Нерукотворный

Освещаемый не угасающим ни на миг солнцем величественный дворец возвышался над всей Обителью Веры. Изваянный из белого мрамора, он создавал впечатление небесного царства, соседствующего с простыми смертными. Казалось, белоснежное строение парило в облаках. Такое впечатление создавалось из-за его расположения – среди длинной цепочки возвышенностей он был выточен прямо из горы и находился на несколько уровней выше живущих у подножия людей. С землёй его связывала длинная и широкая лестница, уходящая ввысь. Порой скрываемый густым непроглядным туманом, дворец словно прятался за облаками, исчезая из виду, а потом вновь являл свой великолепный образ, и взор оторвать от него было невозможно.

Устланные не тающими снегами горы вокруг Сияющего Дворца хранили тишину и покой, нарушаемый лишь проносящимися и неуловимыми ветрами. Вальмовые крыши могли запросто им противостоять.

Сильные морозы не смели являться во владения Солнца, ведь высоко над мирно текущей жизнью царило жгучее светило, безвозмездно дарующее живым тепло и свет. Минцзэ, хранящая в своих жилах невероятную энергию, обладала единственной на весь мир солнечной аурой. Будучи нерукотворным созданием, она относилась к числу бессмертных, каких на землях Ферасса было немного.

Народ прозвал её Дева Солнце. Минцзэ это прозвище любила. И когда минуло тысячелетие с начала еще правления в бескрайней Обители Веры, она и вовсе привыкла к нему, словно к данному от рождения имени.

– Госпожа, во дворец явились супруги из Обители Вечности.

Дева Солнце стояла на балконе, возвышаясь над своими владениями. Окидывая взглядом уходящие далеко за горизонт земли Обители Веры, она невольно вспоминала времена, когда они ещё были пусты и безжизненны. Теперь же, куда ни упадет глаз, всюду рассыпаны жилые дома, кварталы, торговые улицы, тянущиеся, казалось, бесконечно; по дорогам то и дело на лошадях передвигались странники или же простые торговцы, что тащили за собой повозки с товаром, а если взглянуть на реки, схожие издалека с гигантскими извивающимися змеями, то можно увидеть множество лодок и судов: рыбацких или же транспортных. И то была лишь столица – Рэниум, тогда как за её пределами ещё дальше простирались деревни и провинции. Настолько широко правила Минцзэ, и во владениях её было множество земель.

Над жилыми домами возвышались величественные храмы. Они выделялись тем, что тоже были отделаны белым мрамором, и потому виднелись с большого расстояния. Собой они представляли небольшие строения с плоской крышей, украшенной множеством цветов. Чуть более, чем за тысячу лет, Ферасс – мир, сотворённый Баиюлом – преобразился невообразимым образом. И заслуга эта бессмертных созданий, правящих слаженно и достойно.

– Спасибо, Ева. Я сейчас же приду. – Минцзэ не отрывала взгляда от Рэниума, поглощённая его величием.

Глаза её мерцали янтарём, а от бархатной светлой кожи исходило мягкое свечение. Владычица Обители Веры буквально источала сияние, схожее с сиянием солнца. Словно снизошедшая на земли смертных яркая звезда.

Солнечная аура окутывала хозяйку с ног до головы, и невооружённым глазом было видно, что жизненных сил у Девы Солнце хватит ещё на миллионы лет.

Ева, будучи её служанкой, кивнула и поспешила встречать гостей. Минцзэ тоже поторопилась. Она шагала гордо, но при этом очень изящно, высоко подняв голову, и каждый придворный, каких в Сияющем Дворце было не счесть, кланялись ей, останавливаясь и бросая свои дела.

Одетая в свободный, пошитый из белоснежного бархата, кафтан, украшенный золотой вышивкой в виде извивающихся узоров, Минцзэ шагала размашисто, а за ней всюду следовала длинная накидка с пушистым воротом из песца – она скользила по начищенному мраморному полу, словно белоснежный призрак. Длинные рукава, свисающие едва ли ни до колен, от каждого движения рук подлетали и падали вновь, словно белоснежные крылья, а стройные ноги, облаченные в кожаные сапоги, лёгкой поступью шли вперёд. Звук стука их каблуков отталкивался от стен, и каждый обитатель дворца, заслышав его, знал, что это ступает Дева Солнце.

Поправив чёрные пышные волосы, лежащие на плечах, Минцзэ вошла в светлый тронный зал, и образ её тут же приковал взгляды множества людей, что находились там – работящие слуги и придворные служащие.

Завидев гостей, а ими оказались Азариас и Климин, она сразу же поспешила к ним.

Высокий и статный, хозяин вечности всегда оставался сдержанным и скромным. Он обнимал супругу за талию, тихо говоря с ней о чём-то. А Мудрость в свою очередь внимательно слушала мужа, кивала и лишь изредка отрывала от него взгляд, полный глубокого уважения.

На Азариаса и в самом деле хотелось смотреть: облачённый в серебристый атласный кафтан, он выглядел бесподобно. Вышивка в виде созвездий, где каждая звезда представляла собой аккуратный маленький драгоценный камень, говорила об изысканном вкусе и богатстве. Его изящный образ приковывал даже мужские взгляды, вызывая зависть. Не даром во всём Ферассе Господина Вечность считали самым красивым мужчиной из всех существующих. И даже Всеотец, обладающий прекрасным ликом, уступал ему в этом.

Народ говорил об Азариасе так: его красота превзошла божественность. И то была истина.

Климин ничуть не уступала супругу в великолепии. Она – стройная и высокая – совсем не терялась рядом с ним. Наоборот, являла собой олицетворение полновесности и гордости. Её образ, педантично продуманный до мельчайших деталей, навсегда врезался в память тех, чьё внимание Климин хоть раз удостоила.

Будучи супругой Господина Вечность, она лишь добавляла ещё один повод завидовать ему. Они дополняли друг друга, излучая величие и страсть. Многие считали их союз благословлённым самой Вселенной, побуждая смертных следовать примеру их брака.

Позади них стояли два охранника. Их мечи в чёрных ножнах с рисунком в виде серебряной звезды с четырьмя лучами сразу выдавали принадлежность к Обители Вечности, так же, как и тёмные одеяния.

Только Минцзэ подошла к супругам, они тут же поприветствовали её.

– Дева Солнце, рад видеть тебя. – Господин Вечность поклонился.

Стоящая рядом Госпожа Мудрость озарила Минцзэ ослепительной улыбкой, поспешив обнять владычицу этих земель.

– Да не угаснет твой свет вовек, да будет светило вечным, – сказала Климин, не спеша прерывать долгие объятия. – Сияющий Дворец поистине великолепен! А Рэниум полон чудес и тепла.

– Поездки сюда радуют нашу душу каждый раз, как в первый, – согласился Азариас.

Дева Солнце поклонилась в знак благодарности:

– Ваши слова согревают меня сильнее, чем летний день. Как вы добрались? Дорога оказалась благосклонной?

Взяв под руку Госпожу Мудрость, Минцзэ повела прибывших нерукотворных в гостевой зал. Азариас велел охране оставить их, позволив пока что заняться своими делами. Те послушно откланялись, больше не следуя за супругами.

Попутно Дева Солнце наказала слуге подать чаю.

– Да, путь был лёгким, хоть и стремительным. Мы торопились успеть к началу торжества. Подаренные Баиюлом тени-кони доставили нас сюда с необычайной скоростью.

– И в самом деле чудесные создания! Я и сама седлаю своего скакуна, когда выбираюсь на охоту. Нет быстрее в Ферассе существа.

Тени-кони были созданы Всеотцом. Он изваял их из теней самых быстрых и выносливых лошадей, каких не сыскать в двух Обителях. За основу была взята чёрная густая масса – тень. Ей Баиюл придал форму, а потом наделил её жизнью, дав свою кровь и частицу бессмертия. Тьма, являющаяся сущностью чудесных коней, позволяла им передвигаться через тени с небывалой скоростью. Во всём мире их было всего семь: пять подарены каждому бессмертному, а два принадлежали самому Всеотцу и Бьерну.

– А до чего величественны здешние храмы! Из раза в раз не могу оторвать от них взгляд.

Мудрость не отпускала руки Минцзэ и продолжала вести с ней праздные беседы, не жалея комплиментов и похвалы, и не было в них и капли лести – лишь искренность и правда. Азариас в свою очередь молча шёл рядом с гордо поднятой головой, глядя на то, как расступаются пред ними слуги, низко кланяясь. В его взоре, обращённом на них, читалось непоколебимое спокойствие. Никому и никогда не удавалось понять, что на самом деле таили в себе его серебристо-серые глаза, заглядывающие, казалось, в самую глубь души.

Одна лишь Климин всегда знала, о чём тот думает. Вероятно, именно поэтому они и являлись супругами, навсегда связанные особыми нерушимыми узами.

Как только Дева Солнце и владыки Обители Вечности оказались в гостевом зале, они расселись на мягком диване, обшитом бархатом, и принялись разглядывать убранство дворца, не скрывая восхищения. Всюду, куда ни глянь, стояли изящные вазы с разнообразными цветами. Каждый цветок выглядел свежо, а на лепестках блестели капельки воды – очевидно, слуги следили за тем, чтобы растения во дворце не увядали, и меняли их на новые, стоило тем отслужить свой срок.

Конечно, Господин Вечность и Госпожа Мудрость бывали в этих светлых стенах не один раз, но стоило вернуться в Сияющий Дворец снова спустя долгое время, как разум вновь дивился окружению.

Азариас закинул ногу на ногу, держа спину ровно и сохраняя благопристойный вид. Климин сидела рядом, чуть откинувшись. Из-под большого разреза на юбке её кафтана показались длинные ноги. Азариас тут же с нежностью опустил на стройное колено Мудрости ладонь, чуть сжав её. Тонкие изящные пальцы впились в мягкую белоснежную кожу, и было в этом жесте нечто большее, чем просто прикосновение.

Минцзэ устроилась напротив в кресле, выдохнув и прикрыв глаза на пару мгновений.

Она призналась:

– Из года в год этот день высасывает из меня все силы.

– Подготовка к великим праздникам всегда выматывает, дорогая, – согласилась Климин. – Быть может, в следующем году отпразднуем в нашем дворце?

– Это было бы замечательно, – ответил Азариас, улыбнувшись.

– А ты, милый Господин Вечность, по обыкновению своему немногословен, – заметила Минцзэ, усмехнувшись.

Тот взглянул на неё и кивнул:

– Я люблю слушать и наблюдать.

– Неужели беседы с нами не доставляют большего удовольствия?

– Ни в коем случае, Минцзэ! И не вздумай обижаться. Ты же знаешь, у нас впереди целая вечность. Успеем наговориться.

Она это прекрасно знала, но каждый раз не отказывала себе в желании поддразнить старого друга.

В зал постучали. Минцзэ позволила войти. Ева принесла поднос с чашками и свежезаваренным ароматным чаем, покоящимся в пузатом фарфоровом чайничке. Служанка разлила горячий напиток и подала сначала гостям, а потом своей госпоже.