ВЕНЧУР. Риск ради добычи

– Только не надо делать из меня паровоза! – начинает раздражаться Руслан. – Я просто предложил…

– А мы с Булатом просто согласились участвовать в криминальном боевике по твоему сценарию. А я ведь знал, что лучше с умным потерять…

– Ты чо мне мозг выносишь?!

– А ты уверен, что его туда занесли? – язвит Антон. – То, что ты с нами сделал, имеет юридическое определение: злоупотребление доверием.

Сафаров принимает угрожающий вид, ставит распальцовку, качает кистью и базарит тоном бывалого зэка:

– Ты мне тут свою шнягу не разводи! И ваще, ты чо на мня едешь? Ты чо, в натуре, нюх потерял? Хочешь на понт взять, бесогон! Ты чо раздухарился? Да ты хоть знаешь свою масть? Ты инженер – значит, фраер!

– Грамотно гонишь, босота. Блатуешь на своих, чтобы чужие боялись? – улыбается Денисов. – Быстро адаптировался, уркаган… Кажись, стремишься занять место смотрящего за Китаем.

– В следующий раз следи за базаром, фраерок, и держись меня, а то поплывешь один на льдине!

– Было бы куда плыть, корешок.

Сафаров быстро унимается:

– Инспектор не развел нас по разным камерам, порекомендовал адвоката, значит, не намерен упрятать надолго.

– По совокупности содеянного на несколько годков все равно закроют.

– Что мы сделали не так? – чешет голову Руслан.

– Вся наша затея с самого начала была какой-то мутной. Последствия засады плохо просчитывались. Теперь я понимаю, что подписался на твою авантюру чисто на эмоциях – психанул на бывшую и ошибся.

– Знал бы, что ты психованный, я бы вообще не начинал. Когда-то кто-то из юристов сказал: «Ошибка хуже, чем преступление».

– Когда на холме я еще колебался, начинать или нет, ты подзадорил меня словами, которые приписывают Чингисхану…

– Ну да, помню: «Боишься – не делай, делаешь – не бойся».

– Так вот, я нашел конец этой фразы: «…а сделал – не сожалей».

– Между прочим, фильм «Монгол» начинается с того, что Чингисхан сидит в китайской тюрьме. Наверное, тогда ему и пришли в голову эти мысли.

– И, следуя им, он за двадцать лет завоевал Китай, а потом и остальную Азию. – Денисов ложится на нары и закладывает руки за голову. – Я буду сожалеть о нашем турне в том случае, если получу такой срок, при котором моя декабристка меня не дождется.

Сафаров, увидев, что два арестанта за общим столом играют в го, подходит к ним, жестами и на английском просит позволения посмотреть игру. Присев за стол, он несколько минут наблюдает, как сокамерники без единой эмоции на лицах переставляют белые и черные камни, захватывая территорию на доске. Не разобравшись в тонкостях игры, Руслан спрашивает у игроков разрешение взять шахматы, лежащие на столе, те не возражают.

Он берет доску с фигурами и предлагает товарищу по несчастью сыграть:

– Молодым у нас дорога, старикам – почет. Я младше, поэтому буду играть белыми. Кто проиграет, тот тридцать раз присядет.

Денисов согласно кивает. Сафаров резво начинает партию, но на шестом ходу, получив шах, понимает: если не отдаст ферзя, получит мат.

– Все, что ли? – поражается он.

– Соблазнился пешкой, вот жадность фраера и сгубила.

– Ты утверждал, что лучшая защита – нападение.

– Ты прав, поэтому на твою атаку я ответил своей.

– Я хотел выиграть ладью!

– Понятное дело, гедонисты хотят, а шахматисты думают, – Денисов с ухмылкой показывает на себя. – Пора бы научится шевелить мозгами, юнец, иначе всегда будешь проигрывать даром, а выигрывать чудом. Надеюсь, ты понимаешь, что в этот раз в выигрыше остался ты?

– Конечно! Всего за тридцать приседаний я узнал про классную ловушку. Где такую нарыл?

– Этот «шиллинговый гамбит» мама показала мне шестилетнему. Сказала тогда: «Вспомни, сынок, этот самый красивый мат, если на жизненном пути тебе попадется легкая добыча. Прежде чем хапнуть ее, подумай о последствиях». И только две недели назад я понял, что мамин совет о «легкой добыче» относился не только к материальным ценностям, но и к женщинам.

– Мама шахматистка?

– Она инженер. Ходит иногда потусоваться в шахматный клуб. Меня до сих пор обыгрывает.

– Я на этом дебюте еще уйму денег заработаю.

– Сначала расплатись за проигрыш, Гедонист, и можешь начинать, – прищурив насмешливые глаза, Денисов кивает на мрачных соседей. – Только сначала прикинься шахматным лохом.

– Этому тебя тоже мама научила?

– Рассказывала, что во времена Перестройки, когда еще была голодной студенткой, ходила в городской парк, где играла в шахматы на небольшие деньги. Недалеко от шахматистов собирались картежники, с которыми тусовался оставшийся без работы инженер. После того, как студентка выиграла у него несколько тысяч рублей, инженер понял, что с ней лучше дружить. Они поженились, создали кооператив и начали строить деревянные садовые домики.

– Слушай, че-то мне стыдно корячиться перед братвой, – кивает на арестантов Руслан. – Давай расплачусь, когда они уснут.

– Приседай сейчас, балда, тогда они поймут, что ты шахматист фиговый. Потом проиграй им несколько партий и предложи сыграть на приседания. Им это западло, и они сами предложат играть на деньги. Тогда ты выпроси фигуру форы и только после этого начинай играть. Проиграй еще несколько партий, увеличивая фору и повышая куш. И когда будешь уверен, что наверняка выиграешь, тогда и побеждай. Так советовала опытная шахматистка.

– Час назад я подумал, что ты поэт, а ты оказывается потомственный аферист!

– Давай уже приседай, Гедонист!

Руслан неохотно встает, цитируя Лермонтова:

– Вы человек иль демон?

– Я? – игрок! – заканчивает цитату Антон.

Проигравший начинает с усердием приседать, а победитель берет с тумбочки книгу адвоката по пределам самообороны и невозмутимо читает: авось пригодится.

***

Лоис и Кианг сидят на кожаном диване в приемной адвокатской конторы и молча разглядывают узоры на панелях из красного дерева, которыми отделаны стены. Рядом с девушками стоят два внушительных пакета. Ровно в двенадцать часов секретарша с дежурной улыбкой приглашает посетительниц в кабинет. Пожилой интеллигентный адвокат в темном деловом костюме поднимается из кресла, уважительно здоровается с клиентками и приглашает их сесть перед шикарным письменным столом.

Усевшись в кресло перед столом, адвокат говорит быстро и четко:

– Господин Ян Вэй позвонил мне и сообщил вкратце, что его приятели попали в сложную ситуацию. Он сказал, что мой гонорар и, если понадобится, деньги на освобождение ваших друзей под залог я получу от вас. Я с огромным уважением отношусь к инспектору, поэтому согласился взяться за столь необычное даже для меня дело. Но мне нужно знать все подробности в деталях, – адвокат понижает голос и доверительным тоном продолжает: – Хочу подчеркнуть: чем честнее вы расскажете историю моих подзащитных, тем квалифицированнее будет защита. С задержанными я планирую встретиться сегодня в три часа.