Лотерея

Лотерея
Иван Николаевич Пальмов

Сегодня за словом лотерея все видят деньги, выигранные или потраченные на пустой билет, а ведь когда-то играли вовсе без денег. Такая игра может показаться не интересной, однако в безденежной лотерее ставки бывают куда выше. В древнем Вавилоне, где и родилась эта азартная игра, люди делились на тех, кто на лотерею молился, лишь бы она принесла им желаемое, либо боялся желаний других. И не было тех, кто бы в неё не играл.

Глава 1. Разработчик

С опаской глядя на ложе морфея

Сужается вдаль большая аллея

Ходит по струнам плавучий причал

Гонит надежду, что его ты узнал

Манит все пленом сладостных грез

Машет подарками в тысячи роз

В закрытых глазах увидит надежду

В сотканных снах срывает одежду

Страхом питает выжженный путь

Ветер смолкает уже не уснуть

Передо мной парк и я не знаю, как очутился в нем. Вернее я еще не вошел и стою, наблюдаю. Парк небольшой круглый, посередине какой-то дом, напоминающий замок, но он маленький, чтобы считаться замком, а потому это все-таки дом, хотя я уверен, что в нем никто не живет, а потому и домом его назвать нельзя, кирпичное здание, претендующее на название. Погода серая, а все же тепло, я сел на скамейку уже в парке. Не помню, как шел к ней и тот же ли это парк, может это случилось другим днем. Светло, солнечно, ярко, точно в другое время попал или быть может, все разом осветилось не с неба. Не знаю. Рядом такая же скамейка, а на ней почти такой же человек, почти как я, но моложе, он тоже один и отчего-то улыбается. К нам подбежала собака, во рту у нее мяч и теперь мне ясно, чем вызвана улыбка парня на той скамейке.

– Он хочет с нами поиграть, – воскликнул парень. Только теперь я смог обратить на него внимание и разглядеть точнее. Он жутко похож на меня, только какие-то пятна и родинки на лице делают нас разными, а еще он молод, можно сказать, юн, хотя все же не настолько, чтобы назвать его юношей. Чертовки похож или может только глаза, большие глубоко посаженные, карие, как у меня. Нет, в остальном он совсем другой и теперь это тоже видно.

– Я?– я отвечаю нелепым вопросом, тогда как мне хочется сказать совсем по-другому. Мне хочется узнать, почему он сам не поиграет с псом, но этого сказать не могу. Как будто пакли набили в рот и ее невозможно выплюнуть. Парень показывает язык собаке (пока не известно пес ли это), а она прыгает, все так же с мячом, но он с ней не играет. Теперь мне становится жалко собаку, и я действительно хочу, чтобы он с ней поиграл, но ничего этого уже нет.

Обернувшись, я увидел другое место, парк куда-то исчез, снова тучи заволокли небо. Огромные высотные здания нависают надо мной, и вид их так и говорит, что теперь они стали другими. Что же в вас? Ничего нет, нет света, нет людей, а вон они. Что они там делают? Идут. Люди на крыше подходят к краю, мне не видно их лиц. Мне становится страшно за них, я знаю, что не успею, а они уже вот у самого порога. Они бросаются вниз как мыши лемминги, мне все кажется не настоящим. Господи! Они упали. Они были далеко от меня, но теперь я как-то оказался возле них. Ненужно и смотреть, чтобы понять что случилось. Было очень высоко. Я вижу маску или просто большие очки. Да, очки виртуальной реальности, а на них надпись … я поворачиваю голову и пытаюсь рассмотреть надпись снова, но ее уже нет.

В холодном поту в своей темной квартире проснулся еще один человек. Он должен запомнить этот сон. Его зовут Рэндл Дор, он живет один, он просыпается и чувствует что выспался, но лучше бы ему не высыпаться, чем увидеть сон, которого он не помнит, но от которого осталось гадкое чувство неразберихи в собственной голове. Это состояние от того еще хуже, что оно переплетается со страхами всплывшими во сне, хоть казалось он и не думал о них наяву. От таких снов нужно отделаться поскорее, как от назойливой цыганки прилипшей банным листом. Надо идти и что-нибудь начать делать. Пока у Рэндела ничего не выходит, он бродит по комнатам в полутьме, не включая свет. Он не включит его, даже если рассвета придется ждать очень долго, обычно Рэндл ссылается на глаза, операция на которых стоила ему не малых денег, но возможно он уже об этом не вспомнит, потому что спрашивать некому. В квартире минимум мебели, но программист все равно умудряется что-то задеть и где-то запнуться. Да, Рэндл работает программистом, и между прочим в большой компании, но не кичиться этим потому что и не перед кем. Рэндл настоящий отшельник, медведь который никогда не выходит из берлоги. Медведем его может, не назовешь только из внешнего облика – сухощавых людей небольшого роста медведями не обзывают. Пристанут же эти медведи. Растительность на лице Рэндела обильная, борода усы все как положено, но это уже не только к медведям относится.

В квартире Рэндела не стало светлее с наступлением утра, только телефонный звонок обозначил начало нового дня.

– Я наконец дозвонился до тебя, – голос был знакомый хотя в такие минуты Рэнделу было тяжело воспринимать человеческую речь и двоичные символы куда быстрее вернули бы его в реальность.

– Да Джордж, чего тебе? – и без того раздраженный Рэндл еще сильнее обозлился и при любом другом случае наверняка высказался бы иначе.

– Вообще-то это я должен задать тот же вопрос, – обыкновенно Рэндл был более интеллигентным в общении и потому от неожиданности Джордж не придумал ничего лучше.

– Точно, точно, прости я, кажется, так и не отправил тебе письмо, – это фраза была уже вторым звонком для Джорджа, потому как ранее Рэндл не позволял себе забыть о чем либо в принципе.

– Звонил ведь, да? – осторожно спросил Джордж.

– Верно. Все так извини, но теперь давай лучше по почте.

–Так что ты от меня хотел-то, можешь ответить, нет? – Джордж уже привык к непредсказуемым разговорам с Рэнделом, но сейчас ему больше всего хотелось конкретики и меньше всего странностей Рэндела.

–В документе все будет, отправлю сразу же. Поверь, дело выгорит, ты ведь всегда мне верил, – казалось, Рэндел взял себя в руки, но снова прорвавшийся кусок сна в его голове сделал так, что из своих рук он сразу же положил себя на место.

– Да. Я тебя понял. Ладно, – Джордж хотел было сказать и еще что-нибудь и как всегда сделать миллион уточнений, но Рэндел уже бросил трубку.

У Рэндела был готов файл – особая программа, которая должна обогатить их обоих. От чего-то, Рэндл даже не вспомнил о чем эта программа, хоть и работал над ней чуть не пол своей жизни. Вероятно, это просто сон выбивал его из колеи.

Для того чтобы программа работала нужны не просто деньги, нужны ресурсы на которых программа будет работать. Потихоньку голова Рэндела заработала, и он взялся написать сопроводительное письмо к файлу для Джорджа. В письме Рэндел написал следующее:

1) 

Нужны программисты для того чтобы программа работала без задержек. Они будут работать автономно, я выдумаю для них что-нибудь попроще, чтобы не было вопросов. Необходимо от пятнадцати до двадцати человек, в зависимости от их возможностей.

2) 

Нужен процессор способный нести в себе информацию и передавать в

VR

. Должно быть, это выйдет не дешево.

3) 

Наконец последнее и самое главное. Для каждого пользователя необходим чип, работающий в качестве второго мозга. Такой чип должен хранить в себе терабайты памяти, так что обычные не подойдут. Я знаю, что такого рода чипы существуют и даже знаю, где они могут быть. На них хранится весь объем правительственной библиотеки передающий не только информацию из книг, но даже структуру старейших фолиантов, которые можно воссоздать заново. Понимаю, что достать их будет сложнее, но иначе вся разработка ни на что не годится.

P.S : будь осторожен и знай что эта программа изменит мир.

P.P.S. : немного расскажу о программе: она не просто передает реальность через очки, в ней можно запутаться, внезапно ты можешь оказаться в VR, до того находясь в реальности, но ты этого не заметишь, в этом и есть вся прелесть программы и именно затем ей нужен второй мозг. Чипы Джордж.

Идея снова поглотила Рэндела и он уже как будто, и забыл свой сон. И все же что-то гнетущее оставалось на душе разработчика, он не знал, как избавиться от этого чувства. Лучшим решением было бы выйти на улицу, немного развеется, так сделал бы любой человек, но у Рэндела не было нужды, куда-либо выходить у него была программа. Он проводил испытания, едва только собрав контуры, нарисовав эскиз собственной реальности, но теперь эскиз зарос красками и углы стали гладкими. Пока что это работает только с одним человеком, но ведь работает.

В комнате темно и видно только то, что само может светиться, это компьютеры, настольная лампа и подсветка на высокой металлической этажерке. Рэндел взял шлем, провел пальцем по шкале сбоку, свет начал излучать еще и шлем. Надев на голову портативное устройство, Рэндел не стал садиться в кресло или ложиться на диван, он спокойно разгуливал по большой темной комнате своей квартиры. Временами он поднимал руки и выводил узоры проводя пальцами в воздухе, затем разворачивался немного нелепо перебирая шаги под собой, можно было сделать всего один шаг чтобы добиться того же, но он повернулся именно так. Вероятно, он видел это иначе, но глядя со стороны можно было увидеть скорее умалишенного человека, нежели гения компьютерных технологий. Сеанс погружения продлился около трех часов. Когда Рэндел снял шлем, он не выглядел слишком уставшим, но, тем не менее, снова лег спать. Это была его система, по которой спать нужно каждые два часа и он был несколько огорчен тем, что не потерял нить времени и тем сбил свой режим.

По обыкновению Рэндел засыпал почти сразу, но сейчас будто бы сам не хотел пускать к себе сон, он предчувствовал нечто плохое, о чем он старался не думать намеренно, то о чем говорило его подсознание. Рэндл постарался отвлечься, думая о том, где успел побывать в шлеме. Длинный пустой переулок, с камнями, выложенными в ступеньки, дорога. Нужно перейти, за ней виден парк и там интересно. Кто это там сидит? Спросить не у кого, разве что у самого человека. Рэндел пошел к нему, оказался в парке и уже слева на лужайке сидит мальчик, он не так уж и мал, чтобы играть в игрушки. В руках мальчика юла и лопатка, вещи вроде бы не совместимые, так зачем он их взял? Снова взгляд на мужчину, тот мальчик мог бы оказаться его сыном, но вот уже и мальчика нет, вместо него оказался лысеющий мужчина средних лет, на лице усы и очки на глазах, теперь уже скорее он годится в отцы тому парню на скамейке, хотя это и преувеличение. Парень поднял шляпу со скамьи, натянул на лоб, и почти скрылся от взглядов, раскрыв перед собой газету. Таких больших газет давно никто не читает. Что ж ладно, сбоку подходит парень с усами.

– Вы знаете, есть одна замечательная игра… – начал было распинаться человек меняющий возраст.

– Вы тут вместе с этим парнем, – Рендел указал на того со скамейки, – поиграйте с ним, мне не до того.

Рэндел нервно одернулся от приставшего мужчины и зашагал дальше, перед ним красуется башня. Разглядеть сложно, но, пожалуй, если там есть колокол – это есть колокольня, а с нее падает что-то… сильный удар о землю оглушил сильнее колокольного звона, если тот и в самом деле был. Рэндел быстрее бросился бежать, вероятно, уже к трупу. На лице упавшего что-то такое, что скрывает его и понять кто это невозможно, скорее всего, человек неизвестный, но Рэнделу от чего-то, не все равно. Ему не все равно, кто именно это был, а вовсе не сам факт смерти. Это самое и пугает.

Надо просыпаться. Рэндел снова забыл включить будильник, он невероятно зол на себя, но делать нечего, время не вернешь, да и нужно ли? Снова гнетущее чувство, оно такое будто в комнате кто-то есть. Тот, кому Рэндел не будет рад, впрочем, такому одиночке любой станет не в милость. С этим ничего не поделать. Рэндел даже захотел позвонить Джорджу, но быстро нашел массу доводов не делать этого. Лучше всего отвлечься, может, в самом деле, выйти на улицу, как любой человек. Рэнделу понравилась эта мысль, и он даже не вспомнил о своем чудо изобретении.

Пока все в порядке, никого на лестничной клетке и даже спустившись, разработчик никого не встретил в подъезде. Парадная дверь открылась так, будто входишь в рай, яркий солнечный свет ослепил давно привыкшего к темноте медведя. Вот ты и вышел из своей берлоги, здесь страшнее, почему он пока не понял, но позже на ум пришла ассоциация с муравьем на пустой тарелке, куда не пойдешь, тебя заметят, да и уже наверняка видят. Во дворе пусто, немного зябко после дождя, хоть на дворе еще сентябрь. Большая бетонная конструкция разных цветов представляет из себя детские горки, внутри закуток, чтобы спуститься нужно забраться в него, может там и никого нет, никто еще не забрался, а может, сидит уже давно. Проходит мальчик в желтой куртке, он не смотрит на Рендела хотя видит его, от чего-то ему не любопытно или он просто сделал деловой вид. Мальчик доходит до горок останавливается и смотрит в окно того закутка. Рэнделу тоже стало интересно, чего это он там высматривает. Ему хотелось прогуляться по городу, а он застрял здесь посреди двора. Он и не заметил, как встал бок о бок с мальчишкой и тот вдруг спросил:

– Вы здесь один?

– Как видишь, – слегка потерянно ответил Рэнлел.