Вертикальный барак. Зайцев

Вертикальный барак. Зайцев
Иван Шаповалов

Алчный продавец недвижимости мастерски впаривает кусок бетона неординарному покупателю, вдобавок оказывает ему услуги коучинга.

Вертикальный барак

Зайцев

Иван Шаповалов

© Иван Шаповалов, 2023

ISBN 978-5-0059-6384-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Действие происходит в респектабельном офисе знаменитого и легендарного агентства недвижимости. Основательница и она же владелица солидной организации – Лайма Гаясовна Жабонян, разговаривает по телефону со своей единственной и сверхопекаемой дочерью.

ЖАБОНЯН: Да, доча!

МАРМЕЛАДА ШОКОЛАДОВНА: Ой, мам, ну что ты меня как маленькую – тридцать два, уже большая!

ЖАБОНЯН: Да сколько бы тебе лет не было, ты же навсегда для меня дочерью останешься. А, что я к тебе по имени отчеству должна обращаться – «Мармелада Шоколадовна, как дела»?

МАРМЕЛАДА ШОКОЛАДОВНА: Сами назвали, теперь стесняются! Да нормально дела!

ЖАБОНЯН: Ты мне договорчик переделай, я тебе скрины вышлю.

МАРМЕЛАДА ШОКОЛАДОВНА: А «чё» эти умники душные… Косяки нашли?

ЖАБОНЯН: Да эти буквоеды прожорливые… Дотошные, прямо до тошноты оказались. Договор, как конституцию, почти весь переписали, а трещину на несущей стене так и не заметили. И представляешь, что удивительно, даже на подтопленный заплесневелый фундамент должного внимания не обратили. И, что самое главное – за буквы они героически бились до помутнения сознания, в запятых рьяно колупались до потери пульса, а на коммуникации не по СНИПу – совершенно без претензий! Буковки в бумажке всё внимание на себя забрали, а реальный объект их устроил. Теоретики-ботаники. Да-а, лох не мамонт! Столько «Лунтиков» кругом, только и успевай отовариваться. Так что, бумажку только исправить и всё…

МАРМЕЛАДА ШОКОЛАДОВНА: А, ну норм, подправим бумажку, это же проще чем фундамент подправить?!

Смеются.

ЖАБОНЯН: Ну всё донь! У меня новые букашки-покупашки.

Скромно заходит интересный посетитель с выразительным портфелем внушительных размеров. Яркий представитель интеллигенции с тонкой настройкой хрупких чувств, умело прячущий свою широкую эмоциональную палитру, как-будто бы в своём замысловатом чемоданчике.

Захар Яковлевич Зайцев – мелкий чиновник, старший специалист архивного отдела, архивовед-магистр – искуснейший мастер документооборота. Дотошный педант: довольно строгий в выполнении мелочных формальных требований, пытливо вникающий во все мельчайшие детали, въедливо аккуратный и чрезмерно ответственный книжный червь. Самоуглублённый интроверт, почти аутист, с особенным чувствительным типом нервной деятельности, с гипертонусом конечностей и лёгкими приступами панического расстройства. Самый обычный, вполне нормальный, хорошо вписывающийся в социум, хоть и тревожный социофоб, уверенно перерастающий в высокофункционального социопата, совсем не клинического и даже рядового, но он об этом даже и ни на секунду не догадывался.

Зайцеву когда-то посчастливилось получить два высших образования, сверх того имелись ученные степени. Ну и как водится, в условиях поганенького капитализма, – круглый отличник по жизни, крепко застрял под началом твёрдых троечников. И это вполне себе нормально, ведь отличники почти всегда работают на троечников. Этот закостенелый факт сегодняшним днём не перепрыгнуть. Троечник не зубрит, а значит, хотя бы изредка думает, ну хотя бы чем есть. А главное высвобождается уйма времени на приобретение более жизнеспособных и полезных социальных навыков. Троечник – практик, делает ошибки, но не боится их так, как их боится теоретик-отличник. Однобокий отличник зубрит и тренирует хорошую память, знания для него сама цель, его воображаемый мир идеален, а в столь стерильных условиях перфекционисту страшно ошибаться. Такой механизм-автопилот нужен системе, высококвалифицированный бот-раб не имеющий критического мышления, действующий строго по инструкции – идеальный винтик большого злого механизма.

Захар Яковлевич, фигура неоднозначная, порой со стороны кажется немного нелепым и не логичным в своих суждениях и действиях, на то, есть ряд вполне обоснованных, хоть и не очевидных причин. Поскольку ему доступен значительно широкий пласт реальности, ввиду фиксирования большего объема информации из вне, он вынужден опираться не только на явные для всех факторы, оттого и кажется несколько странным. И что интересно: сложные жизненные задачи щёлкает как орешки, простые же вещи для него сложны, поскольку видит в них подвох, к тому же пытается узреть объём и скрытый смысл. Он просто особенно видит и чувствует окружающий мир, в силу некоторых особенностей. Захар – синестет, он видит некий коктейль из звуков, запахов и мыслей, а так же чувствует их вкус. Слышит в широком диапазоне цвета, а буквы и цифры видит разноцветными – он не болен, просто его мозг совершенно необычайным и волшебнейшим образом смешивает сигналы органов чувств. Захар, всю свою жизнь, весь этот мир видел в формате эклектики, через большой объем эмоций и он до некоторого времени даже и не догадывался, что другие видят всё по другому – сильно проще. Любая яркая эмоция выдавала такой ассоциативный ряд, что он мог, отключившись от социума на некоторое время и залипнуть в своей параллельной реальности на долгие минуты и часы. Со стороны могло показаться, что он противоречив и не логичен, но это более высокий порядок логики, где за этим сложнейшим хаосом, обычному человеку в силу своей нормальности, невозможно было углядеть множество взаимосвязей между предметами и процессами. Ведь, любые противоречия в более высокой мерности – и не противоречия вовсе, даже наоборот – взаимно дополняющие звенья. Он всегда чутко слышит трески и шёпоты всепроникающей физической материи, вследствие чего напрасно тревожится по пустякам и тратит много жизненной энергии впустую. Иногда ему кажется, что его тело состоит из воска, а внутри пустота, но это уже ощущения несколько инной своеобразной настройки психики, быть может абсолютно другая симптоматика более серьёзного заболевания. И даже это, ещё не самая любопытная особенность его восприятия. В его психике встроена одна очень занятная и уникальная специфичность, которая искривляет квантовую механику его внутреннего мира. Ведь, ему порой кажется, а может даже совсем и не кажется, в этом он сам ещё до конца не разобрался, что в его, вполне реалистичных и красочных снах, он проживает жизни разных людей: от простых бичей на лавке до великих личностей, причём, как из ныне живущих, так и легендарных исторических персонажей. Ко всему прочему, в последнее время каким-то, просто наичуднейшим образом, непонятно откуда прикрутилась дополнительная, ну просто любопытнейшая волшебная опция: он стал чаще замечать, что может создавать альтернативную реальность в прошлом, которая впоследствии меняет естественный и привычный ход событий. Возможно, в этом и нет никакой мистики – элементарная квантовая физика. Но, ведь, весь фокус в том, что он осознает разные ветки реальности одновременно, что недоступно простым смертным. Иными словами, – виртуальное ментальное путешествие с проживанием эмоций и полным погружением в одного из влиятельных и значимых персонажей с элементами изменения событий, путём свободного выбора большого количества открытых вариантов. Ну а если принять за истину, что сон это не какая-нибудь там галлюцинация, а реальность другой мерности более высокого порядка, то вполне объяснима причинно-следственная связь его сновидений и его сновидений наяву.

С аутическим погружением и всё глубже заныривая в свой внутренний мир, он иногда не совсем понимал, да даже бывало совсем и не мог понять, в каком настоящем он живёт: в своём старом или в собою исправленном чужом новом или вновь исправленном опять старом. Порой его реальность проистекала сразу множеством сознаний или может быть одним, но несколькими виртуальными людьми, при чём во сне и наяву одновременно, но сон и явь он не всегда различал. Это сложно объяснимо словами. Наверное, лучше не углубляться в этот мало изученный, так теперь уже называемый, феномен Зайцева.

Зайцев заходит в офис. На фоне скудных коридорных декораций внутреннее убранство помещения выглядит ни много ни мало – музеем искусства. Стены по справедливости должны иметь статус, как минимум, объекта культурного наследия. Бросая беглый взгляд на необычайного декора стену, Захар замечает довольно-таки занятную экспозицию. На самом почётном месте, ярко сияет золотой багет картины, там, где обычно висит портрет известной личности на все заморские княжества самого главного человека какой-нибудь административно-территориальной единицы. Но, на чудном полотне изображён, не лик важного властьбезумца, а шикарнейший ультрасовременный небоскрёб в тёплых лучах заката. Модный и известный художник всенепременно вложил всю свою огромную чистую душу в это необычайно-божественное творение. Зайцеву заметно нравится нетленное изображение, он видит и чувствует что-то своё, родное. Затем, вдруг неожиданно для себя, он видит в изображении небоскреба символ технократического общественного строя, а в образе солнечного заката – конец Кали-юге. Задумчиво и одобрительно, еле заметно покачивает головой, погружаясь в глубокую скважину своих воспоминаний, доставая от туда коллекцию тёплых радостных ощущений. Витая в облаках и смакуя купаж забытых им эмоций, старается включится в момент окружающей действительности, в здесь и сейчас. Резко взбодрившись, начинает разговор.

ЗАЙЦЕВ: Доброго дня! Разрешите окунуться в вашу расприятнейшую атмосферу!

ЖАБОНЯН: Здравствуйте! Да пожалуйста, вливайтесь!

ЗАЙЦЕВ: Хорошо у вас тут, уютно, так и хочется с вами посотрудничать.

ЖАБОНЯН: А вы такой игривый, наверное и не женат к тому же.

ЗАЙЦЕВ: Совсем ни разу!

ЖАБОНЯН: Совсем без отношений? Подозрительно!

ЗАЙЦЕВ: Нет, ну почему же, есть отношения…

ЖАБОНЯН: В таком случае, не распыляйтесь зазря, сосредоточтесь на даме сердца! Ну что же, тогда, без излишних душных презентаций и тошных прелюдий запустим процесс оформления. Так, подпишем бумажку, для начала, вот, возьмите.

ЗАЙЦЕВ: Да, понимаю… Что же вы так сразу… Как, теперь уже выяснилось, обознался. Напридумывал себе бог весть что, показалось увидел родственную душу, а без этого в наше время никуда, любая красота меркнет, ещё раз извините, обознался…

ЖАБОНЯН: Ничего-ничего, вроде как комплимент получился. Что же вас сюда привело?

Несмотря на свою не погашенную кармическую задолженность, в виде гнусной ипотеки, Зайцев самоотверженно отважился занырнуть в навоз ещё поглубже и пуститься во все тяжкие – бедолага решил рискнуть и снова вложиться в сомнительный объект недвижимости с мутной историей. Долгострой, заброшка, снова долгострой и снова заброшка, а теперь уже реставрация административного здания в жилое, выдаваемое за строящийся жилой дом – вот это «подарок»! И ни заниженная ставка, где застройщик своими подозрительно высокими скидками по кредиту великодушно делился с покупателем, ни окончательная заниженная стоимость нисколько не удивили нашего алчного покупателя. Ну, а раз, щедрая ипотечная распродажа, его ни сколько не смутила, а умопомрачительный дисконт продавца, даже наоборот, бешено мотивировал, то «Милости просим!». Не вопреки, а благодаря этому Захар оказался здесь.

ЗАЙЦЕВ: Скажу честно, соблазнился сладкими ценами на квадратные метры, всё устраивает по такой-то приятной стоимости! Очарован сверхвыгодным предложением на столько, что даже не готов выискивать подвох. Стоп! А надо бы, а то я уже нафантазировал себе щедрый дисконт за хорошо фаршированный квадратный метр. Конечно, инфраструктурка хромает…

ЖАБОНЯН: Почему же?

ЗАЙЦЕВ: Ну, прямо скажем: «не открыточный пейзаж». Прогалина между скопищем оврагов – это и есть дорога?! А заброшенная придомовая территория? Тоскливые траншеи… И вообще, зачем я всё это перечисляю, вы же сами всё прекрасно видите.

ЖАБОНЯН: Всё в процессе!

ЗАЙЦЕВ: Какой ёмкий и замечательный ответ! И всё же, излишняя подозрительность надёжнее слепого доверия! Как бы на схематоз не нарваться?!

ЖАБОНЯН: Я вас умоляю! Какие ещё схематозы?

ЗАЙЦЕВ: А какие угодно: от смены бенефициаров и компенсаций до фиктивных банкротств с переуступкой прав, да хоть со страховыми… Да и ещё миллион-миллион-миллион разных схем! (На распев).

ЖАБОНЯН: А вы, я смотрю, подготовились… К выискиванию подвоха. Вы наверное криминальные новости часто смотрите?!

ЗАЙЦЕВ: Нет, я часто по сторонам оглядываюсь, смотрю и вижу: какая дичь кругом творится! Мир великолепен – я по прежнему удивляюсь, как младенец. Такое кругом творится, просто безумие, жесть! Кругом обман…

ЖАБОНЯН: Зачем же вы тогда здесь?

ЗАЙЦЕВ: Рискнуть уж больно хочется, кусочек жирненький урвать, пока другие не расхватали!

ЖАБОНЯН: А! Жадность! Вот и к чему же тогда, спрашивается, вся эта осведомлённость, рассудительность и горький опыт, если жадность всё одним хлёстким махом перечеркнёт?! Такие вот, стадные поведенческие модели… С вами наши грядки никогда не засохнут, ибо лох – не так уж и плох!

ЗАЙЦЕВ: Опять вещаете на своём запутанном. Что же вы такими скользкими намёками да издёвочными манёврами хотели мне сказать?

ЖАБОНЯН: Не гонялся бы ты алчный товарищ за дешевизной, а то помимо мошеннических рисков, поскольку дом не сдан, ещё и инвесторских рисков насыпят выше крыши. Это дешевизна слишком дорого обходится и по деньгам и по времени и по силам и по нервам и как следствие здоровью. Скупой платит трижды, ещё и получит шиш! Я полагаю мои слова не произведут существенной коррекции поведения, но это так, для проформы, типа «клиент ознакомлен – претензий не имеет».