Атомные Ринки

Атомные Ринки
Иван Владимирович Кудишин

При словосочетании «сиамские близнецы» у большинства из нас возникает ассоциация с глубоко несчастными, физически ущербными людьми. А что если ниже пояса это – один человек, а выше – два? Я был некогда лично знаком с такими, которых я описал… И мое впечатление – это были не «недо-», а «сверх-» – люди. И в умственном, и в физическом отношении. Эта вещь посвящена сиамским близняшкам Ирише и Марише Соловатиным. Мне стало пусто в этом мире без них, и я решился реконструировать их судьбу далее.

Ире и Марине.

1968 год.

-Двигатель горит!

Эта фраза живо заставляла подумать о завещании любого пилота бомбардировщика В-52. А если на борту находится горячий атомный реактор… Красный транспарант на приборной доске зловеще мигал уже несколько секунд, даже беглого взгляда в окно пилотской кабины было достаточно, чтобы волосы на голове встали дыбом: самый ближний к фюзеляжу двигатель по правому борту стал внезапно плеваться черным дымом.

Командир экипажа, мгновенно отреагировав, убрал подачу топлива к двигателю номер пять и включил систему пожаротушения.

– Как там дела, второй?

– Плохо, сэр. Движок ровно дымит, из сопла хлещет пена.

– Радист!

– Да, сэр!

– Дикки, передавай "мэйдэй" (международный радиосигнал бедствия – Авт.) и свяжись со штабом ВВС. Будем срочно просить посадку. А то и сами изжаримся, и дел натворим!

В переговоры вклинился голос начальника инженерной команды, обслуживавшей реактор:

– Командир, у нас, похоже, проблемы?

– Да, и серьезные. Глушите чертов котел и приготовьтесь сбросить его.

– Куда?! В море?

– В море! На землю! Куда угодно!! У нас скоро крыло прогорит.

Восьмимоторная "Стратосферная крепость" с эмблемами НАСА и Министерства энергетики США взлетела двадцать шесть часов назад с калифорнийской авиабазы Эдвардс и направилась в беспосадочный перелет вокруг Земли с работающим атомным реактором на борту. Целью полета являлось доказательство возможности применения атомной энергетической установки нового поколения на тяжелом бомбардировщике. Позади остался Атланический океан, Африка, Мадагаскар, Шри-Ланка, Сингапур, Филиппины, Австралия… Экипаж и специалисты, обслуживающие реактор, собирались принимать поздравления: оставалось «всего лишь» пересечь Тихий океан. Топлива хватало – последняя дозаправка прошла севернее австралийского порта Дарвин. И тут – на тебе! По опыту эксплуатации В-52 было известно, что пожар двигателя на этой машине ликвидировать очень трудно, почти невозможно. Огонь, перекинувшись на крыло, плавит и прожигает тоненькую обшивку, под которой расположены полупустые топливные баки…

…– Сэр, на связи штаб ВВС.

Голос генерала Чарлтона был слышен плохо, мешали атмосферные помехи:

– Слышим Ваш "мэйдэй". Ближайшая авиабаза, которая сможет Вас принять – это Сэйлемс-Гроувер в Новой Калифорнии.

– Но это же Сэнгамон, генерал.

– Президент поставлен в известность, он сейчас будет говорить с их руководством. Ждите связи с сэнгерами.

Штурман, не теряя времени, начал прокладывать курс на Сэйлемс-Гроувер. Двигатель дымил сильно и ровно, серый шлейф растянулся за самолетом на несколько километров. Система пожаротушения сработала неэффективно.

– Командир, шестой перегрелся. Отключаю. – сказал второй пилот и убрал подачу топлива к двигателю, находившемуся в одной гондоле с загоревшимся.

Пробежав глазами по приборной доске, командир связался с инженерной командой:

– Ребята, как дела?

– Стержни вдвинуты уже на треть, сэр. Еще минут через сорок можно будет сбросить реактор.

– Работайте. Как только закончите – за борт его!

– Понял!

– Сэнгамон на связи, сэр!

– Командир корабля полковник Стрэйкер.

– Мистер Стрэйкер, говорит авиабаза Сэнгамонских ВВС Сэйлемс-Гроувер. Мы даем Вам гражданский воздушный коридор 3Q – из соображений безопасности, под ним болота. Держим этот канал открытым для связи с вами. Высылаем истребитель для сопровождения.

– Боюсь, мы плохо знакомы со здешними воздушными трассами.

– Понял. Диктую координаты для Вашего штурмана…

Шлейф дыма из двигателя стал черным. Из сопла выбивались уже трепещущие оранжевые язычки пламени. Проседая, "Крепость" развернулась на новый курс. До Гроувера оставалось около часа лета.

…Командир базы Сэйлемс-Гроувер генерал Уолт Годуэлл, получив приказ принять В-52, распорядился очистить самую длинную полосу и подогнать к ней пять пожарных машин. Истребитель, получивший задание встретить злосчастную "Крепость", ревя турбинами, пронесся мимо командно-диспетчерского поста и начал набирать высоту.

Все меры были, вроде бы, приняты. И тут зазвонил телефон. Годуэлл снял трубку:

– Генерал Годуэлл.

– Говорит Бакнер, сэр. Мы предприняли меры по эвакуации людей?

– Вы о ком, майор? Персонал базы проинструктирован о возможной радиационной опасности.

– Я о той ферме на болотах. Она находится как раз под коридором 3Q.

Годуэлл от души выругался.

– Там есть телефон?

Нет, сэр. Придется, наверное, послать вертолет.

– О'кей. До расчетного времени посадки "Крепости" еще час. Сколько займет вся операция?

– Минут сорок.

– Действуйте!

Через полминуты над головой Годуэлла низко прошел на предельной скорости небольшой вертолет "Турбо-Ацтек".

В вертолете было шесть свободных мест. Если потесниться – семь. Командир машины Септимиус Лемэй обратился ко второму пилоту: