Редкий экземпляр: собственность империи

Значит, я не в «Ариадне», а простой больнице. Немногим легче, мое местоположение вычислят в два счета. Но пока, судя по всему, этого не произошло. Значит, есть некая фора.

Голос отказался слушаться, я закашлялась, но все же выговорила:

– Где Арсен?

– В соседней палате. Не переживай за него. Тебе стоит успокоиться, милая, сейчас вправим кость, и все будет хорошо.

Я проследила за ее взглядом. Левая рука была покрыта ровным слоем уже запекшейся крови, но видимых ран не наблюдалось. Наверняка просто успели затянуться. Выпирающая кожа ниже локтевого сгиба свидетельствовала о сложном переломе. Что ж, не первый в моей богатой биографии.

– Странный перелом, – между тем произнесла извиняющимся тоном женщина.

– У меня хороший обмен веществ, – что я несу?

– Дело не в этом. Он должен быть открытым, рентген показал, что без разрывов покровов не обошлось. И кровь, опять же.

– Я…

– О, прости, к чему это я. Не думай об этом! – она обошла кровать и нажала несколько кнопок. – Сейчас ты уснешь, а проснешься уже здоровой!

Увы, это невозможно, уснуть я не могу. Первое время ученые садисты чем только не пытались меня усыпить, ничего не вышло. И обезболивающее мой уникальный организм не воспринимает от слова совсем. Я шевельнула здоровой рукой, привязанной к кушетке, и вздохнула. Понятия не имею, как объяснить это заботливой докторше.

– Что такое? – пробормотала та про себя, и уже громче: – Мне сообщили, что не смогли считать данные с твоего чипа. Вероятно, он был поврежден.

Да, его сунули повторно сразу же, как только я оказалась в компании. Высокомерие Игоря не мешало его мнительности и любви к перестраховкам. В некоторых случаях.

– А сколько тебе лет, дорогая? – продолжила ничего не значащий допрос женщина.

– Двадцать пять, – первая цифра, которая пришла на ум. Не говорить же настоящий возраст. В самом деле!

– Отлично, совсем взрослая, – вопреки заявлению, она разговаривала словно с ребенком. – И где же ты родилась?

– В Петербурге.

– О, северная столица! Обожаю эт…

Внезапно она замолчала, уставившись на экран. Посмотрела на меня. Светло-голубые глаза под прозрачными медицинскими очками становились все шире.

– Я… я не понимаю, – прошептала, наконец, сделав два шага назад, будто испугалась пациентки на кровати.

Не зная, что говорить, я пожала плечами:

– Я же говорила: у меня отличный обмен веществ. Если можно, вправьте кость, и я пойду.

– Куда? – почему-то шепотом спросила доктор.

– Мне нужно… это сложно объяснить. Просто сделайте, как я прошу. Лекарства не нужны.

Боже, надеюсь, у нее железные нервы, и она все еще помнит о пресловутой клятве Гиппократа, которая предписывает помогать больным в любых ситуациях. Иначе меня ждет истерика или, того хуже, например, она может просто сдать меня полиции. А те, в свою очередь, переправят прямиком хозяевам компании. В этом я не сомневаюсь. Кстати, если Гринер погиб, кто будет вместо него? Сто процентов, уже очередь выстроилась, и я могу стать для них чем-то вроде наградного приза.

– Ты… я… В смысле, как… – врач все еще не могла прийти в себя.

– Пожалуйста, успокойтесь и послушайте, – кажется, мы поменялись местами. – Дышите глубже. Все хорошо, я обычный человек, просто…просто с некоторыми особенностями. Слышали про детей индиго? – едва заметный кивок, – вот, я типа их, только чуть другая… Пожалуйста, – может, стоит воззвать к профессионализму? – боль я испытываю самую обычную, сейчас она довольно сильная. Вы не могли бы вправить мне кость? Обещаю, она срастется быстро.

Ошалелый взгляд женщины не сулил ничего хорошего, но надо отдать ей должное, она отлепилась от стены и подошла ближе.

– Буду благодарна за помощь, – добавила максимально спокойно и доброжелательно, хотя ощущения действительно были не из приятных.

Женщина все еще тряслась, но смогла взять себя в руки и приступила к прямым обязанностям. Но смотрела при этом с опаской, наверное, ожидала от меня какого-нибудь финта вроде выросших клыков в десять сантиметров или чего-то подобного.

Тем не менее, кость с хрустом вернулась на место, и спустя несколько минут я почувствовала себя намного лучше и даже улыбнулась.

– Спасибо, – от души поблагодарила храбрую докторицу, теперь нужно заставить ее развязать меня. – А теперь, пожалуйста, снимите веревки, мне не следует находиться тут слишком долго.

– А?

– Веревки, – указала я на стягивающие запястья жгуты.

– Но…

– Очень вас прошу!

Психолог из меня никакой, судя по всему. Издав непонятный звук, женщина отшатнулась и вылетела из палаты, так и не выполнив мою просьбу.

И что теперь делать?

Подождав еще четверть часа и решив, что кость срослась достаточно, я резко дернула, потом еще раз, и разорвала путы. Вероятно, сотвори такое при ней, довела бы тетку до нервного срыва.

Надо найти Арсена, забрать его и выдвигаться…куда он сказал? К стене? Не туда ли, где мы прятались сразу после побега из квартиры Марата?

Усевшись на кушетку, я, как могла, стерла кровь с руки и шеи, оглянулась в поисках халата или чего-то наподобие, так будет проще уходить, но внутрь вошли сразу двое: та же врач и мужчина в форме. Полиция?! Черт!

– Добрый день, меня зовут Леонид Серов, я лейтенант внутренней службы… – начал он, но осекся. – Вы же говорили, что она лежит на кушетке?

– Да…–  закивала доктор.

– Хм, уверены?

– Да!

– Ладно, не стоит так кричать, разберемся.

Я же во время их короткого диалога готовилась к побегу. Это не сложно, если включить ускорение, но в соседней палате Арсен, не хочу оставлять его здесь, чтобы попал прямо в руки ублюдков «Ариадны», которые, не сомневаюсь, станут следующими нашими гостями.

– Девушка, вы можете назвать свое имя? – улыбка полицейского была вполне безобидной, даже доброй, но расслабляться рано.

– Конечно. Вероника.

– Отлично, а сколько вам лет?