Душа и краски

Я уловила это движение и обернулась. Сзади на столе стояли две белые тарелки, рядом с которыми лежали вилки. Вспомнив некоторые сюжеты из книги, я начала понимать, что будет происходить дальше. Я подошла к столу и села напротив одной из тарелок.

– Чай с мороженым будешь? – предложила Лила, поставив чайник на конфорку.

– С удовольствием, – вырвалось из моего рта.

Мой голос был для меня чем-то непривычным, звуки, доносящиеся из моих голосовых связок, словно проносились по всему телу. Он отличался от голоса Лилы, был немного жестче и ниже. Я сказала совсем немного, но мне хватило этих слов, чтобы многое осознать. Только я могла управлять своей речью, это была часть меня.

– Надеюсь, ты любишь мяту, – продолжила Лила.

– Не знаю, – ответил снова мой голос.

– Тогда попробуешь и узнаешь.

Лила подошла к столу, держа в левой руке сковороду, выложила полукруги омлета на тарелки, быстро вернулась к плите, поставила сковороду на прежнее место и взяла миску с салатом, которую поставила на стол. Потом она снова вернулась к плите, где достала из ящика жестяную коробку с мятой. Небольшое количество высушенного растения отправилось в заварник, куда следом был вылит кипяток.

Еда передо мной тем временем остывала, почему-то я не могла есть, чего-то не хватало. Еще было горячо, от омлета шел пар, продолжая разносить по дому запах. И еще я не знала, как происходит процесс приема пищи, но мой организм явно в ней нуждался.

Лила поставила на стол две чашки с мятным чаем, пока я рассматривала еду. Ее цвет, форму, текстуру. Неровная поверхность омлета напоминала мазки с картин, а содержимое миски из красных помидоров и желтого перца напомнило мне о красках, которые меня так привлекали.

– Приятного аппетита, – сказала Лила и начала есть.

– Приятного аппетита, – сказала я и начала повторять за ней.

Впервые я ела как обычный человек, впервые вообще в мой желудок начала попадать пища. Ее вкус мне нравился, это чувство было для меня новым. Еще одним новым чувством, которое мне доставляло удовольствие. Помидоры имели немного кисловатый вкус, перец был более сладким, а омлет – соленым. Мой язык распробовал все это, и внезапно моя тарелка опустела.

Лила тоже доела свою порцию, отнесла наши тарелки в раковину и снова приземлилась на соседний стул вместе с мороженым. Она мне протянула небольшую розовую упаковку, которая оказалась очень холодной, и ложку. Я сначала отхлебнула немного чая, наблюдая за тем, как она открывает свою порцию и начинает есть. Следом начала и я, было немного непривычно поглощать что-то настолько холодное после только приготовленного омлета. Но розовая субстанция оказалась сладкой и таяла на языке. Это был еще один новый вкус, еще одно новое ощущение. А вместе с мятным чаем получалось гармоничное сочетание, которое я ощущала, но не могла описать. Мне оставалось только поглощать то, чем меня угостили.

– Так, как ты оказалась в моем фургоне? – спросила Лила, допив свой чай.

Мне надо было что-то сказать в ответ, я немного подумала, но у меня вдруг заболела голова. От этой боли застучало в висках, эти ощущения отразились на моем лице.

– Ты в порядке? Кажется, ты не слабо ударилась головой, – продолжала Лила, заметив мою реакцию.

– Плохо помню, – тихо ответила я, схватившись за голову.

– Давай я позову соседку, она врач на пенсии. Пусть тебя осмотрит, – предложила Лила.

– Хорошо, – ответила я.

Лила выбросила опустевшие упаковки мороженого, отправила чашки в раковину и вышла из дома, оставив меня с головной болью на диване. Участок, где жила соседка, находился недалеко, она быстро вернулась вместе с пожилой женщиной, чьи глаза были, казалось, лишены эмоций.

– Так, это она? – произнесла женщина с короткими светлыми волосами.

– Да. Ее зовут Луна, – ответила Лила.

Женщина подошла ко мне и взялась руками за мое лицо. От нее пахло чем-то сладким, этот аромат меня успокоил. Она посмотрела в мои глаза, проверив реакцию зрачков, осмотрела синяк на виске и измерила пульс, взяв меня за руку.

– Легкое сотрясение, ничего страшного. Надо приложить холод к виску и выпить таблетку аспирина, – ответила она, оторвав от меня свои морщинистые руки.

– То есть, ничего страшного, только она не может вспомнить, как оказалась в моем фургоне, – сказала Лила.

– В твоем фургоне можно нефть найти, ничего удивительного. Ты же оставляешь его открытым, – продолжила старушка, собираясь уходить.

– Спасибо, что уделили немного времени.

– Не за что. Только если приведешь домой побитых инопланетян, меня на помощь не зови. Хорошо? – сказала женщина и удалилась из дома.

Дверь захлопнулась, нас снова было двое.

– Она, конечно, ворчливая, но добрая. До сих пор припоминает мне, как ей пришлось ставить капельницы моим подвыпившим друзьям, – объяснила Лила.

– Наверное, веселая история? – предположила я.

– Да, очень, – подтвердила Лила, моя содержимое раковины.

Я обернулась, чтобы посмотреть в окно. Было уже достаточно поздно, темно, а где-то на горизонте за деревьями краснела уходящая полоса заката. А прямо за окном было видно калитку, траву и кусты.

– Тебе надо таблетку выпить. Вот, пока я не забыла, – произнесла Лила, оставив для меня на столе серебристый блистер и неполную чашку воды.

– Хорошо, – ответила я, повернувшись обратно.

Лила отправилась в гостиную, а я принялась рассматривать упаковку с таблетками. Всего было десять отсеков, двух не хватало. Я выдавила одну себе на ладонь и положила в рот. Мой язык ощутил невыносимую горечь, и я залпом выпила, стоящую рядом воду, которая опустилась в мой желудок вместе с этим маленьким источником противного вкуса.

Через некоторое время мне стало легче, все мои мышцы расслабились, я упала на бок. На диване было удобнее, чем в фургоне, не трясло, не было душно и грязно. В воздухе продолжал витать легкий запах моего ужина, а за окном уже было достаточно темно. Я закрыла глаза и уснула, впервые по своей воле организм отключился, чтобы набраться немного сил. Это было еще одно приятное ощущение, которое мне пришлось испытать. Медленное погружение в сон, чем-то похожее на полет или покачивание на волнах.

Когда я уже крепко спала, в кухню вернулась Лила. Ее палец легким нажатием включил свет, загорелись четыре лампы в плафонах люстры. Но я не отреагировала на это, мои глаза немного прикрыли волосы.

– Эй!? Спишь? – произнесла почти шепотом она, наклонившись надо мной.

Конечно, я никак не отреагировала. Я даже не почувствовала, как она подняла мои ноги на диван и накрыла пледом. У меня слишком много сил отнял этот день.

– Спокойной ночи, – пожелала мне Лила и удалилась из кухни, выключив свет.

Сама же она еще не собиралась спать, она поднялась наверх, в свою спальню, которая когда-то была комнатой ее матери. Там был небольшой творческий беспорядок, весь стол был завален красками, карандашами, кистями и другими приспособлениями для рисования. Весь второй этаж можно было считать творческой мастерской, там Лила вместе со своей бабушкой часами могла не отходить от мольберта. Вторая комната наверху как раз принадлежала ее пожилой родственнице, которой на данный момент не было дома. Там, кстати, тоже был беспорядок, порядок в основном поддерживался на первом этаже, где приходилось часто принимать гостей.

Этим днем и этой ночью гостем стала я, незнакомая даже для себя личность, которая просто хотела посмотреть на картины. Я продолжала крепко спать на кухне, а Лила в это время рисовала что-то у мольберта, который стоял рядом с окном. Ее рука, в которой была кисть, немного испачкалась зеленой краской, но она этого даже не заметила. Продолжила рисовать, забыв про время.

Картина была готова почти под утро, Лила уснула на своей кровати прямо в одежде, а кисти отправились отмачиваться в банку с желтоватой жидкостью. Я же проснулась рано, и мне снова хотелось есть и пить.

Я поднялась, еще толком не распрощавшись со сном. Ноги отправились к холодильнику, который казался для меня чем-то загадочным. Моя рука аккуратно открыла белую дверцу, за которой скрывались стеклянные полки с кастрюлями и упаковками. Внутри него было прохладно, я ощутила это и немного взбодрилась. Мой взгляд опустился ниже, туда, где находились контейнеры с овощами и фруктами. Меня снова привлекли цвета, я достала из левого отсека небольшой помидор. Он был таким гладким, приятным на ощупь. А потом я почувствовала его запах, поднесла ближе к лицу, получше принюхалась и откусила немного.

Его вкус был мне уже знаком, он мне нравился, я продолжила есть этот плод, не торопясь. Ела и разглядывала содержимое холодильника.

Пакет молока, кусок сыра, упаковка масла, две кастрюли, еще бутылки и еще упаковки. А на дверце находились ячейки для яиц, которые были не полностью заполнены, красная упаковка, небольшие белые стаканчики, желтый тюбик и зеленые бутылки. Я доела помидор и заглянула в кастрюли. В большой была жидкая субстанция, в которой плавала зелень и еще что-то, а в небольшой – более густая белая с пленкой на поверхности. От них приятно пахло, я это чувствовала, мой живот, который не был сыт одним помидором, тоже.

Я подвинула кастрюлю с белым содержимым ближе к себе и пальцем дотронулась до пленки, которая тут же порвалась. Теперь мой палец был в каше, которую я облизала. Вкус мне понравился, это было нечто нежное. И я продолжила поглощать эту массу, погружая в кастрюлю свои пальцы, которые стали немного липкими.

Во время поглощения я немного вспомнила, как мы ужинали вчера за столом, и мне стало чего-то не хватать. Этим предметом, определенно, была ложка. Но я слишком поздно до этого додумалась, мой голод исчез, и я поставила кастрюлю на место. Холодильник закрылся, а моя рука продолжала быть липкой.