Дети на дороге

Молоток, описав очередную плавную траекторию, опустился уже не в его ладонь, а на пол, щедро усыпанный стружкой и обрезками обоев. Андрей устремился к окну, смотрел, высунувшись наружу, в глубину двора, пристально рассматривал фигуру под большим чёрным зонтом, стоящую на асфальтированной дорожке по диагонали пересекавшей территорию ограниченную четырьмя домами. Фигура была одинока, ни единого человека не было больше вокруг, кто-то, стоящий под зонтом, смотрел на него, так же пристально, как и он сам – Андрей чувствовал это. Почти сразу же промелькнуло воспоминание о вчерашнем звонке, подсознание связало воедино телефонный звонок и стоявшего под зонтом человека. Рассмотреть что-либо на таком расстоянии было практически невозможно, однако Андрей был уверен, что это – девушка, что он знает её, и она знает его.

Можно было крикнуть через весь двор, позвать её, что ли, но тогда иллюзия могла рассеяться, потеряется тот невидимый контакт, который связывает их сейчас. Кто ты, проносилось у него в голове, откуда ты и зачем пришла? Молчаливый ответ стоял под мелким дождём, белел правильный овал лица укрытый зонтом. Неужели тебе тоже что-то нужно от меня, спрашивал Андрей. А в следующую секунду в квартиру, опустошённую ремонтом, с грохотом вломился Лукич с криком:

–… твою мать, Андрюха, ты в уши тут долбишься, или чё?!!!

И пока он спускался вниз вместе с Лукичём, пока вернулся с партией высушенного леса и вновь кинулся к оконному пролёту двор оказался пуст. На этот раз – совершенно…

– Стива, ты сводник, – устало произнёс Андрей. – Ты повторяешь ошибки моей матери…

– Боже, какая прекрасная у тебя, должно быть мать! – с чувством воскликнул Стива.

– А насчёт сводника ты согласен? – быстро проговорил Андрей. Стива ответил не сразу. Он вообще сделал вид, будто не расслышал вопроса, сидел, уставившись в стену с умным видом, толстый живот поднимался-опускался в такт дыханию.

– Нет, не согласен, – сказал, наконец, адвокат.

– Отчего же?

– Я не распевал ей о тебе дифирамбов, – рассудительно сказал Стива. – И тебе о ней – также…

– Как же ты додумался… – начал Андрей, но Стива перебил его, недослушав.

– Я ошибся, – сказал адвокат, скорее самому себе, чем Андрею. – Я думал, что знаю тебя более чем хорошо… – он повернул голову к своему позднему посетителю. – Ты по-прежнему чувствуешь жалость ко всем нам, убогим?

Андрей промолчал, скривился на секунду, как будто съел внушительную часть свеженарезанного лимона.

– Чу-у-увствуешь, – удовлетворённо протянул Стива. – Вот тебе урок за всю твою жалость. Ты ведь не сможешь ей отказать.

– Ещё посмотрим, – упрямо произнёс Андрей. – Ты сам сказал, что не знаешь меня хорошо.

– Не знаю, – согласился Стива, – но сказать ей «нет» у тебя не получится, даже если ты сильно этого захочешь. Может быть только из принципа.

– Вот именно, – с многообещающей улыбкой произнёс Андрей…

– Привет.

– Привет, – сказал Вадик. Выглядел он очень плохо: какой-то нервный, дёрганный, ежесекундно оглядывался по сторонам. Андрею таким вот он очень понравился. Просто глаз радуется, святая корова!

– Как дела? – двусмысленным тоном спросил Андрей.

– А то ты не знаешь! – истерически воскликнул Вадик, выпустив из-под контроля свои голосовые связки, и в следующую секунду уже забегали по сторонам его глаза, голова вжалась в плечи…

Вадик женился на преуспевающей предприимчивой девушке. За спиной говорили, что Вадик не женился, а девушка эта самая его на себе женила, как будто приобрела в магазине дорогостоящую, разговаривавшую умными словами игрушку. Умным Вадик был только на словах. Мало того, что он умудрился изменить жене, которая его одевала и обувала, у него хватило ума сделать это факт достоянием гласности. Он обсудил подробности из ряда вон выходящего события с двумя своими близкими друзьями, а, как говорится, что знают двое, знает и свинья.

Результат – вот он. Стоял перед Андреем, немытый, небритый, лохматый, сама жалость предстала пред ним в тот чудный дивный вечер под шепот опадающих с каштанов листьев. Вадик хотел ни много, ни мало – получить свои наиболее ценные вещи из их совместной с женой квартиры…

– И как ты думаешь, я смогу это сделать? – удивленно спросил Андрей. – Позвоню в дверь и скажу: «Извини, дорогая, можно мне взять то, что осталось от Вадика?..»

– В квартире никого сейчас нет, – суетливо пробормотал Вадик. – Она свалила в Париж вначале недели…

– Так пойди и возьми всё сам! – ещё более удивлённо воскликнул Андрей.

Вадик испуганно прижал указательный палец к своим губам, оттащил Андрей за рукав куртки в сторону.

– Меня там ждут, – почти прошептал он, предварительно просканировав в миллионный раз прилегающую территорию бульвара Стратонавтов.

– Где? В квартире?..

– Да нет же! – воскликнул Вадик. Андрей стал очередной раз свидетелем приступа паранойи.

– Они сидят снаружи, – заговорил вновь Вадик как можно более внятно, но негромко. – В квартиру она их не пустила.

– Кого?

– Братца своего и ещё какого-то пассажира, – сказал Вадик, и лицо его исказила гримаса как от зубной боли. По бульвару проехала одинокая машина, он вздрогнул, проводил её настороженным взглядом. Андрей вздохнул и сказал:

– Вадик, что тебе от меня нужно?

– Помощи, – честно признался Вадик…

Они жили с женой в обыкновенном пятиэтажном доме-хрущёвке, только с металлической подъездной дверью, домофоном и кондиционерами в каждой квартире. Ключ от подъездной двери подходил к дверям всех подъездов, об этом Андрею сказал Вадик – и не ошибся. Андрей всё надеялся получить вразумительный ответ: почему Вадик сам не проделает всю эту операцию. Тот долго ломался, изворачивался, как мог, но сказать ничего так и не сказал. Да и не нужно было. Андрей и так видел, – боится, вот и весь ответ.

Дальше – через дверь соседнего подъезда опуститься в подвал, Андрей больно ударился о какую-то трубу, наступил на кота, перемазался в паутине и пыли; когда он вылез в нужном подъезде, то уже сильно жалел, что согласился дать втянуть себя в эту авантюру. Но отступать было не в его правилах.

Следил ли действительно кто-то за домом, или это было плодом воспалённого воображения Вадика, Андрей так и не понял. На площадке, во всяком случае, никого не было, в квартире тоже – он позвонил дважды, прежде чем переступить порог чужого разбитого семейного очага. Свет зажигать он стал – на улице было достаточно светло, чтобы найти кипу дискет, компакт-дисков (музыку послушать, сволочь, захотел, мрачно подумал Андрей), бритвенный прибор, несколько книг – он наклонялся к корешкам книг, сумерки сгущались слишком быстро. Люстра здесь был величиною с обеденный стол на двенадцать персон, телевизор – со школьную доску, кровать – размером с бадминтонное поле. Чего этому уроду для счастья не хватало? Любви?

В дверь позвонили. Андрей замер в гостиной, с рюкзаком в руке, обернулся через плечо в сторону прихожей. Телеграмма? Он бесшумно подошел к цельному аккуратному куску красного дерева, вскрытого порядочным слоем лака, приложился к глазку. На площадке, переминаясь с ноги на ноги, стояли двое людей, широкоплечие, коротко остриженные. Знали, что кто-то наблюдает за ними через глазок, в глазок смотрели не мигая. Как они могли узнать, что я здесь, гадал Андрей без тени страха в душе. Один из стоявших за дверью отдалённо напоминал жену Вадика. Андрей знал его.

Не задавая идиотских вопросов («Кто там? – Сто грамм…»), он с усилием справился с замком. Нараспашку дверь открывать мешало хитрое приспособление, покруче цепочки, в виде какого-то рычага из тугоплавкого металла. То, что Андрей видел в дверном глазке, теперь предстало перед ним живьём, в щели, шириною в ладонь.

– Здравствуй, Андрюша, – зловеще произнёс тот, который стоял ближе к двери.

– Здравствуй, Антоша, – миролюбиво отозвался Андрей.

– Нам можно зайти? – спросил Антоша, вопросительно приподняв скудные брови.

– Я – не хозяин, – сказал Андрей, чем вызвал густое ржание обеих пассажиров

– А где хозяин? – вроде бы безразлично поинтересовался Антоша, отсмеявшись.

– Следующий вопрос, – произнёс Андрей. – Я не собираюсь перед тобой отчитываться.

– Что ты выдрючиваешься? – брезгливо процедил Антон сквозь зубы. – Кто он тебе? Брат?

– Нет, – Андрей повёл головой из стороны в сторону. – Он пришёл ко мне и попросил помочь.

– Ты всем помогаешь?

– Стараюсь по мере своих возможностей, – сказал Андрей.