Про Петю и косточку

– Леш! – мягко, но быстро прервала Аня поток ставших бессмысленными слов. – С природой все понятно, а что здесь делаем мы?

Алексей вдруг наконец понял, что никакой он не «Алексей», а просто «Леша». Не в том смысле, что он вдруг стал маленьким, а в том, что вдруг осознал свое желание быть намного ближе с Аней. Имя «Алексей» будто позволяло ему соблюдать дистанцию, а зачем ему это было нужно? Он вдруг понял, что держит дистанцию не потому, что не хочет сближения, а потому, что это вроде бы неправильно. Где-то далеко его ждут жена и сын, а он тут наслаждается обществом красивой девушки. «Ну и что, – возразил он собственным моральным убеждениям. – Сейчас я здесь и хочу немного любви, и чувствую ее».

Леша пристально вгляделся в Анино лицо. Аня смотрела ему прямо в глаза своим ярким, немного дерзким и вызывающим взглядом. Глядя на нее, Алексей ощущал какой-то внутренний подъем, какое-то возбуждение. Она будто передавала ему невидимую энергию. Он вдруг понял, что ее выразительные глаза поблескивают искорками симпатии, похоти и разврата. Каким-то внутренним неведомым органом он почувствовал, что если бы он захотел ее поцеловать, она, скорее всего, не стала бы этому препятствовать. Тлеющий огонек костра, отдельные ритмичные вспышки огня, напоминающие световой сигнал морзянки, легкие дуновения ветерка, ее волосы, развевающиеся, как всполохи сдуваемого воздушным потоком пламени, – все это было таким чудесным, волшебным.

Алексей инстинктивно приблизился к Ане совсем близко, на расстояние ладони до ее носа. Неожиданно он заметил свою правую руку, лежащую на талии Ани. В этот момент общее возбуждение его организма было уже очень сильным, и он плохо понимал, что происходит. Точнее, он был способен воспринимать информацию о том, куда движется его тело, но фактически не управлял им.

Его левая рука скользнула под ее рукой за спину, в направлении ее лопаток. А его правая рука тем временем с талии переместилась на ее плечо, и далее на шею. Он нежно помял пальцами ее шею и обхватил своей ладонью полностью, фиксируя Анину голову и чуть наклоняя к себе. Левая рука обняла ее гибкий и сильный стан, прижимая Анино тело ближе к телу Алексея. Расстояние между их лицами медленно сокращалось: 9 сантиметров, 7, 5, 4…

Аня нежно и страстно смотрела прямо ему в глаза, не отрываясь. В этот момент она думала: «Ну, наконец-то решился, а то я уж почти сдалась. Интересно, что он будет делать губами и языком? Понравится ли мне это?»

Леша очень боялся, что сделает что-нибудь не так. В какой-то момент у него даже промелькнула мысль, что еще не поздно остановиться, прекратить все это и избежать возможного разочарования и ощущения фиаско, если ей не понравится. Но это было лишь мимолетной сознательной мыслью, в то время как все его тело, вся его животная сущность страстно желали сближения. Казалось, это происходит «на автомате».

Алексей будто ощущал себя наблюдателем со стороны. Он одновременно и хотел и не хотел того, что происходит. Боялся, что что-нибудь будет не так, что ей или ему не понравится, что они потом будут жалеть о том, что может случиться. Поэтому его сознание будто бы сбегало прочь от тела, и он ощущал себя немного вне его. Его «Я» колебалось, где быть – вместе с телом, которое так жаждало контакта, или же вне его, на отдалении, чтобы потом сказать невидимому собеседнику: «А я тут вообще причем? Это все оно, тело, натворило!».

Наконец, когда до ее губ осталась пара сантиметров, он все же решил, что не будет расщеплять свое тело и сознание. Он принял свое желание быть с ней ближе, решил, что будет совершать действия по его исполнению и нести за это ответственность. Управление телом вернулось под командование его сознанием, он уверенно преодолел последние миллиметры дистанции до ее лица и впился своим ртом в ее губы.

Он засасывал их, то будто пытаясь проглотить, то немного массируя их. Его дыхание стало тяжелым, страстным и чуть более частым. На вдохе он приоткрывал рот, отстраняясь от Аниных губ на полмиллиметра, а затем целуя ее снова и снова, постепенно шумно выдыхая через нос.

На третьем или четвертом выдохе он быстро запустил свой язык внутрь ее рта. Аня ответила тем же, их языки встретились и будто затанцевали в вальсе, пытаясь кружиться друг вокруг друга. Это было потрясающе, невероятно приятно! Он держал красивую сильную девушку в своих руках, своей кожей ощущал трепет ее тела, а своим языком снова и снова вторгался внутрь ее рта. Он чувствовал свой интерес, свою способность делать что-то, что ей нравится, свою мужскую власть обладать ее женской сущностью.

Для Ани полученные ощущения превзошли все ее ожидания: его напор, его уверенность в своих действиях, синхронность прижимания к себе, поглаживания рукой ее спины и поцелуи унесли ее куда-то на край земли. Она испытывала невероятное блаженство от того, что крепкий, сильный мужчина делает сейчас с ней что-то, управляет ее телом, и это не больно, не противно, а наоборот, удивительно приятно. Сладкая нега расплывалась по ее телу, и кажется, оно даже слегка подрагивало от удовольствия.

Так они продолжали целоваться несколько минут, затем Алексей прижал ее еще сильнее к себе. Повинуясь мощному внутреннему импульсу, он перенес вес своего тела на нее, и они вместе со стулом свалились назад, на землю. Это было неожиданно, но не больно. Теперь Аня лежала на твердой поверхности и видела звездное небо и лицо Алексея, на котором застыло растерянное выражение, видимо, от падения. Аня получила небольшую передышку от охватившей ее страсти и решила немного отвлечься:

– Кажется, это очень удобная позиция.

– Для чего? – недоуменно спросил Алексей.

– А ты как думаешь? – игриво ответила Аня, позволяя ему направлять свои фантазии в эротическое русло. – Конечно, для разглядывания звезд.

– А-а-а, – протяжно и несколько разочарованно произнес Алексей.

– Я вижу Большую Медведицу справа внизу, а над ней – Малую, – ангельски невинным голосом сказала Аня. – А вот там, по центру, прямо над твоей головой, сияет несколько ярких звезд; не знаю, как это называется, но похоже на корону. Ты – будто король с короной!

Алексей лежал на Ане и всем телом ощущал свое возбуждение, нетерпение, желание быть еще ближе. Оторопь после падения прошла, и он решил, что нужно действовать дальше. Он нащупал губами ее губы и прошептал:

– Я – король, а ты – моя королева.

– Да, король, мой король! – нежно простонала в ответ Аня, прикрывая глаза.

И они продолжали целоваться, изо всех сил прижимаясь друг к другу.

Если в это время кто-нибудь посмотрел бы в сторону тех холмов, что незадолго до поцелуев привлекли внимание Алексея, то он мог бы заметить приближающуюся к костру небольшую тень в небе. Это степной орел вылетел из своего гнезда, оставив самку и двоих птенцов, на поиски пропитания. Он то активно взмахивал своими роскошными, серого цвета, с черным оперением на краях, крыльями, то застывал, отдаваясь воздушному потоку. В такие моменты он становился совершенно неподвижен, и можно было бы разглядеть, как его желто-синий клюв рассекает воздух, словно нос корабля морскую волну. Орел летел, высматривая малейшее движение в степи, в надежде заметить неосторожно выбежавшую из норки полевку или песчанку.

Ему сегодня не везло на добычу, но зато он успел увидеть пару человеческих фигур, пролетая над лагерем археологов. Они как раз в это время встали с земли, и одна фигурка, та, у которой были длинные волосы, с нажимом потянула вторую за руку в сторону палатки.

Что приснилось Лене в эту ночь

Ночь со среды на четверг. Провинциальный город К.

В эту же ночь неспешную череду мягких, приятных снов Лены вдруг прервал другой, совсем неприятный, сон.

…Лена шла по тротуару, вдоль той улицы, на которой она жила. Ей нужно было дойти до вокзала, и она не торопясь семенила по тротуару. Она прошла перекресток и оказалась в небольшом сквере. В этом скверике на первый взгляд все было так же, как и во всех остальных подобных: лавочки, дорожки, пара кустов. Но вверху была странная конструкция, вроде тех, что бывают в торговых центрах, на которых еще крепятся лампы и где идут провода. Но только эта конструкция была деревянной. И крепились на ней веревки, а на веревках болтались подвешенные за шею люди. Они совершенно спокойно беседовали или улыбались, хотя в целом это выглядело зловеще. Лена почувствовала холодок по спине и желание закрыть глаза. «Хоть бы все это сгинуло куда-нибудь!» Ей стало страшно и даже жутко. «Почему я здесь?» – задала она сама себе мысленный вопрос.

– Здравствуйте, потому что в деревне Гадюкино идут дожди! – неожиданно поприветствовал Лену, будто отвечая на ее мысли, висящий гражданин зрелого возраста, может быть, ближе к шестидесяти годам. Он был одет как-то странно, нелепо по сегодняшним меркам. На ногах – причудливые туфли с толстой подошвой, широким носом и массивным протяжным каблуком. Дальше, а точнее – выше относительно точки обзора Лены, на нем были брюки простого покроя, почему-то очень широкие внизу. «Кажется, это называется «клеш», – подумала Лена. Брюки удерживались на талии мощным кожаным ремнем с металлической пластиной посередине, на которой была отштампована пятиконечная звезда. Еще выше был пиджак с широким отворотом, немного похожий на те, что носили Ленины одноклассники в начальной школе. Под пиджаком мужчина был одет в хлопковую рубашку, которая плотно облегала его сухощавое тело в районе живота. В его внешнем виде обращал на себя внимание странный факт, что ворот у рубашки был с очень длинными краями, так что они возвышались над воротом пиджака. Можно было бы сказать, что он оделся небрежно, или подумать, что какие-то хулиганы вытянули ворот кверху. Но было совершенно понятно, что хулиганы здесь ни при чем, ворот сам по себе был очень длинным. «Наверное, какая-то странная мода», – обрабатывала свое удивление Лена. На лице незнакомца были негустые, но располагающиеся по всей длине губ усы. Прическа была немного топорщащейся, при том что волосы были длинными и приглаженными по краям. «Прямо Боярский в молодости», – вспомнила какую-то картинку из своих детских впечатлений Лена.

– Да ну какой я Боярский, – продолжил отвечать вслух на ее мысли мужчина. – Меня зовут Павел Вельиаминович, – представился он и сделал широкий жест со сниманием невесть откуда взявшейся на его голове шляпы. Шляпа была украшена птичьим пером сизого цвета. Лена ощущала странность происходящего, ведь от его шеи к деревянной конструкции тянулась прочная плетеная веревка, которая, однако, никак не мешала этому человеку совершать телодвижения. Он будто парил в воздухе, а не висел, что было бы более естественно.

– Сегодня все не так, – сказала ему Лена, продолжая смотреть на свободно болтающуюся вокруг его шеи веревку. – Вот и медведи зимовать полетели на неделю раньше, – сама не понимая, почему, сказала она.

Они вместе посмотрели на небо и, действительно, увидели в нем стаю летящих бурых медведей. Они почему-то летели на метлах, построившись в привычный человеческому глазу клин. Первый медведь одной лапой ел из банки мед, а второй периодически махал остальным, мол, летите за мной. Остальные медведи были голодными и злились, что у них нет меда, но продолжали лететь за своим лидером.

Вдоволь насладившись этим нечастым зрелищем, Лена и Павел Вельиаминович вновь посмотрели друг другу в глаза.

– Лето, пора гасить кушетку, – сказал странный мужчина.

– Да, – согласилась Лена, – два килограмма гвоздей и курящий телевизор.

– Что ж, вам пора, маргарин и сода не ждут, – попрощался Павел Вельиаминович и упорхнул в небо вместе с обрывками оторвавшейся от деревянной конструкции веревки.

– Если будете у нас на поселке, прилетайте еще! – с приятной теплотой прокричала ему вслед Лена и подумала, какие же милые люди иногда встречаются ей на жизненном пути.

Она повернулась налево и пошла дальше в сторону вокзала. Все происходящее с ней оставляло какое-то послевкусие неестественности, но в целом она ощущала, что все идет именно так, как и должно.

Сделав несколько шагов, она перепрыгнула рельсы, но не приземлилась на землю, а продолжила лететь на расстоянии нескольких сантиметров от асфальта. Справа в здании была открыта дверь, а на бетонных ступеньках стоял алкаш в тельняшке, смотрел на ее коленки, пил пиво из трехлитровой банки и ухмылялся. Лене стало очень страшно, но, вопреки здравому смыслу, ей захотелось срочно войти внутрь этого здания. Она прошла по ступенькам, ощущая невероятное напряжение в ногах. Проходя мимо алкаша, вдруг подул сильный ветер, приподнимая края ее юбки, и она изо всех сил схватилась за ткань и стала прижимать ее к телу, чтобы мужчина ни в коем случае не увидел ее голые бедра и хлопчатобумажные трусики.

В этот момент она ощущала смесь странных чувств: с одной стороны, ей было безумно стыдно, что он сейчас увидит ее интимные места, с другой стороны, ей невероятно сильно хотелось этого. Она не знала, пережила ли бы она взрыв стыда, если бы вдруг сейчас стала совершенно голой, но была уверена, что это облегчило бы ее внутренние терзания.

Голой она не стала и даже смогла пройти мимо мужика в тельняшке в здание, напоследок оглянувшись и увидев, что причиной ветра, вздымающего ее юбки, был он сам. Это мужик-алкаш дул в ее сторону, сложив губы трубочкой, и почему-то это дуновение вызывало сильнейший ветер.

Лена зашла внутрь и с протяжным скрипом захлопнула массивную дубовую дверь, обитую каленым черным железом. Теперь она очутилась в огромном помещении с высочайшим куполообразным потолком. На стенах в металлических каленых светильниках находились свечи, создававшие приглушенный оранжеватый тусклый свет. На расстоянии одного шага от стен стояли, немного склонившись, черные монахи – люди среднего роста в черных матовых балахонах с длинными капюшонами, которые закрывали лица этих людей. По центру возле скамейки с белкой стоял один чуть более крупный монах. Кроме размера, он отличался наличием увесистой золотой цепи поверх балахона. Очевидно, он был главным здесь. Он приподнял голову и произнес:

– Лена, подойди ближе!

Лена немного подошла. Ей вроде бы хотелось сделать так, как говорит этот таинственный главный монах, и она двинулась навстречу, но почему-то ноги плохо слушались ее, и она чуть не упала, запнувшись носком правой ноги о булыжник. Да, в этом помещении пол был почему-то вымощен булыжником. Монах высоко поднял руку с указующим вверх пальцем и сказал:

– Ты должна идти!

Эхо разнесло его фразу: «Должна идти! Должна идти! Идти!!»

«Что за психоделическая обстановка?!» – подумала Лена. Стало как-то пусто и страшно, но она продолжила идти к нему. На следующем шаге еще один булыжник встретился с ее ногой, но она шла вперед, невзирая на препятствия и собственный страх. Точнее сказать, она совершенно перестала обращать внимание на собственное тело. Наткнувшись в очередной раз на камень на полу, она даже не сразу почувствовала, что он оставил рану на ее щиколотке. Лишь через пару шагов Лена ощутила, как по ее стопе струится какая-то жидкость. «Кровь», – сообразила она, переведя на мгновение взгляд вниз. Но тут же будто невидимая пружина вернула ее голову обратно, и она снова видела только главного монаха.

– Подойди ближе, моя родная! – произнес монах немного более тихим, но по-прежнему слегка странным и пугающим голосом.

Лена шла, ноги запинались о камни, кровь текла струйкой по ноге, собираясь в лужицы на мостовой.

Наконец, она, по-видимому, подошла достаточно близко, потому что монах опустил руку с указующим перстом и вытянул ее открытой ладонью к Лене: