Дожить до 120

Но до этого завтра еще многому суждено было случиться. Я вспомнил о списке из четырех человек, который утром вручил мне Хаскин, чтобы я отыскал для них «напарников» (якобы для спонсоров). Я включил программу. Двух первых отыскал, для третьего «напарника» не нашел. Оставался еще один. Программа заработала и через пару минут выдала мне имя, от которого голова пошла кругом. «Хаскин», так оно звучало, записанное еврейскими буквами. Но имя было не Илья и не Элиягу. Однофамилец? Я стал разбирать имя «напарника». А-м-б-р-у-з (или Амброз?). И вдруг меня как током ударило. Амброз! Имя младшего сына Хаскина. Не может быть! Даже если я прав, и Хаскин повинен во всех этих убийствах, не станет же он родного сына убивать? Нет, теперь у него полное алиби.

Но через минуту я понял, что никакого алиби нет. Он ведь не мог знать, кто окажется «напарником». Просто случайное совпадение. Или не случайное? Может, именно так, с садистской ухмылкой на устах, Всевышний и карает злодеев? Пресловутый Закон Кармы?

Было уже за полночь, но я набрал мобильный Хаскина.

– Костя? – удивленно спросил он. – Что стряслось?

– Да уж стряслось. Вы где?

– В Поибине.

– Я сейчас приеду.

– Что за спешка, Костя? Объясните толк…

Но я уже дал отбой.

«Что ж, сейчас все разъяснится», – повторял я, словно помешанный, вызвал такси и отправился в Поибин.

***

– Костя, что с вами? На вас лица нет! И что вы меня глазами сверлите? Глядите, как солдат на вошь, – попытался пошутить Хаскин, но было видно, что он встревожен.

Я не стал разводить антимонии, а в лоб спросил:

– Так вы, значит, ничего не слышали об убийствах?

– О каких убийствах? – он удивленно на меня уставился (каков подлец и каков актер!) – Ах, вы о том, что давеча Людмила рассказывала? Нет, ничего не слышал до сегодняшнего дня.

– Врете!

– Костя, вы что такое говорите? Вы в своем уме? Да и какое отношение это имеет ко мне и к вам?

– Какое отношение? Да вот какое. Знаете ли вы, что убитый отец той самой Людмилы был среди «напарников», которых я по вашему приказу отыскивал? То есть, я нашел, а его после этого шлепнули.

– Да, странное совпадение. И ужасное. Но погодите, Костя… – начал было Хаскин.

Но я не дал ему опомниться и решил взять, что называется, на пушку:

– Совпадение, говорите? А остальные триста «напарников». У меня все имена записаны. Они все убиты!

Да, конечно, остальных я еще не проверил. Но сейчас я вдруг ясно понял, у меня и сомнений не оставалось, что так оно и есть – все жертвы именно из того списка.

Хаскин только разевал рот, желая что-то сказать, но не мог произнести ни звука. Глаза у него выпучились, а лицо побагровело так, что я ждал, что его вот-вот хватит удар. Только через минуту он промычал:

– Костя, вы шутите! Этого не может быть!

Он забегал по своему роскошному кабинету, безостановочно повторяя: «Чушь! Бред! Не может этого быть!»

Я молчал. Наконец, он рухнул в свое кресло и спросил:

– Костя, неужели вы думаете, что это я?

– Вы! Конечно, вы! Ну, может на пару с вашим загадочным спонсором.

– Ах, да, спонсор… – он стал скрести дрожащей рукой свой лоб и лысину. Я знал, как быстро он соображает. Наверняка, уже придумал обеляющую его версию.

– Костя, можете мне не верить, но я ничего не знал. Ни сном, ни духом. Погодите…– он схватил мобильный и стал судорожно нажимать на кнопки.

– Вы куда звоните?

– Спонсору.

– В половине второго ночи?

– Ах, да… Но ведь не мог же никто не знать? Или хотя бы не догадываться? Вот сейчас, сейчас я позвоню – Хаскин снова стал набирать номер – Нет, не спонсору. Сотруднику, другу-мехматянину. Он полуношник. Работает только по ночам, чтобы ему, видите ли, думать не мешали.

– Сережа, ты здесь? – сказал он в трубку. – Слава богу! Я сейчас к тебе зайду.

– Он здесь. Пошли, – сказал Хаскин, обращаясь ко мне, и помчался по пустому коридору. Я ковылял следом.

***

«Друг Сережа», как я знал, был доктором наук и лауреатом математических премий. Но по виду – чистый ботан.

Хаскин кинулся к нему, почти крича:

– Сережа, ты что-нибудь слышал про эти убийства? И про наше в них участие?

Математик пожимал плечами, делал удивленные глаза, но врать он явно не умел, и по его лицу было видно, что он что-то знает. В конце концов, Хаскин подбежал к нему, стал трясти за плечи: Ну же, говори, говори!..

Ботан молчал, тогда Хаскин завопил:

– Мне что, на колени перед тобой стать?

Он, действительно, упал на колени и стал молить и клясться:

– Мы же старые друзья. Говори, что знаешь. Как на духу.

– Илья, ты и вправду не в курсе? – недоверчиво спросил математик, теребя свои очки.

– Клянусь! Жизнью детей своих клянусь! Ничего не знаю… Не веришь? Вот и он не верит, – Хаскин кивнул в мою сторону. – Но это правда.

Ботан пожал плечами, но начал говорить, словно делал доклад на научном симпозиуме:

– Строго говоря, я ничего не знаю. Это исключительно непроверенные слухи. Но их я попробую пересказать.

Он говорил долго, и рассказ его сводился к следующему: Да, по институту циркулировали слухи, что убийства последних лет как-то связаны с деятельностью Института. Говорили, что ты, Илья, и уважаемый Константин составляете своеобразные проскрипционные списки. И потом людей из этих списков убивают.