти наверняка захотят ознакомиться с результатами санинспекции. Если твой отчет разойдется с моим, то у следствия будет две версии: либо один из нас лжет (а мой отчет подписал Айткен), либо де Фретэ выиграл джекпот и потратил его на благоустройство кухни.

Я буквально слышу, как в голове у Кибби со скрипом поворачиваются шестеренки – медленно, но верно.

– Говорю тебе, Брай, у них там суповой котел – я чуть в штаны не наложил, когда заглянул. Думал, оттуда Несси всплывет. Подзываю поваренка, спрашиваю: что за дрянь? Французский суп, отвечает. Ага, говорю, с лягушками.

Кибби растягивает сомневающуюся физиономию в робкой улыбке. Даже тупейшие шутки до этого дебила не доходят. Я встаю, хлопаю себя папкой по заднице:

– Прикрой жопу, Брай, послушай старших! – Дружески подмигнув, бросаю папку на стол.

Кибби сидит как веником побитый. Есть в нем что-то этакое… Теперь мне его даже жалко. Взяв со стола номер «Гейм информер», я открываю наугад:

– Что скажешь насчет «Психонавтов»? Говорят, неплохая игрушка, не то что стрелялки для ботаников. Ни дурацких террористов, ни принцесс.

– Я в нее не играл, – отвечает Кибби с опаской, затем чуть-чуть открывается. – Мой друг Иэн ее недавно прошел. Говорит, клевая. Новая вещь, у нее в обзорах рейтинг восемь семьдесят пять.

– Ага, круто… – киваю я тоскливо. – Слушай, Брай, я сейчас в управление жилищного строительства, там у них пьянка намечается. Из наших будут Шеннон и де Муар. Ты как?

– Я не могу, – сопит он. – Надо еще кое-чего доделать, пару заведений проинспектировать.

Глупая ты мандавошка! Представляю, как тебе обрадуются в ресторанах в это время года!

Уже подойдя к своему столу и взявшись за телефон, чтобы позвонить Маккензи, я слышу за спиной дрожащий голос:

– Так ты думаешь, мне надо… по правде?.. Ну, с де Фретэ?

– Честность – лучшая политика! – ухмыляюсь я, падая на стул и снимая трубку. – Ты же знаешь это выражение: будь верен сам себе.

Брайан Кибби шаркал по улице Роял-Майл мимо мрачных домов, подпирающих низкое небо. Оброненные всуе слова о честности резонировали в его ушах, поднимая бурю, о которой Скиннер мог только мечтать.

Дэнни прав… Будь это даже лучший ресторан Британии и самый знаменитый повар мира – правила для всех одинаковые!

Мрачные тучи раздвинулись, вот-вот должно было показаться солнце. На террасе у «Le Petit Jardin» собралась внушительная толпа в строгих костюмах. Кибби сразу понял, что имеет дело с заведением высокого класса, свободным от традиционных штампов: рождественские декорации практически отсутствовали, только скромная елочка в углу напоминала о времени года. Он вошел в полутемный зал, отделанный красным деревом и магнолией; ноги уютно погрузились в роскошный ковер. Все дышало идеальной свежей стерильностью. Трудно было поверить, что на кухне процветает описанная Скиннером помойка. Во время работы младшим инспектором в Файфе Кибби усвоил житейское правило, впоследствии подтвержденное несколькими тренировочными проверками под надзором Фоя: если обеденный зал содержится в чистоте, то и кухня соответствует высочайшим гигиеническим стандартам.

Но из каждого правила бывают исключения.

Невозмутимый метрдотель при виде инспекторского удостоверения надул губы и кивнул в сторону вращающихся дверей. Кибби толкнул их – и оказался на кухне. Сердце его опустилось. Он приготовился, что будет жарко, однако волна душного пара чуть не сшибла его с ног. Первое, что он увидел в клубах горячего тумана, был сам де Фретэ, с царственной задумчивостью облокотившийся на стойку. Ноздри знаменитого повара трепетали, выхватывая ароматы жарящейся, варящейся и пекущейся пищи, мозг стрекотал, перебирая грандиозную картотеку хранящихся в памяти рецептов; у тучных ног копошилась коленопреклоненная девчушка в комбинезоне, перекладывая пакеты из картонного ящика на нижнюю полку.

Кибби услыхал свист тяжелой одышки, хорошо знакомой по телепередачам, увидал надменную уверенность в темных глазах и каменной трещине узкого рта. В памяти вспыхнул и погас легкий блик узнавания: вальяжная поза, голос, брань, грубые шутки – все это уже было когда-то…

Он приблизился к толстому повару, дрожа как осиновый лист: даже поверхностный осмотр говорил о категорически плачевном состоянии кухни. Де Фретэ смерил его с ног до головы чугунным взглядом, начисто лишенным любви.

– А, новый парнишка из управы! Как поживает мой приятель Боб Фой?

– Х-хорошо, – пискнул Кибби, думая о вспыльчивости Фоя и вспоминая слова Скиннера… Но кухня де Фретэ действительно грязна! А грязная кухня – источник заразы. Правило номер один. Которое инспектор не может игнорировать.

Беспорядок же вокруг царил поистине вопиющий. Конечно, Скиннер в своем отчете слегка переусердствовал, однако пол и большинство горизонтальных поверхностей нуждались не просто в чистке, а в смене покрытия. Мало того, ящики и канистры с продуктами загораживали проход, пожарная дверь стояла нараспашку, а персонал был одет, мягко говоря, неподобающе. Да и сам де Фретэ был потен, небрит и растрепан, словно только что проснулся с бодуна.