Поцелуй Ехидны

Поцелуй Ехидны
Иван Митряйкин

Влад, психолог школы для особенных детей, даже не предполагал, что, устроившись на работу, столкнется не только с проблемой не налаженной работы в системе образования, но и с древними существами, Богами и их приспешниками, которые выбрали это место своим плацдармом с далеко идущими планами по возвращению их в современный мир. И как бы он не сопротивлялся, как бы не открещивался от всего этого, ему пришлось встать в строй вместе с теми, кто им противостоит… или умереть.

Так что придя на работу в, казалось бы, безобидную организацию Влад поимел головную боль в виде древних Богов, еще более древних и беспощадных «Первых», а плюс к этому работа в школе, неверная супруга и проблемы с родителями… Конечно есть еще вариант – плюнуть на все и перейти на другую сторону…

Вечный вопрос, как узнать, что есть добро, если выбираешь из двух зол.

Иван Митряйкин

Поцелуй Ехидны

Все персонажи книги являются вымышленными, и любое совпадение с реально живущими или жившими людьми случайно.

Пролог

Книга посвящается светлой памяти моего друга Сергея Ивановича Костюкевича

Люди забыли дни Тифона. И только мудрые помнят и знают, куда он ушел, чтобы возвратиться в свой назначенный час.

Он бушевал в Небесах во Дни Гнева, и он был похож на вздымающееся облако дыма, окутанное огненным жаром, за которым не было видно его конечностей. Его рот – бездна, извергающая пламя, дым и горячий пепел.

Когда приходят сроки, тайные законы Небес начинают управлять звездами, заставляя их двигаться в непостоянстве по измененным путям времени, тогда на небе появляется большой красноватый свет.

Когда невинная кровь падет на землю, он явится, и горы будут открываться и изрыгать далеко вокруг огонь и пепел. Деревья будут повалены, и все живые существа погибнут. Воды будут проглочены землей, и моря вскипят. Небеса буду гореть красноватым огнем, и лицо земли будет иметь медный оттенок. И настанет День Темноты. Появившийся лунный месяц сдвинется и упадет.

Люди рассеются в безумии. Они услышат его трубный глас и боевой клич и станут искать убежище в пещерах. Страх будет съедать их сердца, и храбрость будет покидать их, как вода треснувший кувшин. Они будут поглощены огнем гнева и растворятся в его дыхании.

Так было в Дни Небесного Гнева, которые миновали, и так будет во Дни Погибели, когда он прибудет снова. Сроки его прихода и ухода известны мудрым. Вот знаки, которые должны предшествовать времени возвращения Тифона.

Сто десять поколений должны уйти к Закату. Будет взлет и падение царств. Люди будут летать по воздуху, как птицы, и плавать в морях, как рыбы. Мужчины будут вести друг с другом переговоры о мире и это будут их дни – дни лицемерия и обмана. Женщины будут как мужчины и мужчины как женщины – человек будет игрушкой страсти.

Страну предсказателей постигнет взлет и падение, а ее язык будет изучен и понят. Страна, почитающая закон, будет управлять землей и сгинет в небытии. Единая вера придет на все части земли, ведя мирные переговоры, приносящие войну. Страна морей будет величественнее остальных, но будет как гнилое в сердцевине яблоко и не устоит. Страна торговцев убьет кудесников и это будет ее день.

Тогда верхние будут бороться с нижними, Север с Югом, Восток с Западом и Свет со Тьмой. Люди будут разделены на племена, и у них буду рождаться дети, которые будут для них чужими. Брат будет бороться с братом и муж с женой. Отцы перестанут наставлять своих сыновей, и сыновья будут своенравными. Женщины станут доступны любому и не будут стремиться держаться в чести и уважении.

Смута возникнет в сердцах мужчин, они будут искать не зная что, неуверенность и сомнение будут беспокоить их. Они будут обладать большим богатством, но будут бедны духом. Тогда в движении Земли и Небес почувствуется подвижка и дрожь. Люди будут дрожать в страхе. И в это время появится Предвестник Погибели.

Он прибудет незаметно, как могильный вор. Люди не будут знать, что это, люди будут обмануты. Час Тифона будет близок.

Человек, чтобы повзрослеть, должен пострадать, но этому свое время. Большая жатва не будет направлена только на меньших из людей.

Ведь сын вора стал Вашим писцом.

    «Манускрипт Колбрина». Вольный перевод.

Часть первая

1

Машина была старая и по человеческим меркам уже давно отпраздновала свое совершеннолетие. Но капризничала, как молодая. Вот и сегодня Влад долго крутил стартер. Ни-че-го. Двигатель схватывал и сразу же глох. И уже когда почти сел аккумулятор, и Влад начал вспоминать расписание автобусов, автомобиль смешно чихнул и снисходительно затарахтел. В общем, до работы довез. Началась третья неделя трудовой деятельности Влада на новом месте. Припарковав «фольксваген-гольф» около непонятно откуда взявшегося в этой глуши черного минивэна, он аккуратно открыл дверь, чтобы не поцарапать лакированный бок детища американского автопрома. С уважением осмотрел «додж» с тонированными стеклами, вздохнул и, рассеянно отвечая на приветствия, побрел в свой кабинет в школе для детей с особенностями в развитии, где он работал психологом. Подошел к двери, достав из кармана ключ, и остановился: дверь была приоткрыта.

– Кто сидел на моем стуле и сломал его? – пробормотал Влад, переступая порог.

Кабинет можно было назвать небольшим классом: шесть парт занимали основное пространство, перед ними стояли два сдвинутых стола. В углу располагались два потертых кресла и чайный столик. По идее, кресла должны были создавать уют и доверительную атмосферу, но как-то у них это плохо получалось. Подобные кресла можно увидеть около мусорных баков, как следы советского времени. Скорее всего, в школу они переехали лет пятнадцать назад из какого-нибудь кабинета в отделе районного образования. И особенно «уместно» смотрелся в их компании современный чайный столик из стекла. Рядом на полке выстроились остатки чайного сервиза из того же социалистического прошлого. В одном из кресел сидел мужчина лет тридцати пяти в графитовой рубашке и черных классических джинсах. Он пил кофе из фарфоровой чашки.

Влад поздоровался и вопросительно приподнял брови.

2

Чай был невкусный, зеленый и без сахара, но Инга не могла позволить себе пить обычный черный с сахаром или не дай бог магазинный в пакетиках. Даже когда ты одна, и никто тебя не видит, надо держать марку. Она же элита, а элита не пьет всякую гадость. Элита великолепно разбирается в искусстве, в вине, в кофе, да и в чаях. Элита тусуется в клубах, на выставках, показах и презентациях. Она тоже так жила в первый год своей самостоятельной жизни, когда наконец-то уехала от родителей. Не поступив в медицинский университет, пошла на подготовительные курсы и уже через неделю пустилась во все тяжкие: клубы, бары, алкоголь, короткий секс в клубном туалете или припаркованной рядом машине, ну, или долгий пьяный, изматывающий на квартире, из которой ее выставляли под утро или того хуже – поздней ночью. В итоге вместо университета – медучилище. Следом сельский фельдшерский пункт и замужество, потому что пора.

Мужа выбирала не по любви. По статусу. Ей понравилась его профессия, «психолог» звучало как-то элитно, это не слесарь, не тракторист и не другие местные, которые неуклюже или нагло подкатывали к ней на дискотеках. И только Влад смог их отвадить, при этом не махая руками и не повышая голоса. Когда она стала с ним встречаться, только несколько приезжих попытались к ней «подойти-познакомиться», но как-то быстро сдулись и навсегда исчезли из ее поля зрения. И когда он сделал ей предложение, она согласилась. Правда, ее родители были совсем не в восторге от такой партии, но теперь вроде все наладилось. Они сбежали от всех, съехав на съемное жилье. Семья, самостоятельная ячейка общества. Скажут же!

Инга пила невкусный зеленый чай без сахара и скучала.

3

– Матвей Иванович Ольшевский, – представился коренастый парень в графитовой рубашке, встав с кресла. – Социальный педагог, по совместительству буду вести курс духовно-нравственного воспитания.

– Владислав Сергеевич. Значит, будете религию нести в массы? – Влад улыбнулся и пожал протянутую руку. Рука оказалась сухой и крепкой.

– Да, религию, но в сжатой форме. Кофе будете?

– С удовольствием.

Влад выдвинул верхний ящик стола и достал прозрачную кружку с надписью «Адлер». Эту кружку он возил с собой уже четыре года. Подарок знакомой девушки. Просто знакомой, как всегда говорил он Инге, когда она начинала язвительно проходиться по его отношению к этой вещи. Да и на самом деле никаких близких отношений у них не было. Кира, рано вышедшая замуж, воспитывающая сына и живущая в достатке, всегда оставалась просто знакомой. С ней было интересно переписываться и если повезет, то увидеться и поболтать. Но случалось это крайне редко, примерно раз в год, когда у нее появлялось время и желание приехать в родную страну навестить родителей.

Налив кофе из чайника, Влад сделал глоток и зажмурился от удовольствия. Утро плохо началось, но быстро исправилось. Сентябрь был теплым, кофе крепким, без кислоты дешевой арабики, подаренная кружка удобно сидела в руке, согревая, а будущий сосед по кабинету казался неплохим человеком. В его глазах под черными бровями светился интеллект и юмор. Влад решил, что они сработаются.

– Вы располагайтесь, – сказал он. – Вот этот стол свободен.

– Нет, располагаться буду завтра. Надо еще заехать в районо к методистам, представиться. Так что обустройство оставлю на потом. – Матвей подхватил небольшую кожаную сумку и направился было к двери, но остановился. – Владислав Сергеич, предлагаю в негласной обстановке и в отсутствие учащихся перейти на ты, а на брудершафт мы потом выпьем, да и за знакомство.

– Согласен, – кивнул Влад. – Только на брудершафт с мужиками я не пью, у меня жена ревнивая.

Матвей засмеялся, махнул рукой и исчез за дверью.

4

День закончился так же, как и начинался – скверно. И даже хуже, машина не завелась. Нет, она вначале схватила, протарахтела пару раз, затряслась и заглохла. Влад подергал провода, попинал колеса, постучал по трамблеру и даже зачем-то протер лобовое стекло, но чуда не случилось. Лезть под капот и искать причину не было никакого желания, да и ночь не прибавляла энтузиазма. С тоской он посмотрел на темную дорогу. От школы до ближайшего поселения было километров десять, а до квартиры, которую они снимали в местном городке, чуть ли не вдвое больше. До шоссе, где можно поймать машину, надо было идти километра полтора по лесной дороге. Можно, конечно, подождать часок и доехать с кем-то из воспитателей. Их смена заканчивалась в одиннадцать, и власть в школе переходила к ночным нянечкам. Пятнадцать – двадцать минут идти до трассы, минут двадцать – тридцать, чтобы поймать машину. Ну а если никто не остановится, то вся надежда на воспитателей.

Рассудив так, Влад шагнул в темноту.

От текущих мыслей его отвлекло ощущение, что он очень долго идет. По внутренним часам, уже должно было появиться шоссе. Посмотрел назад – школа исчезла. Туман опустился как-то незаметно, верхушки деревьев еще можно было рассмотреть, а вот стволы – нет. И самое странное, совсем не было слышно шоссе, хотя даже днем в школьном шуме можно уловить гул машин. Ведь еще не поздняя ночь, всего лишь начало одиннадцатого, и транспорт идет по трассе; конечно, не так интенсивно, как днем, но все же. А вот сейчас все тихо и туман – сплошное молоко, в городе такого не бывает.

В городе всегда остаются какие-то ориентиры. В сельской же местности стоит уйти в сторону от населенного пункта, и все исчезнет, утонет в густой молочной дымке. И ты не можешь верить даже звукам, они очень и очень обманчивы. Влад вдруг вспомнил, как однажды летом, в детстве, ездил на рыбалку. С вечера накопал червей, припас кусок хлеба, привязал к велосипеду удочки, завел будильник и в три часа ночи выехал на Лесное озеро. Оно было недалеко – километра три лесом, потом через поле, и за вторым леском оно и будет, почти правильной круглой формы, с островком посередине. Тогда тоже стоял туман, но Влада это не смутило – он смело отправился навстречу приключениям. И только когда почти рассвело, понял, что заехал не туда. Где-то не там свернул или проскочил мимо своего поворота и оказался у какой-то незнакомой деревни. В то время их было много разбросано между лесов – небольших, от пяти до двадцати домов, деревенек, образовавшихся на месте хуторов после мелиорации, которая проводилась в Советском Союзе. Влад был уверен, что найдет дорогу к озеру, и поехал дальше. Но возле свинофермы не заметил в тумане неогороженную яму с навозной жижей. Левая нога сорвалась вниз, он попытался удержаться за велосипед, но тот подло предал его, упал и больно ударил рулем в подбородок. В глазах вспыхнули звездочки, и Влад свалился в яму. Жижа была густой и вонючей, но, к счастью, не такой вязкой, как болото, а то нашли бы его только по велосипеду, и то не сразу. Он с трудом, но вылез из ямы, отплевываясь от кисло-горькой навозной жижи и задыхаясь. Дотащил свое тело до сухого места, полежал немного, тяжело дыша, и его вырвало – сначала навозом, потом хлебом, на который он собирался ловить рыбу, но съел по дороге. Потом еще чем-то желтым и еще более горьким, чем навоз…

Он никому не рассказал о случившемся, и только иногда просыпался в холодном поту, чувствуя, как теплая вонючая жижа обволакивает тело, а снизу, из глубины, кто-то хватает его за ноги и тащит в темноту: «Иди к нам, мальчик, нам скучно, поиграй с нами».