ВЕНЧУР. Риск ради добычи

– Мы подготовили передачи для горемык, – говорит Лоис. – Если можно, захватите их с собой, пожалуйста.

Посмотрев на два пакета с продуктами, адвокат достает из стола электронный безмен, взвешивает передачи и просит выложить из пакетов лишние килограммы.

***

В два часа дня Ян Вэй и Пит встречаются в ресторане на верхнем этаже пятизвездочного отеля, в котором живет спецагент. Они с аппетитом поглощают бизнес-ланч и беседуют, намечая к четырем часам подъехать к следственному изолятору.

– Утром я был у городского прокурора, – рассказывает инспектор. – Покошмарил и постращал его немного, деликатно так убедил поторопиться с судом.

– Эх, зря я впутал этих разбойников с большой дороги в нашу историю. Возможно, стоило сразу объяснить им, куда влезли. Но раз уж так получилось, слишком строго наказывать их не следует.

– Трафик мы перекрыли, а это была наша главная задача. Мы все сделали правильно.

– Надеюсь, отмажем их как-нибудь, – отрезав кусок стейка, не слишком уверенно произносит Пит.

– Не сомневайся, – качает палочками инспектор.

– С Джафаром мы разделались. Но, если не уничтожим лаборатории, новый хозяин найдет другие лазейки. Предложение тогда увеличится, цены на белый в Афганистане упадут, а на доставку поднимутся. В Штатах из-за дефицита смеси цены тоже вырастут. Значит, возрастет и маржа. А это привлечет новых дилеров, которые тут же возьмутся за разработку своих маршрутов. И нам придется все начинать заново.

Ровно в пятнадцать часов сотрудники изолятора приводят в следственную комнату Антона и Руслана. Их уже ждет адвокат, который сразу предупреждает задержанных, что все разговоры могут записываться.

Кроссовер тормозит на парковке у высокого каменного забора, окружающего строения следственного изолятора.

По пути к воротам инспектор сообщает:

– Я не могу раскрывать источник, но он подтвердил, что к американским берегам этот особо чистый героин везут через океан.

– В конторе на примете осталось только три яхты.

– Я думаю, мы на правильном пути.

– Арестуем этих – появятся другие…

Предъявив документы и расписавшись, Ян Вэй и Пит через КПП и двор проходят в здание с железными решетками на окнах. В шестнадцать часов они заходят в следственную камеру, пожимают адвокату, Денисову и Сафарову руки и приступают к допросу, который проходит в дружеской обстановке, но под неусыпным контролем защитника.

Адвокат и инспектор записывают допрос на диктофоны. Защитник часто прерывает допрос и просит подследственных не отвечать на каверзные вопросы, а переходить к следующим. Ответы на отложенные вопросы адвокат обещает передать инспектору позже в электронном виде.

В семнадцать часов, после допроса, инспектор и спецагент оставляют подследственных наедине с адвокатом, а сами переходят в соседнюю комнату, где их уже поджидает оживленный Абдул. Американец передает пуштуну пакет с едой, тот благодарит, приложив руку к сердцу.

– Приветствую дорогих гостей!

– Гость здесь ты, а хозяин – я, – по-дружески поправляет инспектор. – С твоей помощью мы перекрыли трафик. Ты правильно поступил, тебе зачтется. Сорок плохих парней нейтрализованы. Кстати, русского и таджика мы тоже нашли.

– Э-эх, жалко, не повезло ребятам, – расстроенно вздыхает Абдул. – Им бы погулять подольше. Их решительность и оптимизм мне понравились…

– Прохлаждаются теперь здесь, выше этажом.

– А окна куда выходят? Может, докричусь коллегам.

– Я попросил определить твоих приятелей на другую от твоей хаты сторону. Чтоб вы голоса себе не сорвали… Мне передали, ты просил о срочной встрече. Так не тяни…

– Э-э, хочу поблагодарить за разрешение поговорить с женой, – Абдул еще раз прикладывает руку к сердцу. – Теперь она хоть знает, что я жив. Шарифа рассказала, что после нападения русского вертолета с броневиком на его людей Джафар подумал, что его решили убрать. Тогда он подарил свой телефон одному из своих провинившихся головорезов. А когда в машину этого головореза чей-то беспилотник запустил ракету, Джафар приказал распустить слух, что убили его, а сам спрятался в надежном убежище. Моя жена тоже поверила в его гибель и перестала прятаться. Ну, и люди Джафара нашли мою семью в доме моего отца в Баграме, и насильно увезли дочь. Шарифа сказала, что Гульали будут держать в доме одной из жен Джафара, пока я не соглашусь на свадьбу. Или до тех пор, пока не узнают, что я арестован или мертв. Тогда моего согласия на брак не потребуется. Если вы хотите знать, где находится фабрика Джафара, отвезите меня туда, я покажу!

– Ты уже показывал на карте, хотя сам же и сомневался, – напоминает Пит.

– Э-э, отвезите меня туда, на месте я вам пальцем ткну в фабрику и в склад. Не сомневайтесь, – Абдул с мольбой смотрит на инспектора. – Заодно освободим дочь…

– Я мог бы попробовать уговорить своего директора, – отвечает инспектор. – Но включать в операцию еще и освобождение девочки он точно не станет.

– Тогда слушайте вот что. Четыре года назад на своем минивэне я отвозил бегунов Джафара в Сирию. Они тащили миллион долларов на организацию взрыва на русском самолете. Путин объявил, что даст пятьдесят миллионов зелени тем, кто сможет поймать организатора теракта.

– То есть ты предлагаешь нам с подачи Путина стать охотниками за головами? – уточняет инспектор.

– Я знаю, как захватить спонсора теракта и передать его ФСБ. И я придумал, как заодно освободить Гульали.

– Этот чертов Джафар всем порядком надоел, – соглашается инспектор. – Ну давай, поведай нам о своем прожекте, а мы оценим, насколько он осуществим.

Абдул в подробностях излагает свой план. Выслушав, Пит обещает выяснить в ЦРУ, поступала ли к ним информация о слухах про воскресшего Джафара. Инспектор соглашается подумать над способами уничтожения фабрики и возможностью ареста главаря.

В восемнадцать часов после консультаций с адвокатом охранники конвоируют Денисова и Сафарова в камеру. Горемыки, разделив свои передачи, половину выкладывают на общий стол. Сокамерники с благодарностью к иностранцам быстро разбирают принесенные продукты.

29-й день. Судный

В небольшом зале суда Гонконга идет закрытое заседание. На возвышении сидит строгая судья с посеребренными сединой волосами; глядя поверх элегантных очков, она внимательно слушает адвоката и время от времени просматривает лежащие перед ней бумаги.

Денисов и Сафаров, подавленные непривычной ситуацией, сидят в стеклянном «аквариуме», перед которым у стола стоит адвокат – автор книги о пределах самообороны. Опытный юрист приводит аргументы в защиту обвиняемых. Напротив него у другой стены расположился представитель сянганской прокуратуры. На скамейках сидят несколько пар: инспектор Ян Вэй с Ниу в форме сотрудников Наркоконтроля, Кианг и Лоис в деловых костюмах, изумленная и взволнованная Шан с озадаченным женихом и пострадавший охранник банка с дочерью. Девчушка с разноцветными волосами и наушником слушает речь адвоката, жует жвачку и просматривает свежие ролики в Тик-Токе.

Красноречивый адвокат продолжает выступление:

– Мои подзащитные – люди с исключительно активной жизненной позицией, неравнодушные к чужой беде. В ситуации, когда большинство людей предпочли бы отвернуться и не вмешиваться, опасаясь за свою жизнь, ребята, рискуя собой, противостояли террористам и наркоторговцам. Два века назад насаждение англичанами опиума в нашей стране вылилось в две опиумные войны и повлекло за собой многочисленные смерти. Миллионы китайцев тогда утратили здоровье, испортили жизни себе и своим близким. Ваша честь, мы все обязаны противостоять повторению подобных событий. Поэтому мы должны не обвинять моих подзащитных в инициативе, а наоборот, благодарить их за проявленную смелость. Хочу напомнить уважаемому суду о тысячах русских добровольцев, прибывших в Китай в страшно тяжелый для нашей страны первый год войны с Японией. Среди них было много летчиков, которые на советских самолетах, рискуя жизнью, не дали агрессору захватить превосходство в воздухе, чем спасли от бомбардировок многие китайские города. Да, действия во благо иногда приводят к результатам и последствиям, которые невозможно заранее предвидеть – случай может вмешаться в любой, самый продуманный план. Подчеркну, что никакого злого умысла в действиях этих молодых людей не было. Пытаясь пресечь противоправные действия преступников, мои подзащитные могли превысить допустимые законом меры самосохранения только при условии, что у них был выбор средств самозащиты. Но они оказались в ситуации, когда у них не было другого выбора, кроме как применить оружие для самообороны. А когда выбора нет, человек имеет право защищать свою жизнь любым доступным способом. Подчеркиваю – любым! Став объектом охоты со стороны мафии, подозреваемые ежеминутно подвергались смертельной опасности. В подобных случаях законодательство не ограничивает самооборону временными рамками, тем более при противостоянии мафиозным структурам. Подозреваемые виновны только в проявлении излишней активности, но квалифицировать случившееся следует как их беду, а не вину. Я присоединяю ходатайство инспектора Наркоконтроля Ян Вэя, в котором приводятся сведения об эффективной помощи обвиняемых в перекрытии одного из маршрутов трафика афганского героина через Сянган в Соединенные Штаты. Офицер Управления по борьбе с наркотиками Министерства юстиции США Пит Бейкер в своем заявлении, имеющемся в деле, сообщает, что без содействия моих подзащитных остановить поставку героина в Америку было бы крайне затруднительно. Он берет на себя ответственность за нелегальное использование моими клиентами американских паспортов. Это было необходимо для оперативного проникновения в структуру наркомафии в целях пресечения преступных действий гангстеров. Что касается инцидента в банке, то присутствующий в зале пострадавший согласен на компенсацию морального ущерба в размере тридцати тысяч долларов США, фигурирующих в деле; эта сумма хранится в банке, где он работает. Ваша честь, главная задача правосудия сводится не к возмездию за уже содеянные преступления, а к предотвращению правонарушений, которые еще не совершены. Неизбежностью наказания правосудие должно побуждать потенциальных злоумышленников отказаться от своих преступных замыслов. И наоборот, правосудие не должно необоснованными мерами сдерживать тех, кто готов встать на защиту интересов общества. Эмпатия не должна быть наказуема! Эти ребята принадлежат к великому ордену добровольцев, которые во все времена сражались за добро против зла! Ваша честь, учитывая, что процесс над наркомафиями трех стран затянется на несколько месяцев, прошу вас, пока вина моих подзащитных не доказана, проявить к ним снисхождение. Держать в заключении героев, заступившихся за здоровье китайского и американского народов, незаслуженно, негуманно и несправедливо!

Судья, проникшаяся доводами адвоката, смотрит на него поверх очков:

– Пока истинные мотивы действий подозреваемых остаются неясными, напрашивается вывод, что они обыкновенные авантюристы. Сомневаюсь, что ваши высокопарные речи освободят «героев» от наказания, но на изменение меры пресечения вы сегодня наговорили. – Судья просит подойти Кианг и после разъяснения ее прав и обязанностей спрашивает: – Вы согласны выступить поручителем, подписать все необходимые документы и взять на себя ответственность за выполнение обвиняемыми всех предписаний следственных органов?

– Да, я согласна, – уверенно отвечает Кианг и после разрешения судьи возвращается на свое место.

– В ходе закрытого заседания суд не выявил у обвиняемых преступных побуждений, – заключает судья. – Их действия в сложившихся обстоятельствах не были злонамеренными, а возможное превышение пределов самообороны должно иметь более веские доказательства. Так как залог в один миллион гонконгских долларов уже внесен, суд постановляет: ходатайство следствия удовлетворить и освободить задержанных из-под стражи. Избрать в отношении подследственных меру пресечения в виде домашнего ареста до следующего заседания суда. Подозреваемые не должны покидать Сянган и по первому требованию обязаны являться для проведения следственных мероприятий.

Ударив молотком, судья завершает слушания. Полицейские надевают на ноги воспрявших духом подследственных электронные браслеты с GPS-трекером.

– Пачка баксов смотрелась на моей ноге гораздо симпатичнее, – усмехнувшись, бурчит Сафаров.

Подзащитные искренне благодарят адвоката и подписывают документы. В приподнятом настроении они выходят из здания суда, у выхода их поджидают повеселевшие Кианг и Лоис.

– Ну, здравствуй, Антон! – улыбается «декабристка» и бросается в объятия Денисова.

Руслан целует смущенную Лоис в щеки: