Русские простонародные праздники и суеверные обряды

: такие точно пляски изображены резьбой на гробницах в Захлумской земле (в Герцеговине). В Богемии, между прочими играми встречается совершенно сходная с нашими жмурками z’murka, zmurki, или slepa Baba, отсюда и выражение: Na slepu Babu (na zmurki) sa hrat, играть в жмурки, прятаться в игре. Из сравнения старинных песен закарпатских и задунайских славян с русскими можно вывести общие им коренные идеи под разнообразным покроем. В свадебных обрядах и житейских праздниках у закарпатских и задунайских славян проявляются следы язычества, во многом сходные с русскими, кроме различий, происшедших от местности, духа их и влияния соседственных разноплеменных с ними народов. С их верованиями и нравами соединено было гостеприимство, как отличительная черта, проведенная в их характере патриархальными временами. У некоторых славянских племен, как то у мор лаков, дружба между особами того и другого пола освящается верой и обычаем под именем побратимов и посестрим. Кровавое право мести у мор лаков произвело пословицу: ко се не освяти, от се не посвяти, то есть кто за себя не отмстит, тот не посвятится

.

Издревле славяне, живя среди германских племен и тогда превышая их своей многочисленностью, менялись с ними поверьями и понятиями. Несмотря на политические отношения тех и других, первые действовали на последних большинством голосов. Нередко случалось, что мифы славянские, подобно словам, обнемечивались, так что божества и суеверия, слывущие у западных писателей немецкими, есть собственно славянские. Аделунг в «Истории немецкого языка» говорит, что славяне в Мейсене и вообще в Саксонии смешались и претворились в немцев, сообщив языку сих последних некоторые свойства и слова своего языка. Так, вероятно, финские племена претворились в русские или норманнские. Как на юге и западе у славян более, чем на севере и востоке развилась гражданственность, прозябла жизнь народная, а с нею верования и предания, то там полнее образовалось богоучение, многочисленнее и торжественнее совершаемы были священные обряды, праздники религиозные и житейские и игрища; зодчество, ваяние и живопись содействовали распространению идей славянского язычества, коего памятники, найденные в Ретре, Шверине, Ней-Стерлице, Штеттине, Волине, Ругене

, Мекленбурге, доселе сохраняются. Народные верования, находясь в тесной связи с жизнью гражданской и домашней, проникли быт и бытие народа, так что христианское учение долго не могло истребить первые. Поморяне в XII веке изъявляли желание поклоняться старым божкам своим и Иисусу Христу; чехи (894=967), приняв веру христианскую, покушались обратиться к язычеству

. На севере у русских славян скуднее была природа и жизнь народная, скуднее мифология и эортология, чем на юге, так что неизвестны были храмы и капища, заменяемые сенью дубрав заповедных и теменем гор поклонных. Немногие отечественные боги перенесены с пепелищ переселенцами на новые места, где они могли смешаться с туземными старожилами или от них заимствовать цвета свои

. Три стихийных имени Руси от огня, земли и воды: красной, черной и белой, по-видимому, соответствуют Перуну, Чернобогу и Бел-богу. Древние руссы, замечает Эверс, в географическом и этнографическом отношениях обыкновенно называли первобытное белым, а изменившееся, производное – черным, первым также свободное, другим – рабское. В этой трехцветной Руси доныне остались более или менее заметные следы славянского язычества в обрядах и обычаях, в праздниках и суевериях, в простонародных песнях и пословицах

; самые названия урочищ, рек и лесов, трав и цветов и тел небесных напоминают о древних мифах и символах. Идея о красном, русом, черном есть господствующая в славяно-русском мире, где многие предметы, чувственные и отвлеченные, отличены сим цветом народным. Червенная, или Красная, Русь, или как жители оной называют, твердая Русь, содержит в себе русаков от Вислы на восток до Синего (Черного) моря; красивая по своему местоположению, она была одним из главных рассадников славянорусского богоучения и богослу жения, откуда они распространились на запад и на восток России, которая владела еще в X веке Червенскими городами, когда великий князь Владимир собрал седмерицу богов в Киеве, состоявшем под одним владением с Галичем. Хотя она переходила из рук в руки от русских к венграм и от них к полякам, а от сих последних – к немцам, однако доселе сохранила свою самобытность в языке, обычаях и поверьях. В Галиции почти те же мифы, что и в Малороссии. Вероятно, и Перун, символ огня, происходящий от чешского слова Ригепи, краснота, багр, цвет огня, перенесен вместе с Ладою и русалками

из Червенной Руси на Днепр и Волхов, так равно оттуда перешло на северо-восток России поверье и название красных, червонных и лысых горок; в Богемии известны в городке Берунске Krasna йога, в Венгрии – местечко и город Krasna horka (Sch?nberg).

Под именем жалей находятся в Галиции, Лодомирии и Венгрии жальники, кои почитаются за языческие кладбища. В Номоканоне, изданном во Львове в 1646 году, в томе четвертом приводятся в первый раз Купало и русалки. Мифы о волколаках и оборотнях во всем сходны с преданиями жителей Литвы и Волыни.

Черная Русь, между Припятью, Пиною и Сыр-тью, состоя из воеводства Новогрудского и поветов Минского воеводства Мозырского и Речицкого, по смежности своей с Червонной, представляет многие мифы, обычаи и поверья, сходные с Краснорусскими и Волынскими. В божествах язычества заключаются идеи внешней и внутренней жизни жителей той и другой стороны, их местности и климата, обильного черными лесами и топкими болотами. Там Купало, или Купайло, и Коледа (Риздво) воспеваются в песнях, сопровождаясь: первое – раскладыванием в поле огня и плясками ночными, а другая – песнями и гаданиями. Ко ляд ники там именуются Лалымниками. В Новый год (Новый рок), как в Малороссии, дети ходят по домам поздравлять господ и обсыпают их зернами пшеницы и жита, особливо горохом. Игрище называется стадом, как в Литве и Польше; Купало, игра, известна на Украине, Подолье и Волыни: там в Иванов день, по захождении солнца, собираются девицы в одно место с вербой, убранной цветами, которую втыкают в землю. Около этого дерева, слывущего у них Купайло, оне ходят, схватясь руку за руку, и поют жалобные песни в честь Купайла. После некоторого времени холостые, стоящие в стороне, бросаются, уносят и разрывают вербу, защищаемую девицами, и тем оканчивается этот обряд. В Подольской губернии, около Межибожья, поселяне на играх в день Пасхи поют о царевне Ладе, а под Брестом-Литовским – о королевне Ладе

. В Минской губернии, в округе местечка Юрьевичи, девицы пляшут на игрищах во всю Светлую неделю танцы Метелицу и Завейницу. В Юрьев день, или так называемую обедную, в Минской губернии святят хлеб, там же Борисо-Глебский праздник известен под именем Паликопа, сжигающего хлеб в поле у тех, кто работает в этот день, соответствующий малороссийскому Палее, или св. Пантелеймону. Проводами у них называется вся неделя после Светлого Воскресения, которую они проводят в пьянстве, подобно Запустам

. В Черной Руси, на Волыни и Подолье празднуется день основания церквей (празники) угощением посетителей из соседних деревень и разными весельями. Каждая церковь однажды в год для своего праздника варит мед с пряными кореньями, продаваемый от нее поселянам.

В Черной и Белой Руси совершаются меньшие и большие Осенины, или Деды, к коим присоединить должно Прикладины, или вкладывание могилок дерном, которое сопровождается служением панихид, попойкой, гуляньем и музыкой. Из земледельческих праздников также известны, как и в Литве, Дожинки, кои отправляются во всякой деревне по окончании жатвы жита и пшеницы, а после посева, Досевки, при этом случае господин угощает крестьян своих, которые проводят целую ночь в пении и пляске. В свадебных, родильных, именинных и похоронных обрядах видны еще следы язычества и коренного суеверия, кои сроднились с их бытом.

Белая Русь, состоявшая из воеводств Минского, Полоцкого, Мстиславского, Витебского и Смоленского, представляет множество поверий и обычаев, похожих на литовские и польские, коих она была проводником в Великую Россию. Там многие урочища напоминают своими именами славянорусские божества

и обряды язычества, какие проявляются в народных праздниках, поверьях, песнях, пословицах и сказаниях, в коих выразился неизгладимыми чертами древний быт народный с его коренными идеями. Как верование и язык служат единственной связью между единоплеменными народами, так равно и сходные проявления того и другого в праздниках религиозных и житейских служат доказательствами единства их происхождения.

В Белоруссии встречаются многие одинаковые с малороссийскими и великороссийскими праздники и обычаи народные, кроме особенных, на коих отпечатались местность, климат и дух туземцев

. Хотя народ белорусский имеет глубокое уважение к святой вере, однако в нем господствуют мнения мифологические: он верит русалкам, хлевинкам, или домовым, волколакам, или оборотням

, присутствию злых духов на мельницах, в банях и пустых жилищах. Купало, известное во всей Южной России до самых гор Карпатских и реки Сана, повторяется также в Белоруссии и на западе к Райгороду на пределах Пруссии

.

Годовые церковные праздники в Белой Руси как то: Рождество Христа и Богоматери, Пасха, или Велик день, Троицын день, Успение Богоматери, св. Иоанна Предтечи (24 июня), Бориса и Глеба и пр., сопровождаются такими ж почти обрядами и играми у простолюдинов, какие найдем в Великой и Малой России. Праздник Сретения Господня в Белоруссии называется Громницей, Успение Богоматери – большой Пречистой, Рождество Богородицы – малой Пречистой, или первое – Госпожой, второе – Госпожкой, св. Борис и Глеб – Паликопом. День, предшествующий Рождеству Христову, слывет Коледой, которая есть Васильева, или богатая, накануне Нового года, и крещенская, или постная, накануне Богоявления.

У простого народа праздник Рождества Христова почитается первым из годовых, с него он ведет начало года в разных условиях. О Святой неделе поют так называемые великоденные песни с музыкой, ходя по домам ночью под окнами ватагами, кои именуются волочебниками, а предводитель их, или запевало, – починальником. Они первую песнь обращают к хозяину и хозяйке, прославляя благоразумное их домостроительство, обилие и благодать Божию, упоминают, что св. Юрий запасает их коров, св. Николай – коней, св. Илия зажинает жниво, Пречистая Мать засевает, а Покров собирает и т. д. После всякой строфы припевают: Христос воскресе! В Белоруссии, так как и в Болгарии, зарывают в землю на полях кости ягненка, освященного на Пасху, в той вере, что они предохраняют засеянный хлеб от града. После проводной недели, во вторник, на кладбище совершается Радуница, сопровождаемая причитаньем, пиршеством и катаньем яиц на могилках, на кои иногда делаются возлияния вином и водкой из рюмок. Юрьев день весенний в Белоруссии есть праздник пастухов, которые выгоняют скот вербой на Юрьеву росу; а Николин день – весенний праздник конюхов, которые тогда вечером едут на ночлег с лошадьми и целую ночь гуляют. Последним весенним праздником почитается Троицын день, в который жители украшают свои дома Маем, а пастушки – венками рога у коров. На этой неделе, слывущей там Разгарою, завивают венки с песней:

Русалочки, земляночки,
На дуб лезли, кору грызли,
Завалилися, забилися.
Тройца.

Развив венки, бросают их в воду, для гадания о судьбе своей с песней:

На Тройцу мы венки завили,
На разгары развили,
Горел очку попили
И яишню поели.

Из летних праздников примечательнейший – Рождество св. Иоанна Крестителя; тогда носят в церковь травы и цветы для освящения. Неделя, предшествующая сему празднику, называется Русальною; в Купальскую ночь в некоторых местах собираются в поле при зажженных кострах петь купальные песни, как и в других областях России, те же там поверья о русалках и о кладах. Между Ивановым и Петровым днем на Белой Руси разыгрываются навозные толоки.

Из осенних праздников главнее всех Спас, с коего начинается торжественно посев, хотя белорусы считают осень обыкновенно с Ильина дня, по их пословице, на Илью до обеда – лето, а после обеда – осень. Важнейшим и в каждое время года обыкновенным увеселением простого народа суть игрища, на кои он собирается по шинкам в праздники. Как в Черной, так и в Белой России по случаю приходских праздников отправляются Кермаши, соединенные с угощением и весельями. Когда же почетные прихожане хотят почтить складчиной праздник какого- либо святого, это называется братчиной, коих, собственно, две:

Михайловская и Никольская. Братщики на свои издержки приготовляют большую свечу к празднику, поют молебен и делают угощение. Братчины, часто упоминаемые в монастырских грамотах до XVII века

, бывали городские и сельские: нередко совершались на погостах, как видно из Двинской грамоты царя Иоанна Васильевича. Они отправляются более осенью, как свадьбы, большие и меньшие Осенины, или поминки, Окладины. Ежели к упомянутым здесь праздникам белорусским прибавить освящение полей, хлевов и гумен, веселья во время Толок, Обжинок, Запашек, У возок и прочее, то число общественных и домашних праздников в Белоруссии покажется слишком значительно

. Хотя юго-западная половина Руси в XIV веке присоединена была к Польше вместе с Литвой, однако она удержала в недрах своих много коренного, самобытного, от коего отличается чужеземная примесь, как насыпь – от материка. Сколько там ни изглаживалась народность татарами, Литвой и Польшей, однако она всегда пробивалась из самых развалин и снова прозябала на почве родной, как сродное ей растение. Малороссия, где с началом общежития возникли многие поверья, обряды и обычаи, воспитала первые стихии нашего отечества, пробудила жизнь гражданскую и на нашем севере. Когда ж, в XVII веке, снова присоединилась она к Великой России, тогда нравственное общение сделалось ближе и живее

. Благорастворенный воздух, чистое небо, приволье цветущих полей и лугов, веселые леса кленовые, тополевые и дубовые с плодовитыми деревьями, приятнее возбуждали фантазию народа, по природе беспечного и гуливого, родили многие мифы вдохнули песни, в коих разыгрывается душа малороссиянина. Остатки украинской мифологии сохранились в мифических и обрядовых песнях (думах), к коим можно причислить и «Слово о полку Игореве», в сказках и поговорках, праздниках и обычаях. В первых упоминаются древние языческие божества, как то: Бел-бог, Чернобог, Стрибог

,Сыльный-бог, Коляда, Купало, Даждь-бог, Ладо, Тур, Лело, Полело, Марана, Див

, Злота-баба и пр. Оне переносят нас на какое-нибудь древнее городище или на берега Дуная, с венком в руках, или к священному огню купальскому, или в таинственный мрак лесов дремучих и т. д.

В мифических сказках главные действующие лица – бисы, водяные, лешие, мавки, русалки, ведьмы, ведьмаки, великаны, змеи и т. д. На Украине также между злыми духами есть Рарашек, который находится у словаков и чехов, о нем есть и поговорка: сердит, как Рарашек. Вообще, можно сказать, что в Малороссии более сохранилось мифов, чем в Польше. Из малороссийских народных праздников и суеверных обрядов одни сходны с великороссийскими по названию, а другие – по содержанию своему; некоторые из них местные, более похожие на западные, иные соединены с различными поверьями и увеселениями и известны под особенными именами.

Празднование Коледы и Купалы в Малороссии сопровождается обрядами, во многих отличными от великороссийских. В самый праздник Рождества Христова, до обедни, дети ходят по домам виршовать, то есть говорить поздравительные стихи, обыкновенно сочиняемые дьячками

, носят звезды — род фонарей и вертепы — род марионеток. В богатый вечер, накануне Нового года, холостые мужчины ходят по дворам зажиточных под окна щедровать, то есть выпрашивать пироги, кишки, куски сала свиного и т. д. В Новый год, перед обедней, мальчики ходят по дворам с разными семенами в рукавице или мешочке, кои они рассыпают в хатах, приговаривая: На счастье, на здоровье, на твое лито, роди, Боже, жито, пшеницу и всяку пашницу!

Они также поют посыпальную песню:

Ходит Илья
На Василья,
Носит пугу
Житяную,
Де замахне —
Жито росте,
Роди, Боже!
Жито, пшеницу,
Всяку пашницу;
В поле ядро,
А в доме добро!

Такое колядованье продолжается от Рождества Христова до щедрованья. Маркевич в записках своих о Малороссии ссылается на старинную песнь украинскую, в коей за каждым стихом повторялось: Славен еси, Коледо, наш милый боже! Песня сия, о коей упоминает сочинитель «Синопсиса», была известна на Украине еще за тридцать лет и доныне. В Махновском уезде (повете) Киевской и даже Полтавской губерний, как и в Белоруссии, нарядив вола, коня, козла и барана, вводят на Новый год в горницу к помещику и говорят ему приветствие, на которое он отвечает угощением.

О Купале упоминает первый Гизель в своем «Синопсисе», изданном в Киеве в 1679 году. В Иллирийском словаре Иос. Вольтиджи Купало объясняется купелью. Гизель так описывает сие игрище: «Пятый идол Купало, его же бога плодов земных быти мняху, и ему прелестию бесовскою омраченнии благодарения и жертвы в начале жнив приношаху. Тогожде Купала бога, или истиннее беса, и доселе по некиим странам российским еще память держится; наипаче же в навечерии Рождества св. Иоанна Крестителя, собравшеся в вечеру юноши, мужеска, девическа и женска полу, соплетают себе венцы от зелия некоего и возлагают на главу и опоясуются ими. Еще же на том бесовском игралищи кладут и огнь, и окрест его емшеся за руце, нечестиво ходят и скачут, и песни поют, сквернаго Купала часто повторяюще и чрез огнь прескачуще, самых себе тому же бесу Купале в жертву приносят». Подобным образом описывается Купало у св. Димитрия Ростовского в Четье Минее. В Махновском повете, сходно с чернорусцами и белорусцами, девушки вечером закапывают в землю дерево, украшенное венками, под именем Купалы и зажигают огни с пением. Близ города Белицы на Днепре, в Гомле, тогда поют:

У пана Ивана посередь двора
Стояла верба,
На вербе горели свечи.
С той вербы капля упала,
Озеро стало:
В озере сам бог купался