Индульгенции

– Здорово, красавчик. Как спалось? – голос Алекса гораздо бодрее, чем мой, что порождает укол зависти – редкое для меня явление.

– Ты поставил у меня камеру?

– Конечно. Где бы я еще увидел голыми таких девочек, каких ты снимаешь. Ты в состоянии воспринимать информацию?

– Я почти не вожу сюда девочек. И да, я полностью работопос… черт, готов.

– В общем, я пытался переговорить с юристами папы. Но мне кажется, что он дает разным людям разные указания – единой стратегии с ними не выработать, даже при встрече. Пытаются играть в доброго и злого полицейских и ждут, кому больше дадут. Точнее – играет в этой твой папа.

– И как его успехи?

– Пока мы никому ничего не дали. Проблема в том, что это вряд ли останется выгодным нам хотя бы до начала лета. Придется менять тактику, причем уже весной, как наступит сезон.

– Ты анализируешь состояние предприятий?

– Еще бы. И кое-где оно мне не нравится.

– Ладно, дальше будет слишком сложно для моего состояния. Скинь мне новые цифры, чтобы я был в курсе.

– Хорошо. Но ты же не для этого звонишь, не так ли?

Возможно, Алекс – один из тех, разговор с кем заставляет сердце биться чаще, а мозг кипеть интенсивнее. Иначе почему меня осеняет только сейчас?

– Вообще, да. Проконсультируй меня – если кто-то вдруг сбил человека насмерть, но тот сам бросился под колеса, и есть запись, которая это подтвердит? Видео с регистратора. Это поможет водителю?

– Очередной приятель-мажор удачно покатался на «бентли»? – усмехается Алекс.

– Не, не то пальто. Забудь про мажоров.

– Хорошо. Если случай пограничный, то смотрим на улики. Если запись покажет, что все произошло не на пешеходном переходе или на пешеходном переходе, но поперек четыре-точка-пять ПДД, то грамотный адвокат вытащит бедолагу. С условием, что судья не ангажирован в пользу родственников потерпевших.

– А если пилот болида был слегка поддатым? Немного, не в сопли.

– Если переход плюс езда на красный, а поверх – наркота или типа того – то либо у пилота есть родственники из кооператива «Озеро», либо ему сам господь не поможет.

– Но если не было красного, перехода, и на него бросились – это спасет от неба в клеточку?

– Возможно. Без прав и с возможной условкой, но на свободе может остаться. Давай-ка уже поконкретнее, во что ты там думаешь вписаться.

– Да, как сказаться – вписаться, – потираю глаза и выдвигаюсь за очередным стаканом сока. – У моего папки есть одно видео, с его очень дорогого эйчдишного регистратора. Там сбивают пьяную шваль «газелью», «газель» ломает шваль, и все довольны и счастливы, а водила на двухмесячном отпуске.

– Кажется, я понял, о чем ты. Вряд ли это совпадение, так что сбитая шваль – это дочь Сафронова. Представлять надо?

– К сожалению, нет.

– С ней были еще приятели, возвращались в тачку, чтобы продолжить веселье. Настеньке показалось, что будет круто проверить тормоза «газели». История облетела все СМИ. Но под соусом «Пьяный водитель сбил несчастную девочку», без упоминания о том, что девочка вторые сутки зажигала на амфетаминах с компанией таких же придурков, только немного из другой социальной прослойки.

– Настенька решила, что она Халк?

– История умалчивает. Может, Халк, может Железный Человек.

– Но под чем она была – еще надо доказать, ага?

– Еще бы. Более того, мужику дали не подписку, а сразу упаковали в СИЗО. Как ты можешь догадаться, по сумме обстоятельств, включая сегодняшнее долгожданное интервью с Сафроновым – я уже выцепил его из интернет-новостей, – твой папка не станет давать показания против дочери Сафронова, разбрасываясь роликом во все стороны.

Даю себе пару секунд на обдумывание услышанного и залпом уничтожаю еще стакан сока. Жизнь хороша.

– Долги?

– Сафронов собирался подать в суд на Елисеева-старшего еще в прошлом году. Правдами или неправдами они договорились на рассрочку долгов. Благо, не первый день знакомы. В любом случае, Елисеев не станет кусать кормящую руку, когда в миске пусто, да и дно дырявое. Он наверняка рассказал Вите о существовании видео, но тут же дал гарантию, что разглашения не будет, ибо «мы ведь кореши еще сдевяностых».

– «И за все, что мы делаем, отвечаем тоже вместе».

– Ага. Два-Гада. Но твой папка однозначно будет держать язык за зубами.

– И делать вид, что такой вот лох, просто какую-то запись хранит, но на «ютуб» не выкладывает, потому что аккаунта нет.

– Еще бы. Быть трусом еще менее рентабельно, чем подставиться.

– Какие у тебя мысли на этот счет?

– Я бы не лез в этот муравейник ради мировой справедливости. Мужик сам виноват, не более того. Мое мнение – лично тебе это не принесет никаких дивидендов – ни моральных, ни материальных. Только если шантаж папки путем овладения копией записи, но это крайняя мера. Или я чего-то не знаю?

– Да нет, – вздыхаю и погружаюсь в кожаное кресло, приказывающее мне хоть немного поспать. – Иногда мне кажется, что ты знаешь даже слишком много.

– В обратном случае, мне следовало бы пойти кассиром в «пятерочку».

– Ладно, отбой. Я с тобой свяжусь.

– Пока.

В голове – тотальный, беспросветный бардак. Еще несколько минут назад я решил, что жить стало веселее, но уже сейчас понимаю, что товарищ Сталин имел в виду что-то другое. Теперь мне нужно определиться, насколько глубоко я готов зайти в конфронтации с отцом, но пока что следует понять, сколько у меня контраргументов. Дела папы совсем плохи, и без моей доли в бизнесе он всплывет только если брюхом кверху. Нужда его возникла еще при матери, но она отправила его в пешее эротическое, а сейчас Алекс утверждает, что нам придется сменить стратегию. Это порождает некоторое недоумение, и если я хочу сделать из Ани ручную собачонку – если это вообще чего-то стоит, – то мне нужно как можно быстрее оценивать риски.

С другой стороны, я могу просто ничего не делать, ведь слово, данное какой-то голодранке, не дорого стоит. Вообще, я не уверен, что есть вокруг люди, которые стоят моего слова. Единственное, что меня удерживает от полного разворота на сто восемьдесят, это тот азарт, который ощутил при разговоре с Алексом, когда понял, как связаны мой папа и моя замужняя игрушка.

Словно читая мои мысли об игрушках, на «вайбер» пишет Алена.

«Привет. Не спишь?»

Мое настроение немного выше среднего, и я решаю ответить.

«Привет. Работаю»

«Я тебя отвлекла, кисик?»

Боже мой, как она строит эти несуществующие слова? Впрочем, для любительницы сериала «Недотроги форева» про последних тридцатилетних девственниц в Москве, это адекватный уровень.

«Слегка»