Дети на дороге

– Тут же убежал? – невинно предположил Стива, изогнув бровь.

– Ты всё-таки сволочь, – сказал Андрей. – Она – очень понятливая девушка.

– Я знаю, – пробормотал Стива.

– Поэтому она нацарапала номер своего телефона на салфетке…

– … и убежала?

– Как тебе будет угодно, – равнодушно произнёс Андрей.

– Если ты не согласишься, – я тебе ещё таких троих подсуну, – пообещал Стива.

Андрей усмехнулся, но видел, что адвокат сказал это совершенно серьёзно. В этот момент кабина остановилась, первым вышел адвокат, – не потому что так привык, просто он был ближе к дверям.

– В случае чего – могу помочь в оформлении, – говорил Стива на пути к своей машине. – Там, претензий не имею, и всё такое прочее…

– Я ещё ничего не решил, – сказал Андрей.

– Когда-нибудь решишь, – уверено произнес адвокат. – Только не пытайся выбрасывать её из головы.

– Ты бы выбросил? – спросил у него Андрей.

– Нет, – ответил Стива. – Но она же не ко мне с этой просьбой пришла.

– А к кому?!

– Я не предлагал ей кандидатур, – сказал Стива. – Она пришла и назвала тебя…

– А какие рекомендации ты ей дашь? – вдруг спросил Андрей.

– Ты же её видел. – Стива пожал плечами. – Какие тебе нужны рекомендации? Могу только добавить, что вы друг друга стоите…

– Долбаный сводник, – проворчал Андрей. Стива вновь пожал плечами, попадая ключом в замок автомобиля.

– Тебя подвезти? – спросил он. Андрей отрицательно покачал головой…

Ты же всегда был готов помочь ближнему своему, говорил он себе, так вот тебе апофеоз твоего мнимого альтруизма. Девушка с разноцветными глазами – ближняя?!. Он не помнил, чтобы на какой-то общажной дискотеке кто-то когда-то подкуривал ему сигареты, он не помнил её глаз, а забыть их невозможно, он и сейчас видел их, как будто Оля находилась где-то рядом. Если он согласится, – можно будет оставить память о своей безграничной жалости к людям: он, или она, сначала в пелёнках-ползунках, затем в ярком комбинезоне с рисунком на кармашке, потом в джинсах и футболке, после этого…

Рядом деловито заурчал мотор адвокатского автомобиля. Андрей вздрогнул, как будто очнулся ото сна, постучал костяшками пальцев в боковое стекло. Стива в ожидании смотрел на него.

– Стива, ты мне так и не сказал: а что «во-вторых»?– произнес Андрей.

Адвокат вздохнул, постучал пальцами по рулевому колесу.

– Во-вторых, она хочет, чтобы ты был с ней рядом, – сказал он и добавил после короткой паузы. – Всегда…

– Но она же не меня хочет видеть рядом, а моего ребёнка, – возразил Андрей.

На сей раз Стива проделал целый ряд трюков, от постукивания пальцев, до потягивания с амплитудой на весь салон автомобиля. Он даже прочистил горло, как будто собирался выступать перед присяжными.

– Она убеждена, что ты рядом с ней не будешь никогда, – сказал он, наконец.

– Почему это?

– Столько времени она находилась где-то рядом с тобой, – ты хоть раз её заметил? – Стива испытывающе посмотрел на него.

– Нет, – честно ответил Андрей.

– То-то же, – веско произнёс Стива. – Она не из той команды, где в привычке вешаться на шею… Давай, садись, не выделывайся.

– Спасибо, не хочу, – после минутного раздумья сказал Андрей. Он похлопал ладонью по дверце, улыбаясь, посмотрел на Стиву. – Я, пожалуй, пройдусь…

– Как хочешь…

Адвокат вывел свою машину из длинного ряда автомобилей, Андрей смотрел ему вслед, но руки его шарили в карманах пальто. Ага, вот оно – салфетка оказалась основательно измятой, но телефонный номер разобрать было можно…

октябрь, 1993 год

Большие горо-ДА!

«Дежа вю – явление из разряда неизмеримого: может быть мимолётным, а может и разрушающе-оглушающим…»

Вячеслав Кайдашов, студент факультета социологии Государственного университета имени академика Сахарова

Для следователя милиции Соколов был слишком внимателен, терпелив, предупредителен и тщедушен. Его первый пациент на сегодняшний день, Лёша, был безразличен ко всему тому, что его окружало, и не сумел раскусить нетрадиционного характера следователя милиции; как раскусил – понял, что, до тех пор, пока следователь Соколов представляет перед ним ораны внутренних дел, опасность с этой стороны ему не грозит.

– Она сказала, что заберёт заявление, если ты оставишь её дочь в покое, – сказал Соколов, беспорядочно чередуя карандаш меж своих сжатых пальцев. Задумчиво понаблюдав за этими завораживающими действиями, Леша прочистил горло и поинтересовался:

– А если не оставлю?

– Посадят. Я посажу, – уточнил Соколов.

– За что? – удивился Лёша.

– За совращение.

– Светка – совершеннолетняя. Ей уже семнадцать лет…

Соколов вздохнул, прикрыл на секунду уставшие грустные глаза.

– Её мать спит с полковником милиции, – сообщил он, переполненным терпением голосом.

– С полковником? – переспросил Лёша; хмуря лоб, попытался припомнить Светкиного отца.

– Не-ет. – убежденно протянул он. – Её мать спит с этим, как его… ВАЛТОРНЕСТОМ! – вдруг выкрикнул Лёша и захохотал, запрокинув голову. Чуть вместе со стулом не упал.

– Замужняя баба может спать не только с мужем, – заметил следователь, и смеяться Лёша перестал. В кабинет к Соколову его привели из камеры предварительного заключения; ночь в КПЗ может заставить поверить в то, что замужние женщины действительно могу спать не только с мужьями, особенно если муж – валторнетист.