Хрустальное сердце для балагура

– Хорошо, мы не будем это обсуждать, – понимающе кивнул Хованский, придя к какому-то своему решению. – Мы обсудим другое. Какого хрена ты полезла доказывать что-то этим идиоткам, хотя прекрасно знала, чем это обернется для тебя?

Хороший вопрос. Действительно, очень хороший. Я ведь сама им задавалась за секунду до того, как меня начали отчитывать. Еще б ответ на него найти, да такой, в который самой поверить получится.

– Ну…– глубокомысленно выдала я, то ли пытаясь найти, что сказать, то ли просто потянуть время. – Я не люблю идиоток?

Отмазка так себе, знаю. И по лицу Ильи видно, что в этом случае мы проявили завидное единодушие и в мыслях, и в чувствах.

– Я тоже идиоток не люблю, но что-то не пошел в центр зала крутить фуэте. Наверное, надо было, – притворно огорчился Хованский.

Я хихикнула, представив, как высокий плечистый парень начнет вместо аргументов использовать балетные па. Да, я бы на это посмотрела. Новая стадия противостояния Ильи и Елизарова – соревнование, у кого длительнее будет баллон – удержание в воздухе в определенной позиции.

– Прониклась? – поинтересовался Илья, когда я перестала откровенно ржать и смогла нормально вздохнуть. – Если да, то давай договоримся, а? Ты так больше делать не будешь, ладно?

– Ну… – снова затянула я, пытаясь трезво оценить шансы на такое развитие событий. – Давай лучше так: я не буду лезть первой. И даже разрешу тебе унести меня на руках, если опять надумаю что-то кому-то доказать не на словах, а на деле. Сойдет?

***

Константин Елизаров

Сбежать от собственной девушки – не проблема. Всего-то и надо переключить внимание дорогой заи на что-нибудь поинтереснее. Например, на то, что ееодногруппница щеголяет в точно такой же кофточке, что и сама Тамара и…

Вуаля! Искра, буря, безумие. И скандал, во время которого Костя поступил как самый настоящий мужик: собрал вещички и слинял до того, как банальная ссора переросла в совсем не банальный мордобой. И нет. Елизаров трусом не был.

Но девушек в гневе здраво опасался. Потому что страшнее злой женщины только злая женщина, решившая кому-то отомстить!

Так что, вывалившись из аудитории под вопли о “модных луках” (что это за зверь-то такой?) и обещание выдрать космы, парень поправил рюкзак с конспектами и неторопливо зашагал в сторону вестибюля первого этажа. Попутно прикидывая, к кому можно завалиться посреди дня с предложением сгонять в клуб или порубиться в приставку.

Вариантов было не так уж много, список друзей сильно сокращал тот факт, что была середина дня, да еще и рабочего. Но Костя не сдавался, упорно листая список контактов, чудом не столкнувшись лоб в лоб с кем-то из первокурсников. И остановившись как вкопанный, когда откуда-то сбоку прозвучала его фамилия.

Не то, чтобы она была такой уж редкой, но вот голос, озвучивший ее, трудно было не узнать. Как и ту часть одной старой студенческой байки, включавшей в себя неудачную попытку соблазнения одной рыжей девицы с факультета управления персоналом и социальной работы.

– И все бы ничего, – насмешливо протянул Хованский, активно жестикулируя. – Но Лисовец на то и смахивает на лису, что после первого букета и неудачной серенады, окно в свою комнату в общаге она закрыла наглухо. И нагло продрыхла всю ночь с наушниками в ушах. А Елизаров все это время был вынужден слушать коллективную петицию факультета филологии, проживающего этажом выше и не оценившего побудку в три утра. Второй раз подряд. Сама понимаешь, цензурными в этой самой петиции были только знаки препинания… И то…

– Смотря с какой интонацией читать? – захихикала сидящая на подоконнике Градова. Потянувшись, поправила воротник рубашки Хованского, осторожно пригладив пальцами тонкую ткань.

И вот вроде бы нет ничего в этом движении. И ведьма эта не сказать, чтоб красавица писаная, но Елизаров неожиданно для себя залип. На тонких запястьях, длинных пальцах и смеющихся серых глазах. Да так сильно и внезапно, что подпрыгнул от неожиданности, когда рядом раздалось чье-то настойчивое покашливание, а на плечо опустилась тяжелая рука:

– Елизаров, склонности к вуайеризму я за тобой не замечал.

– Ну у вас и чувство юмора, Валентин Сергеевич… Отпадное, блин, – насупился парень, недовольно зыркнув на преподавателя основ информатики и вычислительной технике.

Тот на это замечание никак не отреагировал. Только улыбнулся шире, потрепав его по плечу:

– Отпадное чувство юмора у моего знакомого профессора по патанатомии, Елизаров. После его шуток отпадает все, начиная от чувства собственного достоинства и заканчивая частями тела. Но вообще-то, я хотел спросить… Ты Илью Хованского не видел, случаем?

Отвечать на вопрос Елизаров не стал из принципа. Зато не постеснялся ткнуть пальцев в веселившуюся парочку. Чертов Хованский продолжал травить университетские байки, и Костя не без оснований предполагал, что главным фигурантом этих идиотских историй был именно он.

Если не всех, то подавляющего большинства точно!

– О, отлично, – Кротов довольно кивнул собственным мыслям. И выдал, вновь хлопнув его по плечу. – Тогда скажи, ему чтоб зашел ко мне в деканат. Не завтра, не на неделе, не после пар и даже не после работы, а прямо сейчас. Понял?

И прежде, чем парень успел хоть что-то возразить, незабываемый преподаватель сделал то, что кроме него удавалось только тому самому Хованскому. Он скрылся в коридорах университета с потрясающей скоростью и оперативностью, так же внезапно, как и появился. Еще до того, как Елизаров успел придумать хоть сколько-то вежливый, но остроумный отказ! И осталось только молча взирать на место, где еще секунду назад стоял преподаватель.

Вот как он это делает, а?!

– Твою… Налево, – ругнувшись себе под нос, Елизаров засунул телефон в карман джинсов и еще с минуту буравил недовольным взглядом широкую спину своего “любимого” соперника, почему-то испытывая ярое ощущение погладить того по спине лопатой. Ну так… Чисто в целях профилактики. И, да, никакие ведьмы к этому не имеют ни малейшего отношения!

Помечтал пару секунд, после чего вздохнул и, возведя глаза к потолку, отправился воплощать свою миссию в жизнь. Ну и частично и свои фантазии. Коротко разбежавшись, он врезался в ничего не подозревающего Илью, сразу же сжав его шею в братских объятиях. И, разворошив рукой гнездо на его голове, радостно заявил:

– Ну что, инквизитор? Кончились твои славные деньки?

– Слезь с меня, придурок, – задушено выдавил Хованский, пихнув его локтем в живот. Выбравшись из чужой хватки, он пригладил волосы под смеющимся взглядом Яры, насупился и поинтересовался. – Тебя что, муха цеце укусила, и ты внезапно заболел редкой инфекцией? Или шизофрения наконец прорвалась наружу?

– Меня ваш куратор покусал, он тебя обыскался, все ногти себе сгрыз, где же там его староста бродит. Теперь за локти принялся, тут на меня и наткнулся и приладил к общественно-бесполезным работам, – хмыкнул Костя. Почему-то настроение стремительно поднималось прямо пропорционально смешкам Градовой.

– Брешешь как дышишь, – отмахнулся от пятикурсника Илья.

– Ну тебе лучше знать, как это делать, – не удержался от подкола Елизаров. – Я таким не страдаю.

– И что же Кротову от меня надо? – не слишком поверил ему староста.

– Тебя в деканат на ковер требуют, срочно и прям вот щас, – ухмыльнулся Костя, недвусмысленно намекая на причины столь занимательной и длительной беседы. И мило уточнил. – Тебе пинка придать для ускорения или сам дойти сумеешь? А то я как пионер – всегда готов помочь в столь педагогоугодном деле.

– Идиот, – скривился Хованский и собрался, было, высказать все, что думает о Елизарове, но звук входящего сообщения на телефоне оборвал его на полуслове.

Вытащив гаджет, Илья пару секунд вчитывался в буквы на экране, потом вздохнул и с сожалением посмотрел на молчавшую до этого Градову:

– Извини, Яр. Этот лось не врет, меня и правда в деканате ждут. И судя по сообщению, явно не для вручения премии “Староста года”.

– Эй, ты кого лосем назвал?! – возмутился Елизаров. Почему-то при взгляде на помрачневшую физиономию девушки, настроение опять начало падать.

– Ничего, – Градова реплику Кости пропустила мимо ушей. Она вообще его очень уж старательно с ним не разговаривала, глядя только на Хованского. И это почему-то злило.

Хрен поймешь, почему, но бесило просто неимоверно.

– Не знаю, надолго ли, но постараюсь освободится как можно быстрее, – пообещал Илья.

– Ага, часов в восемь вечера он будет полностью в твоем распоряжении, но не совсем в состоянии, – прокомментировал Костя. Его реплику опять проигнорировали. Причем, и ведьма, и Хованский. Нехорошо это.

– Дождешься? Я вроде как обещал тебя проводить, – староста хмурился, вертя в руках телефон и кидая на “третьего лишнего” недовольные взгляды. Которые Елизаров стойко игнорировал, широко и довольно улыбаясь.

– Меня заберут, – Градова махнула рукой. – Так что иди. Увидимся завтра, лады?

– Лады.

Еще раз душераздирающе вздохнув, Хованский смерил своего извечного соперника убийственным взглядом и сделал то, что давно пора было. Направился в сторону деканата, оставив Елизарова один на один с этой языкастой ведьмой.

Очень недружелюбно настроенной ведьмой. Той самой, что должна ему как минимум новую футболку. Как максимум…