Круги по воде. Записки провинциала

И вот 25 декабря. Я еду в Донецк на собрание. С Валерией мы встречаемся на крылечке библиотеки им. Н. Крупской и идём к НСПУ. В кабинете ответственного секретаря, помимо Куща, уже сидят Николай Новиков и незнакомый молодой мужчина с кудрявой шевелюрой, но с большими залысинами, который оказывается ещё одним кандидатом Александром Куликовым, а также присутствуют Виктор Руденко, Вадим Пеунов, Пётр Бондарчук, Виктор Логачёв и Иван Билый. Да и в кабинете председателя полно народу. Нашего с Лерой главного рецензента, Елены Фоминичны, нет – заболела.

А нам предлагают располагаться и попить чайку. Появляется секретарь Нина Николаевна и зовёт членов комиссии в кабинет к Жуковскому, старейшины поднимаются и уходят на свой совет. Мы пытаемся снять напряжение ироничными высказываниями, посматривая на карикатурные писательские портреты на стене, попивая чай, но шум за стеной начинает нас настораживать. Судя по крикам – полемика разгорелась, как лесной пожар. Вдруг в кабинет врывается Павел Кущ с обеспокоенным лицом, не глядя в нашу сторону, он хватает у себя в книжном шкафу книжку Валерии Матюши и убегает. Адреналин в наших жилах начинает зашкаливать. И вдруг крики прекращаются. Теперь нас угнетает тишина. Но вот, слышится скрип дверей, и раздаются шаги. Не говоря нам ни слова, все идут на крыльцо перекурить, мы же нетерпеливо ждём. И вот через пять минут все заходят назад в кабинет Станислава Жуковского и зовут нас. Мы заходим, как нашкодившие ученики к директору школы на ковёр. Но лица литературных аксакалов благодушны, а их взгляды ободряющи. И вот нам объявляют, что впервые за последние несколько лет одобрены все заявленные кандидатуры, и мы облегчённо вздыхаем, и, улыбаясь благодушными улыбками идиотов, пятимся назад из кабинета и в приёмной подаём друг другу знаки, что, мол, пора «накрывать поляну». Инициативу берёт в свои руки Александр Куликов, деловито объявив нам о сумме, которую необходимо внести в концессию, он ведёт нас в супермаркет «Обжора», где под его чутким руководством мы покупаем колбасы, сыры, пару кур-гриль, несколько бутылок «беленькой», и по одной бутылке вина и коньяка.

Мы возвращаемся назад в писательскую организацию, где уже сдвинуты столы и стоят стулья, а на столах расставлены рюмки и стаканы. И мы оперативно всё нарезаем, сервируем, и зовём приёмную комиссию на банкет. Старейшины заходят, рассаживаются. С ними в зал заходит незнакомый молодой мужчина и присаживается рядом с нами, он представляется и даже дарит мне визитку, где указано: Фёдор Березин, писатель-фантаст, член Союза писателей России. Также на нашем краю стола сидят Борис Белаш, Виталий Гладкий и Светлана Заготова. Разливается спиртное и первый тост за новопринятых, потом пьют за подтверждение в Киеве, а Березин с ироничной улыбкой шепчет мне заговорщицки, мол, и за меня так пили, уж пять лет прошло, проще русскоязычному автору в СП России вступить, чем в Спилку. И я понимаю, что он прав, но не хочется портить себе маленький праздник, поэтому стараюсь не думать об этом.

Очень тепло с нами общается наш экс-горловчанин Борис Белаш, добрым словом поддерживают Виталий Гадкий и Вадим Пеунов. Свои напутствия дают Станислав Жуковский и Виктор Логачёв. Четыре года назад я в этом зале чувствовал себя зажато и стеснённо, сейчас же я уже чувствую себя с этими людьми свободно и раскованно (я не пью, вернее, пью только газировку, а потому мою расслабленность не нужно ассоциировать с опьянённостью), за эти несколько лет я со многими уже знаком близко, кого-то знаю поверхностно, но одно становится понятно: за это время я вошёл в этот круг, и уже практически считаю себя здесь «своим».

Постепенно разговоры становятся более пьяными, спиртное заканчивается и мы, то бишь Николай Новиков, Валерия Матюша и я, поднимаемся, чтобы ехать в Горловку, Саша Куликов остаётся с раздухарившейся писательской братией, которая высыпала на широкое крыльцо проводить нас, а заодно и перекурить.

Мы едем домой вдохновлённые, хотя зерно неуверенности, которое посеял во мне Березин, приживается в моём подсознании.

P.S. Хорошо, что тогда Киев не подтвердил мою кандидатуру, и мне не довелось пополнить ряды Спилки. Всё равно моё членство из-за гражданской позиции прервалось бы в 2014 году (закинутый судьбой в тот кровавый год в Киевскую область, я пытался вообще забрать свои документы из архива НСПУ). А благодаря помощи Ивана Волосюка, я всё-таки вернулся на стезю, ведущую в Межрегиональный союз писателей (правда, в обход Донецкого отделения), что открыло передо мною более широкие возможности, чем могла предложить Спилка. Всему своё время. И, конечно же, за всё слава Богу!

НА КРЫЛЬЯХ СЛОВА. ДОНЕЦК (17.04.11)

В конце 2009 года редактор молодёжного отдела газеты «Кочегарка» Денис Рафальский, с которым меня свела судьба, когда я пытался найти себя в журналистике, познакомил меня с нашей горловской исполнительницей и музыкантом – Анной Воиновой. Она хотела выпустить свою поэтическую книжку, и когда обратилась к Денису с просьбой о помощи, он ей порекомендовал меня. Я помог ей с преодолением околоиздательских лабиринтов, с наставлениями, как выпустить первую книжицу. А параллельно, в виде мастер-класса или тренинга, мы с Аней собрали небольшой коллективный поэтический сборник молодых авторов, который назвали «Вольные стражи весны» (название мы нашли в песне Александра Литвинова «Ода розовым псам») и выпустили его вскладчину в горловской типографии. А через пару недель мы, общаясь с Галиной Ивановой в «аське», договорились до того, что не плохо бы всех молодых авторов как-то объединить, хотя бы при помощи интернета, и 25 марта 2010 года мы зарегистрировали на сайте Блогспот Сетевое литобъединение молодых авторов Донбасса «Стражи весны» (просто не став изобретать велосипед). Практически в течение суток к нам с Галей присоединились почти все авторы сборника, а так же Аля Герасимович, которая так же «привела» своего уже взрослого сына и Ирина Кузнецова (Груздева). А к началу следующего года нас уже было 24 человека. Поначалу мы просто, позиционируя себя, как новое объединение, публиковались в прессе, подавали заявки на конкурсы и пр., в общем, работали над своим именем.

В 2011 году нашему Литобъединению исполнился 1 год. К своему первому дню рождения мы подготовились неплохо, выпустив свой печатный вестник – альманах «На крыльях Слова». Основной тираж нам оплатил Виктор Жук, депутат горсовета и патриот Горловки по совместительству (в прошлом году мы вместе с ним провели хороший поэтический конкурс для молодых авторов Горловки), а несколько экземпляров миниатюрного формата в твёрдом переплёте я изготовил за свой счёт. И вот наконец-то литобъединение из сети вышло в реальный мир. Это произошло в Музее миниатюрной книги (вот для чего нужен был дополнительный минитираж), где мы отметили свой день рождения и выход альманаха, в этот день собрались авторы из Горловки, Енакиева и Дзержинска. Но на этом празднике не хватало одного из столпов нового ЛитО – Ивана Волосюка, который не смог вырваться в Горловку, поэтому через пару дней он позвонил сам с предложением. В Донецк планирует приехать Александр Мухарев – молодой издатель и редактор журнала «Литера-Днепр» из Днепропетровска, и он попросил Ивана организовать встречу. А у Волосюка зародилась мысль провести совместное мероприятие, пригласив наше ЛитО на эту встречу и представить наше творчество (так сказать, совместить наши бренды). И нам эта мысль весьма пришлась по душе. Расписав приблизительную программу, мы согласовали список желающих и стали готовиться к поездке.

И вот 17 апреля я выезжаю маршруткой в Донецк, а остальные наши «стражевцы» стягиваются на место встречи самостоятельно. И вот мы в Донецкой областной библиотеке им. Н. Крупской собираемся потихоньку в фойе на третьем этаже, возле зала, который условно называем «зелёным», потому что после евроремонта помещения в нём поставили зелёные кресла и диваны. Когда я прихожу, Иван Волосюк уже там. Он представляет мне гостей города – Александра Мухарева и миниатюрную девочку Ольгу Брагину из Киева (хотя девочке, как оказывается, уже под тридцать лет). Итак, вот появляется Оксана Егорцева, затем Анастасия Клименко вместе с босяком от поэзии Андреем Герасимовым из Енакиева, и наконец-то приезжает наша Вера Агаркова, с которой после вручения нам премии им. Н. Рыбалко мы не виделись. Вера приехала на редакционной машине, с личным водителем. Появляется Саша Курапцев с гитарой, я его знакомлю с Верой, а с остальными он уже познакомился в Горловке две недели назад. Затем появляются Аня Шемахова со светловолосым пареньком, Оля Рева со своей подружкой и Оксана Турченко, которая сегодня выгладит просто обворожительно, в элегантной одежде и с причёской а-ля Мирей Матьё. С четвёртого этажа библиотеки спускается Александр Гросов – руководитель Донецкого отделения Конгресса литераторов Украины, за которым следует группа товарищей, членов клуба творческой интеллигенции «Свиточ», в основном представители старшего поколения.

Заходим в зал, занимаем места. Я, Мухарев, Брагина и Волосюк присаживаемся на диванчиках, установленных в центре под окном, наши «стражи» и несколько гостей занимают диваны с правой стороны, а дончане из «Свиточа» – с левой. Зал просторный, уютный, с хорошей акустикой, я уже бывал в нём пару лет назад на тёплой и душевной презентации книги Елены Лаврентьевой.

И вот, мы начинаем. Хозяин сегодняшней встречи – Ваня Волосюк. Он объявляет начало мероприятия и представляет гостей. Итак, первой слово дают Ольге Брагиной, которая презентует свой поэтический сборник «Апликации». Я уже упомянул, что Брагина очень миниатюрная девушка, голосок у неё тоже негромкий, читает она невыразительно, но стихи у неё очень интересные. Произведения у неё астрофичные, стихи идут, как публицистический текст, но при этом текст поэтичный, и при правильном чтении чувствуются и стихотворные фразы и цезуры посреди строки, просто Ольга этой манерой делает своё творчество более оригинальным. Брагина заканчивает, и слово переходит Александру Мухареву. С момента нашего знакомства меня не покидает ощущение, что Александр мне кого-то напоминает. Но вот он берёт слово, начинает рассказывать о журнале, о литдвижении Приднепровья, и я понимаю, что манерой разговора, мимикой и жестами он мне напоминает Андрея Икрина, даже интонации голоса становятся дополнительным фактом в этом сходстве. Мухарев рассказывает о журнале «Литера-Днепр», о его предтече альманахе «Арт-Шум», о литературно-поэтических фестивалях и под занавес своего выступления читает стихи Влада Клёна, ушедшего из жизни в 2008 году. И не просто ушедшего, а забравшего с собой Алину Остафийчук, которая погибла в ДТП, возвращаясь с похорон Влада.

И вот третий блок отведён нам, и первым выступаю я. Рассказываю о нашем литобъединении «Стражи весны», о его появлении, о первом итоговом коллективном проекте, об успехах за год. А потом, представляю наших соавторов. Сперва свои стихи читают Оля Рева и Оксана Егорцева, потом Вера Агаркова и Анна Шемахова. Потом пару песен исполняет Александр Курапцев, который в отличие от девчонок, которые читали со своих мест, выходит в центр зала и выступает более сценически. После того, как он уходит на своё место, читает стихи Оксана Турченко, в своеобразной интересной манере, облокотившись на стол, который стоит рядом с её местом. Оксана «выросла» у меня на глазах: в литобъеднение «Забой» она пришла, когда ей было 15 лет, а сейчас это успешная девушка, редактор и сценарист экономического отдела областного телевизионного канала К61 и ведущая одной из телепередач (которую я посмотрел только раз, поскольку идёт она в 7:30 утра), с недавнего времени пробующая свои силы и в прозе. И вот подходит очередь Анастасии Клименко, и пока выступает она, я понимаю, что слово Андрею Герасимову, который приехал вместе с ней, тоже нужно бы дать. Но я очень рискую, не зря я называю его босяком, он уже «отличился» на нашем горловском мероприятии стихами о сиделках-«белках» -целках, что я боюсь ему предоставлять слово – отчебучить может всё, что угодно. И пока Настя читает свои стихи, я мучительно взвешиваю все «за» и «против». Но всё-таки, человек приехал из Енакиева ради встречи с нами и я решаю: будь, что будет. Герасимов читает стихотворение, тоже с несколько скабрёзным смыслом, но всё равно, я ожидал худшего, поэтому вздыхаю с облегчением. Теперь слово Ивану Волосюку, который читает пару произведений, а за ним, на закуску, уже со стихами выступаю я.

Итак, Волосюк подводит итоги мероприятия, и мы под занавес дарим и аль-манахи, и авторские книги, и коллективные сборники библиотеке им. Н. Круп-ской. Не спеша высыпаем на улицу, фотографируемся на крыльце, и я с Оксаной Егорцевой, Анастасией Клименко, Аней Шемаховой и её парнем отправляемся на Крытый рынок и едем в Горловку. Оля Рева с подругой остаются вместе с Александром Мухаревым, с которым она дружна со времени своего днепровского периода) и Ольгой Брагиной и идут гулять по Донецку.

Настроение приподнятое, мероприятие прошло бравурно, наше литобъединение заявило о себе уже на всю Донецкую область.

Эта встреча во многом стала знаковой, но это было только начало нашего пути. Кстати, через пару месяцев я наткнулся в интернете на полного тёзку нашего печатного органа – на константиновский альманах «На крыльях слова», а потому в следующем году, мы, выпуская второй альманах, вернули ему название первого сборника. Так к нашему двухлетию появился альманах «Вольные стражи весны» №3 (1-м был одноимённый сборник, 2-м был альманах «На крыльях Слова», так что по существу второй альманах, стал автоматически третьим). Ну, как-то так!

«ЛАВ-iN-fest» (октябрь 2011)

До 2011 года я, по существу, не сталкивался с настоящей фестивальной тусовкой. Пока дочь была маленькой, было не до того, но годы шли, дочь подрастала, и у меня стала появляться видимость какой-то свободы.

Благодаря наводке Ивана Волосюка, я списался с редакцией харьковского журнала «Лава», с которой договорился о публикации работ нашего литобъединения «Стражи весны». Как позже оказалось, журнал издаётся под эгидой клуба поэзии «АВАЛ», и так получилось, что буквально через месяц коллектив клуба прислал приглашение на фестиваль «ЛАВ-iN-fest» – 2011. Я списался со своими «стражевцами», в результате мы выяснили, что желающих много, и мы отправили свои заявки. Но поучаствовать в финале получили приглашение только четверо: я, Александр Курапцев и Вера Агаркова (молодожёны нашего литобъединения, расписавшиеся буквально месяц назад), и ещё Ира Кузнецова (та самая легендарная Ирина Груздева), которая уже более десяти лет проживает в Харькове – ей сам Бог велел поучаствовать и поддержать нас морально! Итак, решено, я еду на свой первый поэтический фестиваль.

30 сентября почти в полночь я сажусь на Горловском железнодорожном вокзале в поезд Мариуполь-Харьков. Я забираюсь на свою верхнюю полку в плацкарте и благополучно отключаюсь до пяти часов. Утром, ни свет, ни заря 1 октября я в Харькове. Пассажиры оголтелой толпой вываливаются из поезда и все прямиком в здание вокзала. А я, немного задержавшись, чтобы полюбоваться скульптурным изображением отца Фёдора, следую за основным человекопотоком. Метро пока закрыто, поэтому все в ожидании работы подземки спешат кто в туалет, кто занять скамейку в зале ожидания, а кто и в круглосуточный буфет, разместившийся в центральном зале вокзала. Первое, что бросается в глаза в этом буфете – огромный 35-ведёрный самовар (занесённый в книгу рекордов Украины). Не выпить чаю из такого – грешно. Поэтому с удовольствием пристраиваюсь за столиком, пью чай с пирожком (хотя, честно признаться, я не любитель ранних перекусов). Но вот чай допит, в зале наблюдается оживление, время подходит к 5.30, и все потихоньку продвигаются к метро. Я тоже спускаюсь поближе к подземке, через пару минут двери открываются, и народ благополучно вливается в гулкий ритм подземного города. Ну, раз время раннее, и до начала фестиваля более 6 часов, я решаюсь поехать на рынок «Барабашово», где, как рассказывают, можно купить недорогую зимнюю куртку. Что я хотел увидеть на рынке в 6 утра (?) – непонятно. Ночной рынок уже закрыт, дневной ещё не открылся. На весь этот базарный мегаполис открыто несколько павильонов с верхней одеждой, где хозяева родом из долины реки Меконг, плохо говорящие по-русски, за розничный товар просят «сисьсот» и не меньше. Простите меня, за такие деньги я могу купить куртку в Горловке, и не надо тащить на себе её с фестиваля. Я собираюсь ехать на место поселения, но потом решаюсь заехать на Благбаз (Центральный рынок, он же Благовещенский базар). Приехав туда, я сперва захожу в Свято-Благовещенский храм. Это моя давняя мечта, которая наконец-то осуществляется. Службы ещё нет, слишком рано, но храм открыт. В соборе почти пусто, я покупаю свечи и обхожу не торопясь храм – удивительная атмосфера. Даже не верится, что этот храм уцелел чудом, и около 13 лет простоял поруганный, пока немецкие оккупационные власти не разрешили возобновить работу прихода. После освобождения Харькова, слава Богу, собор больше не закрывался. Налюбовавшись храмом изнутри и снаружи, ретируюсь.

После храма иду на рынок, но сначала захожу в Макдональдс, хотя это противоречит моим принципам, но пирожка на вокзале для моей почти стокилограммовой туши – маловато, а других предприятий общепита не наблюдается. Оставив деньги в этом царстве фаст-фуда и не наевшись, я иду на рынок. Этому базару уже почти 200 лет, из них более 150-ти он носит название Благовещенский. Так как на часах только 7.30 – людей на рынке ещё немного, я, не толкаясь, спокойно обхожу ряды. Походив по рынку и найдя серое кашемировое полупальто по более лояльной цене, я, особо долго не меряя, забираю его, и еду в гостиницу «Авиатор».

Устроители заранее предоставили информацию, что и где находится, и приложили к инструкциям схемы расположения объектов, что весьма помогает ориентироваться. Улица Профессорская находится в микрорайоне «Сокольники», что растянулся между Лесопарком и парком им. Горького, улочка тихая, заросшая огромными серебристыми тополями, увешанными омелами, по стволам деревьев бегают белки. Чудо, а не улочка. А вот и искомая гостиница. Я захожу в фойе, подхожу к администратору, говорю, что приехал на фестиваль, мне выдают ключ, и я благополучно попадаю в номер. Номер двухкомнатный, четырёхместный, общий коридор, и душевая с санузлом. Имеется холодильник и электрочайник, а в комнатах стоят масляные обогреватели. Я первый из жильцов, поэтому выбираю лучшие, по моему мнению, комнатку, кровать, ставлю свой баул с пальто, разгружаю свою дорожную сумку и решаюсь немного отдохнуть.

И вот к 11.30 я уже на улице Фрунзе возле литературного музея. Двухэтажное серое здание. В центральный вход я попасть не могу – дверь закрыта, но сбоку открывается калитка, и я вхожу во двор. Первый, кого я встречаю – мужчина среднего роста и среднего возраста с седоватой причёской «бобриком» и с аккуратной широкой бородкой.

– На фестиваль? – спрашивает он. Получив утвердительный ответ, он представляется: «Богдан Ант».

И я понимаю, что это один из организаторов. Я представляюсь, а он приглашает меня во двор.

Погода пока солнечная, но сегодня в Харькове ожидают дождь, а мероприятие намечено проводить во дворе. Поэтому во внутреннем дворике, который представляет собою небольшой яблоневый сад, несколько парней натягивают между стволами верёвки, на которые настилают прозрачную полиэтиленовую плёнку, делая подобие навеса. Люди устанавливают в саду столы для жюри и для выставки-продажи книг. А вместо сидений расставляют то пустые ящики, на которые кладут доски, то стопки-кубики из нарезанных листов картона, перевязанные бечёвкой, и получаются своеобразные «пуфики».

Тут появляется ещё один организатор фестиваля, главный идеолог клуба «Авал» и главред журнала «Лава», представитель харьковского литературного авангарда – Андрей Костинский, высокий, худой и поджарый парень с длинным каре. Мы знакомимся, и он приносит мне семь экземпляров журнала «Лава» №7—2, с работами наших «стражевцев». Потихоньку начинают появляться участники фестиваля, и мне представляют моих земляков: озорного вида девчонку Татьяну Ковалевич и её серьёзного и не по годам степенного парня Игоря из Донецка. Нас приглашают выпить чаю или кофе, и мы, пользуясь случаем, пьём кофе и ждём открытия.

Наконец-то появляются Александр Курапцев и Вера Агаркова, которые в Харькове уже чувствуют себя более расковано – дело в том, что у Саши в городе (в ж/м Салтовском) живут тётки, поэтому они и приехали заранее, и уезжать будут тоже не сразу. Я тут же отдаю им авторские экземпляры «Лавы», мы обсуждаем дорогу, а тут появляется Ира Кузнецова. Наша Ирина Михайловна – мама семерых ребятишек, и вот самый младший из них Алёшка въезжает во двор следом за мамой на коляске, которую ведёт моложавый, но седой мужчина Михаил – сосед Кузнецовых, который вызвался помочь Ире на фестивале: и за коляской присмотреть, и дитя понянчить. Также с Ирой входит гостья из Валуйков Белгородской области, подруга по литературному сайту, Галина Долгополова. Шустрая и активная дама бабаягодного возраста, весёлая, общительная и весьма обаятельная. Мы подходим к столу организаторов, и нам выдают бэйджики с логотипом фестиваля, и мы их крепим себе на одежды, также каждому участнику полагается фирменная картонная кепка. Ира, кстати, уже знакома с харьковскими фестивальными лицами, и поэтому чуть позже к нашей компании подключается её хорошая знакомая, девушка моего возраста – Елена Амберова.

Двор заполняется людьми, и я понимаю, что многие из собравшихся – фестивальные тусовщики, давно друг друга знающие. Отдельными кланами группируются харьковские авторы и гиперфестиваллеры – традиционные участники, живущие неизвестно за какие средства, так как колесят по всем фестивалям Украины и СНГ без передыху. Среди всевозможных лиц я встречаю только одно знакомое – это Марина Матвеева из Симферополя. Нет, лично мы, конечно же, не знакомы, но я её знаю как бывшего члена редколлегии литературного ежемесячника «Отражение», где часто публиковались и её произведения, пока она не встала в оппозицию к главному редактору. Был такой период в жизни Межрегионального союза писателей, когда Юрий Каплан вбил клин между нашими собратьями (что пожинается по сей день). Я её помню по фотографиям в этом издании, но она с тех пор внешне немного изменилась, заматерела, что ли, но, тем не менее, это всё та же Марина – гуру крымской молодёжной литературы. И сегодня Матвеева не одна, со своей землячкой Викторией Анфимовой.

Итак, фестиваль начинается, нам объявляют, что конкурсная программа будет состоять из 4 блоков по 10 финалистов в каждой, объявляют порядок, и после представления жюри мы начинаем.

Мы сидим группкой: я, Саша, Вера и Ирина с Галиной. Слушаем, смотрим, впитываем. Я в пространном шоке от происходящего. Я не ожидал, что поэтический фестиваль – это не конкурс, а действо. В моём сознание поэзия и шоу – разные по духовному принципу вещи, но вот первый же фестиваль ломает все мои жизненные устои. Люди, преподнося свою поэзию, чуть ли не выворачиваются наизнанку. Татьяна Ковалевич, например, читая стихи, снимает с себя верхнюю одежду и швыряет её под ноги жюри. Одна из девиц, взяв в руки микрофон, усаживается по-турецки на холодный асфальт, и всё своё выступление читает стихи в такой позе, хотя один из фестиваллеров – Леонид Борозенцев из Винницы не выдерживает, подбегает к ней сзади, приподнимает её и пытается подсунуть ей под пятую точку картонку. Один из парней чуть ли не коршуном кружит над жюри, с пафосным криком выплёскивая им в лица текст, чуть-чуть не дотягивая до образа Гамлета в исполнении Высоцкого. В общем, без эпатажности – никак. Но, тем не менее, очень заметным блоком выступают трио гомельчан, как они себя называют, Литературный салун «На троих». У каждого свой стиль, но они читают хорошо отрепетированным голосом, с хорошей манерой. Оказывается, главарь этой группировки Янина (Яся) Дрозд – театральный режиссёр. Поэтому их выступления без лишних действий запоминаются именно, как декламация. И Янина, и Максим Новик очень удивительно и чётко оставляют «послевкусие» после своих чтений. Но из их тройки особенно выделяется молоденькая русоволосая и розовощёкая Мара Шмидова, которая так читает свои стихотворные инверсии знакомых сказок, как будто если она сейчас не выплеснет это в аудиторию – ей будет нечем дышать. Такая экспрессия!

Понятное дело, что я к такому морально не готов. Поэтому, когда подходит мой блок, я выступаю с традиционной шпаргалкой в руках, зачитываю тексты с бумаги и покидаю «сцену», понимая цену своего выступления. Неплохо выступили и Вера, и Саша, а так же Ира и Галина, но куда нам с нашими манерами выступления до этой лихой и совершенно не от мира сего молодёжи. Я понимаю, как я устарел в свои 36 лет, прям, как у Макара: «… мне триста лет – я выполз из тьмы». У меня сложилось весьма устойчивое убеждение, что поэзия для многих из них никакая не работа над собой, а лёгкое и воздушное самолюбование, совершенно не обременённое жизненными коллизиями. Для них стихи, как дыхание, они пишут, как дышат, и это меня с одной стороны даже радует.

* * *

Они не такие – свободны и целеупорны,

Сказать не боятся, что душу тревожит и жжёт.

В словах и легки, и мудры, и по-детски проворны,

Их поиск себя с негативностью не сопряжён.

Они так светлы, как безбрежность снегов Антарктиды,

Они не страшатся на горла врагов наступать.

Их цель – не копить, и на сердце не множить обиды,

На лицах их ясных блаженства блистает печать.

К середине третьего блока становится весьма холодно и дождливо, по плёнке, растянутой над головами, стучат крупные капли. Мы уже выпили не по одному стаканчику кофе в надежде согреться, но не тут-то было. Сырость чаепитием не заглушить, а поэтому среди «лаверов», как самоназываются участники фестиваля, развивается другая тенденция, и к четвёртому блоку большая часть уже изрядно наконьячивается (пьют в основном коньяк и вино, водка и пиво не в фаворе). И вот в завершении музыкальный блок, после которого фестиваль, который проходит под звуки падающих яблок, сворачивается и перемещается в один из харьковских пабов. Саша с Верой на пьяные посиделки не идут, поэтому распрощавшись, мы решаем разбегаться по своим углам.

Я выхожу с Ирой Кузнецовой, Лёшей, Михаилом и Галиной, с которыми идём по улице Пушкинской, а потом по улице Иванова в сторону площади Свободы, делимся наблюдениями и ругаем отсутствие бабьего лета. А дальше идём на остановку и разъезжаемся, кто на троллейбусе, кто на метро, и я, сев в маршрутку, еду на Сокольники.

Я еду и понимаю, что, по-видимому, я – совершенно не фестивальный человек, я очень утомлён и опустошён, и пребываю в некоем культурно-эстетическом шоке, хотя сказать, что мне не понравилось – не скажу.

Отоварившись в минимаркете при заправке возле остановки маршрутки, прихожу в номер, завариваю чай и ужинаю, чем Бог послал. Уставший за целый день, я валюсь с ног, укладываюсь и моментально засыпаю. Среди ночи я слышу, как в соседней комнатушке номера собираются люди, и начинается гужбан с пьяными песнями под гитару. Потом раздаётся робкий стук в мою незапертую дверь, и в комнату заходит гомельчанин Максим Новик, который увидев, что я проснулся, шёпотом говорит: «Я только одеяло возьму и пойду в номер к жене». А я спросонья спрашиваю: «А кто твоя жена?», на что Макс отвечает: «Янина», – и уходит. А я, несмотря на эпигонский рёв «под Высоцкого» из-за стены, вновь проваливаюсь в глубокий сон.

Утром просыпаюсь от трели будильника, встаю, и слышу, что за стеной, по-моему, ещё не ложились. На сегодня у нас запланирована поездка в Чугуев в музей И. Репина, встреча в 10:00 возле станции метро Пушкинская. Я встаю, умываюсь, а из второй комнаты выглядывает взлохмаченный киевлянин Богдан Головченко, которого я запомнил вчера по шляпе, обмотанной банданой (он вообще по жизни, как я потом узнаю, – тот ещё шляпник). Он в комнате не один, с ним его миниатюрная юная спутница Таня Я., 16-летняя девчонка, тоже пишущая стихи, но не вышедшая в финал и бард Александр Слюсаренко, именно он всю ночь голосил под гитару за стеной до утра. Они удивлены, что пора уже выезжать. Я выхожу из гостиницы вместе с Галиной Долгополовой, Богданом и его Татьяной. На остановке нам приходится постоять минут десять. Когда появляется нужная маршрутка, мы спокойно добираемся до площади Ярослава Мудрого и возле метро встречаем Богдана Анта. Попозировав перед фотокамерой на фоне памятника величайшему «украинцу», мы переходим на другую сторону площади, где возле киоска на Пушкинской, ожидая всеобщего сбора, пьём кофе и уплетаем пирожки. Но вот сбор заканчивается, нас немного, но часть фестиваллеров с Костинским и ещё одним из столпов АВАЛа Виталием Ковальчуком подъедут прямо на автовокзал №6, который в народе именуется «На Пролёте» (производное от «Пролетарской» станции метро). На автовокзале собирается приличная компания, когда Ковальчук пригоняет «Богданчик» под загрузку, мы понимаем – будет весьма тесно. Чудом втискиваемся в салон, Ира Кузнецова умудряется влезть с коляской (не без нашей помощи), в тесноте да не в обиде, – поехали!

Чугуев встречает пасмурной погодой, но не дождливой, и то – слава Богу, после вчерашнего вымерзания не хочется опять околевать на ветру под дождём, с угасшими надеждами на бабье лето. У нас появляется дама-экскурсовод, которая ведёт нас по городу, рассказывает историю возникновения поселения. Она ведёт нас по ул. Розы Люксембург, где на доме №8 висит табличка «Дом-музей Ильи Репина», но мы благополучно проходим мимо. На мои удивлённые вопросы экскурсовод поясняет, что наша цель – Галерея искусств им. И. Репина, а это всего лишь дом его родителей (да и то, там они прожили всего несколько лет), и вообще, там смотреть нечего. Я экскурсоводу не доверяю, так ли уж и нечего, ведь это художественно-мемориальный музей. Но мне выбирать не приходится, и мы идём далее по улице, вначале к торговым рядам XIX в., а потом переходим чуть ближе к Свято-Покровскому храму. Я сначала было подумал, что это бывший ДК, переоборудованное под храмовое помещение, ан нет, это своеобразная архитектура с крупными колонами ввела меня в заблуждение, да ещё отсутствие куполов, которые после возобновления работы собора так и не были восстановлены. Храм старый, с почти 200-летней историей, хотя первый деревянный храм на этом месте появился ещё раньше.

И вот после обзорной экскурсии наш гид заводит нас в Художественную галерею музея им. И. Е. Репина. Работ Ильи Ефимовича здесь нет – эта галерея представляет собою постоянную экспозицию лауреатов премии им. Ильи Репина. Нас делят на 2 группы, просят пользоваться только одним фотоаппаратом, чтобы не было фотовспышек, и знакомят с выставочными залами. Неплохая экскурсия, познавательная, но публика всё равно заскучала, потому что по залам нас водят более часа. И вот нас выводят из музея и ведут в Центр культуры г. Чугуева «Имидж». Здесь будет проводиться слэм-турнир. Я ещё плохо представляю, что это такое, но когда мне разъясняют – я понимаю, это не для меня. Уж если фестиваль – это поэтически-театральное ристалище, то слэм – это поэтические гладиаторские бои. Инициативу в руки берут Виталий Ковальчук и винничанин Леонид Борозенцев – застуженные слэмеры фестивальной Украины. Наша «банда» во главе с Галиной Долгополовой, отойдя на второй план, покупает пиво «Белый медведь», сыр-косичку и мы большую часть турнира пьём жидкий хлеб, так как нас немало, я бегу в соседний магазин за добавкой. Наконец-то объявляется победитель – Наталья Лощёнова, её заслуженно (и аккуратно) осыпают традиционным денежным дождём – турнир окончен! И вот нас дружно ведут в кафе, недалеко от автовокзала, где кормят всю нашу окололитературную братию вкусным обедом. Я прикидываю наш маршрут: устроители-то поступили весьма грамотно. От автовокзала до Покровского храма 200 метров, от собора до галереи 100 метров, от музея до «Имиджа» – 200 метров, и до кафе тоже метров 150, то есть, нам и уставать некогда, а до вокзала вновь – подать рукой. Очень удачный маршрут. После обеда идём на автовокзал, и я опять в недоумении, нам обещали показать живописный берег над Донцом под названием «Обрыв», на что устроители парируют – обрыв будет в следующий раз, никто не думал, что мы так долго пробудем на экскурсии в галерее, поэтому времени мало. Нас ждёт Планетарий. И мы едем в Харьков, где вновь ныряем в метро и выныриваем уже на площади Советской.

Площадь ранее называлась Советской Украины, ещё пару месяцев назад в центре, возле исторического музея стоял памятник «Провозглашения Советской власти», в народе называемый «Пятеро с холодильником» (иногда «трое из ломбарда»), но в этом году памятник решено было демонтировать, и когда появится финансовая возможность, установить его возле ДК ХТЗ. Я, идя с группой дорогих товарищей, обращаю внимание на Свято-Покровский монастырь, на его сверкающие в предзакатном свете купола, и даю себе обещание заехать сюда завтра. Последний марш-бросок и мы приходим к пункту назначения.