Вампирский репортаж

Вампирский репортаж
Иванна Морозова

Вампиры, оборотни и люди живут в гармонии, а в мире главенствует равенство рас… Как бы не так! Смертные все еще на ступень ниже, законы, как и раньше, работают однобоко. Очередной жертвой равнодушной системы стал мой сводный брат. Я вернулась в родной город через пятнадцать лет, чтобы спасти его от гибели. Здесь меня ненавидят, презирают и побаиваются, но не все так однозначно. Враги могут оказаться ближе друзей, а настоящие злодеи скрываться за ширмой благочестия. Привет, я – Марина Дубровская, вампир и названная сестра человека, и я сделаю все, чтобы восстановить справедливость!

Иванна Морозова

Вампирский репортаж

Глава 1

Когда-то давно я поклялась себе, что ни за что не вернусь в этот спрятанный за семью дремучими лесами городок! Ведь меня тут явно никто не встретит хлебом-солью или просто равнодушным кивком, зато вполне могут закидать камнями. Ну, или хотя бы вылить тонну презрения на мою каштановую головушку. Все же дел я в прошлом натворила – на пару жизней хватит. Наших, вампирских.

Впрочем, все по порядку. Я – та самая Марина Дубровская, из-за которой Старовельск, мой родной город, попал в поле зрения всех российских и даже мировых СМИ. И пусть это было пятнадцать лет назад, зная нравы земляков, сомневаюсь, что мне это не припомнят. Хотя начиналось все, как мне казалось тогда и до сих пор, во славу правды и справедливости.

Будучи молодой и крайне амбициозной журналисткой, я узнала, что мэр замешан в торговле людьми, и, естественно, не смогла пройти мимо! Между прочим, Международная конвенция давно запретила использовать смертных в качестве пищи для вампиров, для этого созданы специальные заводы по созданию крови, идентичной человеческой. Но гурманы остались, среди которых есть и очень богатые, готовые выкладывать за такой «деликатес» немаленькие суммы, для нашей провинции – просто запредельные! Человеческая ферма была спрятана за городом, в Материнской горе. Необычной формы высокий холм стал настоящей тюрьмой для людей. Внутри было оборудовано сразу несколько цехов. Кому-то выкачивали кровь, кого-то «реализовывали» целиком. Страшные подробности открылись всему миру после того, как я опубликовала снимки, сделанные после пятнадцати часов засады на дереве напротив предполагаемого входа. Слила сразу в сеть, так что отвертеться Мирослав Богданов уже не мог. Сразу после начались угрозы мне и моей небольшой, но не менее любимой семье. Чтобы обезопасить себя, пришлось просить помощи у одногруппника, пашущего на ниве массмедиа Москвы… Короче, закрутилось-завертелось. Город наводнили службы самых высоких уровней, выявив походя еще парочку менее серьезных преступлений. Что касается мэра, он оказался не просто замешан в торговле людьми. Чиновник и был хозяином этой фермы, насчитывающей на момент освобождения порядка ста душ. На волне крупномасштабного скандала его, конечно, арестовали, он не остался в в долгу и сдал всех подвижников, и вампиры не очень дружной компанией отправились в казематы спец-корпуса Лефортово. Вроде бы тишь да гладь, живи и радуйся?

Как бы не так! После того, как буча чуть улеглась, и проверяющие покинули пределы города, ваша покорная слуга оказалась кровным врагом оставшейся верхушки Старовельска и, что неожиданно, обычных его жителей. Друзья Богданова, которым удалось выйти из этой грязной истории, не запачкавшись, сделали все, чтобы вместо благодарностей я получила только презрение и проклятия в спину, а иногда и прямо в лицо. Ибо те были уверены, что избранный когда-то народным голосованием градоправитель был мною бесчестно оболган, заточен на долгие сто пятьдесят лет недоброжелателями всего вампирского мира в ужасные условия. А молодая выскочка-недоучка – здесь было особенно обидно, диплом я защитила на «отлично» – осталась здравствовать и наслаждаться жизнью на костях доброго порядочного вампира. Конечно, я делала это не ради «спасибо», и все же такое отношение стало для меня, мягко говоря, неожиданным.

Со всеми не навоюешь. После такого крутого поворота мой дядя принял решение отправить мою печальную тушку к очень дальней родственнице. Дальней в прямом смысле: последние полтора десятка лет я просуществовала за полярным кругом, в славном городе Мурманске. И прекрасно жила бы там дальше, если бы не новость, которая за мои тридцать семь заняла почетное второе место по абсурдности: моего названного брата Веньку обвинили в убийстве пяти женщин и вот-вот отправят под суд. А, так как он – человек, то есть существо с наименьшими в нашем мире правами, пусть и негласно, на гуманность присяжных или мужика в кудрявом парике с молотком надеяться не приходится. Да и кому как не мне, знать о «справедливости» и «непредвзятости» старовельской общины.

Воспоминания пролетели быстрым жужжащим роем, пока я вытаскивала увесистый чемодан из багажника любимого «жучка». Старенькая, но крепкая машинка не подвела меня за три тысячи километров ни разу! Раньше бывало, что она вставала «на дыбы» прямо посреди оживленного перекрестка. А тут ни одного каприза ни на трассе, ни на дамбе, ведущей в родной медвежий угол. Не иначе, тоже прониклась серьезностью ситуации.

– Маринка, ты что ли? – послышался от подъезда смутно знакомый голос.

Ну, надо же! Тетя Сима, женщина неопределенного возраста, за пятнадцать лет не изменилась ни грамма, только чуть шире стала. А ведь человек! И даже скамейка возле мусорки, занятая ею еще при переезде, так же стоит, хоть и косит на один бок, поджимая деревянные полусгнившие ножки.

– Я, теть Сим. Здравствуйте.

– Ну, надо же, – повторила мои же мысли бывшая соседка. – А мы уж думали, ты навсегда нас покинула.

– Я тоже так думала.

Пробормотала под нос, но локаторы этой милой тети всегда были настроены как надо.

– Так что ж вернулась? Неужто, из-за Веньки своего? Так пусть уж гниет там, раз такое натворил!

Спокойно, Марина, ты обещала себе игнорировать нападки «умных» граждан. Настал твой звездный час!

– Я пойду. Времени нет.

– Ну да, ну да, понимаю. О чем тут говорить, когда и так все ясно?

Не вслушиваясь в ворчание страстной любительницы сплетен, которых, как известно, и могила не всегда правит, я прошагала в открытую настежь дверь подъезда.

Квартира встретила тишиной и запахом пыли и затхлости. Здесь никто не бывал, наверно, года два, дядя давно перебрался на дачу под Старовельск, а Венька, его единственный, хоть и не родной, сын, в основном обитал в студенческом общежитии. Хотелось ему так, говорил, что настоящая жизнь молодого парня – не в просторной квартире в центре города, а на расшатанной кровати возле обшарпанной стены общаги. Летом он должен был окончить институт, получив диплом программиста.

Человеческий детеныш, как называл его когда-то приемный отец, появился в нашей жизни в возрасте шести лет. Маленький, забитый детдомыш пытался украсть у меня мелочь из кармана, но, конечно, был пойман за руку. Большие голубые глаза смотрели с ужасом, будто это я сейчас употреблю костлявого дошкольника на ужин. Он боялся вампиров, как мы – серебра, однако на столь нелицеприятный поступок его толкнул голод. Когда я привела его домой, чтобы накормить и отмыть заодно, мой всегда бесстрастный дядя часа два просидел на кухне, выкуривая одну сигарету за другой, а после предложил позаботиться о мальчишке основательно. Так Венька быстро стал неотъемлемой частью семьи Дубровских, чей род всегда славился исключительностью и чистотой крови. Косые взгляды нас особо не волновали, а ребенок, наконец, понял, что не все существа в этом мире – злые и жестокие.

Интересно, как он умудрился вляпаться в столь гнилую историю? Я смотрела на фотографию молодого парня с копной светлых вьющихся волос, открыто улыбающегося в камеру, и представить не могла, что он мог замучить пятерых вампирш, и при этом еще долгое время скрываться от полиции.

Вздрогнула от трели звонка мобильника. В Мурманске он не казался мне таким резким и пронзительным.

– Здравствуй, Марина. Ты уже дома?

– Да, дядя Боря, стою посреди квартиры и удивляюсь, насколько здесь все…старое.

– Вероятно, там не слишком чисто, ты это имела в виду.

Я промолчала.

– Все необходимые данные я скинул тебе на почту. Если ты еще не передумала.

– Я же здесь. И я хочу разобраться.

– Я так и думал.

– Дядя Боря, а как мне с Венькой встретиться?

– Он в изоляторе. До суда. Который, как ты уже знаешь, состоится через пару недель.

– К нему пускают?

– Меня как официального опекуна пустили всего раз. Тебя, думаю, как родственницу, тоже должны.

– Поняла. Спасибо.

– До связи, Марина.

Пиликнув, экран погас. Что ж, видимо, дядя за эти годы не слишком изменился, и разлука не заставила стать хотя бы чуть-чуть эмоциональнее. Винить его я не могла. Он всегда делал то, что считает нужным и правильным, но делал молча, не уделяя время лишним разговорам и успокоениям. Даже когда мне пришлось практически бежать отсюда, старый вампир просто поставил перед фактом меня и нашу родню, приобрел билеты и вручил деньги на первое время. Я не обижалась. Я его знала и любила именно таким.

Пообедав на скорую руку коровьей кровью из тетрапака, решила не терять драгоценный день, и отправилась в СИЗО номер один. Мельком глянула в покрытое пылью зеркало. Из отражения на меня смотрела бледная, местами прозрачная женщина.

– Мать твою!

– Не выражайся, тебе не идет! – призрачная гостья вытянула руку, словно собираясь коснуться моего лица, но передумала. – Приветствую тебя, Марианна. Отрадно видеть тебя в родном доме.

– Марина, – автоматически поправила я прапрабабку.

– Ох, эти современные нравы! Говорила Глебу, чтобы он дал дочери достойное имя, но нет же, он никогда не слушал умные советы, – хранительница рода задумчиво покосилась на мобильник, торчащий из кармана черных джинцов. – Что, Борис все еще считает, что этому смертному нужна помощь?

– Да, как и я.

– Конечно, как и ты. Во что превратили семью! Ты, последняя Дубровская, и так навлекла гнев на весь род из-за сомнительной радости защитить человечков, этих слабых, ничтожных существ! Так еще и продолжаешь творить всякие непотребства?

– Это какие?

Нет, на самом деле я по-своему люблю и даже уважаю Изольду, положившую свое посмертие на то, чтобы оберегать остатки когда-то сильнейшей династии. Но родственница погибла от рук собственного мужа слишком давно, и, как она справедливо заметила, нравы с тех пор действительно изменились. А ее бесконечные стенания по былой славе и могуществу порядком достали. Живя в Мурманске, я периодически завешивала зеркала черной тканью, когда особенно уставала от ее лекций, но вездесущая хранительница не собиралась сдаваться и оставить меня в покое. К дяде она, кстати, относилась с куда большим пиететом.

– Как будто ты не знаешь! Ты покинула землю, над которой до сих пор веет прах твоих славных предков!