Венчур. Риск ради добычи

– Посмотри-ка вон на тот большой камень, – показывает рядовой. – Что это за светлая полоса под ним?

Лейтенант смотрит в бинокль на камень, лежащий под ними на склоне:

– Что-то непонятное, пойду посмотрю.

Убедившись, что на обозримой территории никто не появился, Тимур спускается по склону, поднимает за хвост усохший костлявый труп змеи и несет наверх.

– Змея! – констатирует стрелок. – Обглоданная жуками, муравьями и солнцем.

– Кобра?

– Давай покажем капитану, он с детства увлекается всякой флорой и фауной. До сих пор марки собирает на эти темы. Когда учился в школе, ходил с отцом ловить змей. Они сдавали их в серпентарий, где из яда делают лекарства.

Примерно через час Руслан замечает на грунтовке пылящие мотоцикл и серый минивэн:

– Глянь… Походу, Абдул.

Тимур смотрит в бинокль:

– Похоже!

Пока лейтенант рассматривает подъезжающие мотоцикл и минивэн, рядовой наклоняется к рации:

– Ау, инженер! Подъем!

«Да… Слышу!» – из рации раздается сонный голос.

– Байк и серый минивэн – на трассе.

В броневике Антон поднимает спинку кресла.

– Понял, – отвечает он, расталкивает Булата и направляется будить остальных.

Абдул и Шарифа подъезжают к месту встречи.

Оставив Тимура в дозоре, с вершины холма спускается Руслан, он брезгливо несет змею за хвост.

Осторожно взяв останки пресмыкающегося, Саид внимательно рассматривает голову:

– Это гюрза – одна из самых ядовитых змей!

Капитан бережно опускает змею на землю и укладывает зигзагами, словно она живая и неспешно скользит по своим делам. Все с любопытством разглядывают останки гюрзы, а Пит фотографирует ее.

Булат приносит из «Тайфуна» баллон специального герметика для заклеивания пробоин в шинах.

– Это вязкий герметик, чтобы машина оставалась на ходу, если пуля попадет в шину, – поясняет гонщик. – При вращении колеса центробежная сила и давление воздуха выдавят смолу в пробитую резину, где она затвердеет.

Булат заливает герметик в колеса минивэна.

Расположившись в тени камуфляжной сетки, натянутой между машинами, участники операции садятся в круг, чтобы поесть и обсудить новости, которые привез Абдул. Перед ними уже расстелен дастархан с едой, бутылками воды и термосами с горячим кофе и чаем. В «Тайфуне» Саид разогревает в микроволновке говяжий бульон.

– Самбусу испекли мои дочки, попробуйте, – угощает товарищей Бахром.

Все с аппетитом уплетают хрустящие пирожки с мясной начинкой, запивая их горячим наваристым бульоном.

– Безумно вкусно, – проглотив кусочек, хвалит Ниу. – Как ваши дочери их делают?

– Вырезку молодого барашка мелко режут и обжаривают в курдючном жире; отдельно пассеруют лук, приправляют тмином и молотым черным перцем. Все смешивают и эту начинку заворачивают в слоеное тесто, делая треугольники. Сверху посыпают зернами кунжута и запекают в духовке… Рецепт жены. Но она принципиально отказалась готовить, потому что была против того, чтобы я ехал мстить за сына. А вот дочери, согласились, просили только, чтобы вернулся… – полковник сокрушенно вздыхает. – Они сильно любили брата… Да и слушались его больше, чем меня.

– Соболезную, – печалится Ниу и, помолчав, спрашивает: – Дочкам сколько лет?

– Четырнадцать и шестнадцать. Младшая мечтает стать врачом, лечить наркоманов, а старшая собирается преподавать историю. Я иногда общаюсь с подругами дочерей, которые приходят к нам в гости, и все больше убеждаюсь, что нынешняя молодежь вполне уважает старших, чтобы сохранить традиции; у них есть духовность, чтобы жить в дружбе; достаточно и знаний, и амбиций, чтобы придумывать и продвигать свежие идеи.

Некоторое время все молча едят, потом слушают Абдула, который рассказывает про новости о лагере и боевиках Джафара, которые он услышал в Кундузе.

– Думаю, значимых отклонений от плана пока не предвидится, – после короткого раздумья произносит Ян Вэй. – Корректировать пока ничего не будем.

Все соглашаются и начинают обсуждать различные варианты грядущих событий. Как обычно в мужских компаниях, разговор постепенно перетекает в дискуссию о ситуации в мире. Саид, который не слишком силен в английском, встает и уходит на холм к Тимуру.

– Сейчас наш сосед Афганистан, к сожалению, самая проблемная страна мира, – произносит Бахром.

– Э-э. Только не вините во всем пуштунов – мой бедный народ просто пытается выжить! – защищается Абдул. – Десять лет афганцы воевали с русскими, уже восемнадцать лет – с объединившейся против нас коалицией. Без причины, без толку и без пользы вы льете свою и нашу кровь. Люди измучены, сеют мак от безысходности. И вообще, пуштуны ничуть не хуже американцев, англичан, немцев, турок и остальных интервентов!

– Абдул, успокойся и не обобщай! – останавливает разгоряченного пуштуна Ян Вэй. – Мы же все прекрасно понимаем, что нет плохих наций – есть плохие люди.

Полковник с укором обращается к американцу:

– Пока ваша коалиция находилась в Афганистане, производство героина возросло многократно. Великий шелковый путь превратился в героиновый. Протяженность нашей границы с Афганом больше тысячи трехсот километров, заблокировать всю ее невозможно. Но белый течет не к нам, а в Россию. Поэтому расхлебывать вашу бессмысленную оккупацию придется таджикам и русским.

– Коалиция пыталась остановить производство героина, – оправдывается Пит. – Но не справилась с коррупцией. Мы старались…

– Да знаю… Американцы уже потратили в Афгане больше триллиона, – рассуждает полковник. – Ну и чего добились? Талибы только и ждут, когда вам надоест тратиться впустую, вы улетите, а они легко войдут в Кабул.

– Такое тоже может случиться, – соглашается Пит. – Но американцам не привыкать ко всяким исходам, они уже двести пятьдесят лет воюют за свободу.

– А русские больше тысячи лет воюют за справедливость, – говорит Антон. – А теперь готовы отстаивать ее на гиперзвуковых и световых скоростях.

– С пуштунами у ваших армий получилось неудачно… – продолжает тему Абдул и объясняет: – Наша нация объединилась вокруг единственной реальной на сегодня силы – талибов. Хотя большинство пуштунов все-таки не желают ставить шариат выше Пуштунвалая.

– Если талибы победят, в вашей стране наступят мрачные времена, – предрекает спецагент. – Афганцы начнут сравнивать свою жизнь с той, что была при нас. И это сравнение, уверен, окажется не в пользу талибов.

– Пуштуны веками ненавидели любую власть. Управлять нами нелегко, – отвечает Абдул и с надеждой продолжает: – Но когда-нибудь и у нас появятся мудрые и дальновидные политики. Вон, России с Путиным повезло.

Американец спрашивает у русского:

– Антон, что думаешь про вашего президента?

Денисова тянет выговориться, как солдата перед смертельной битвой: