Безысходность

– Тогда зачем подобрал?

– Конверт уже был в моих руках, когда я попал сюда. Организаторам, по всей видимости, показалось это забавным.

Амелия не заметила, как Рем прошел мимо нее, пока свет вновь не наполнил помещение. Он стоял под дождем и держал дверь.

– Ну же, читай, и уходим. Здесь делать нечего.

Девушка подошла ближе к источнику света и продолжила:

«Правила пребывания в бессрочном отпуске:

После особого сообщения разрешаются любые преступления. За убийства больше не последует расплата.

Первые семь дней проживание предусматривается совместное. Место – девятиэтажное здание, отмеченное крестом. Расположение – неизвестно.

P.S. Все, как ты любишь, Dear child».

– Бежать можешь? Потому что нам предстоит вернуться обратно.

– В той стороне не было зданий, выше пяти этажей. Оно определенно находится в жилом районе, но не в той его части. Карта не помешала бы.

– Она не к чему. Города обитавшей здесь ранее касты построены по одному проекту. Все нужные нам жилые дома будут расположены в одном районе, по окраинам от центральных улиц с застройкой меньшей этажности. Колодец. Похоже на колодец.

– Каста журналистов не обитает в такой глуши.

– Ты бы удивилась.

Рем все еще стоял под дождем. Его волосы потемнели и приобрели более насыщенный и глубокий рыжий цвет.

– Зайди внутрь. В источнике света больше нет необходимости, а прежде чем двигаться на поиски ночлега, необходимо продумать рациональный маршрут.

– Я люблю дождь.

Рем провел рукой по волосам, стряхнув капли дождя и закинув мокрые волнистые пряди назад, прошел внутрь, мягко прикрыв за собой дверь. Его удивляло проявляемое совсем ненавязчиво внимание Амелии. Люди никогда не беспокоятся о судьбе таких монстров, как он, не говоря уже об удобствах.

– Здесь офисная застройка, впереди, юго-восточнее, жилая, многоэтажная. Мы встретились на проспекте, так называемого, культурного и исторического облика. Ты должна была обратить внимание, что все здания полностью идентичны. Улица простиралась дугой. Интересующее нас место должно располагаться за ними. Возможно, эти два участка разделены парком, или иной рекреационной зоной.

Амелия не стала спрашивать, откуда у него настолько глубокие познания в градостроительной сфере.

– Нам следует обойти. Дойдем до начала того проспекта, свернем в глубь и тогда уже срежем маршрут через парк. Если все так, как ты говоришь.

– Соглашусь. Не отставай. Я ждать не буду, – и он вышел на улицу и побежал.

Дождь все усиливался, звук разбивающихся о землю капель сливался в мрачный барабанный бой. Рем бежал неспешно, слыша за спиной тяжелое пыхтение девушки, которая уже успела выдохнуться даже на такой ничтожно низкой для него скорости. Но она продолжала переставлять ноги, стараясь не отставать от него.

«Да что б ты в канаву свалилась. Сколько можно издеваться над искусством легкой атлетики».

Ориентироваться на незнакомой местности становилось сложнее для Рема. Он начал ловить себя на мысли, что не уверен в точности, куда следует двигаться дальше. Раздумья отвлекали еще сильнее, концентрация снизилась настолько, что пару раз он практически споткнулся на глазах у девушки об бордюр.

«Так не пойдет. Если я упаду прямо посреди дороги, мне придется избавиться от свидетелей. Точнее, свидетеля. Хочу ли я утруждать себя этим сейчас?».

В мыслях Амелия проклинала все, что только могла. Горло горело, ноги болели, и она уже не была уверена, что сможет продолжать бежать следом за Ремом, как вдруг он остановился. Она поблагодарила судьбу и, тяжело дыша, поравнялась с ним. Кашель сдавил ее легкие, заставив согнуться практически пополам, уперев руки о колени. Дождь затих, но они оба были уже насквозь мокрые. Ставшие темно серыми от напитавшей их воды волосы прилипли к лицу и шее девушки, одежда неприятно пристала к телу, что невероятно раздражало ее. Амелия окинула беглым взглядом Рема, позавидовала длине его волос, которые он с легкостью закидывал назад одним лишь движением руки, вспомнила давнее желание обрезать свои и отметила его невозмутимое выражение лица с надменной улыбкой. Раздражительность все усиливалась внутри девушки, но она продолжала держать себя в руках.

«Эмоции – слабость, которой не место в моей жизни».

Вот только Амелия за гордостью и самолюбием не замечала, что за непроизвольным жестом, которым Рем постоянно пытался убрать назад мешающие ему волосы, выдавалась и его нервозность, напряжение. Не задавалась и вопросом, как ей удалось проследовать, практически не отстав, целых полтора района за натренированным солдатом.

– Бегаешь ты просто превосходно. Такая подготовка. Такие способности. Не буду тянуть вниз, так ты говорила? – насмешливо произнес он.

– Я…сейчас. Я…могу. Не придирайся, – с прерывающимся дыханием произнесла Амелия. Сил на колкости в данный момент не хватало.

– Пойдем пешком.

– Я могу…продолжать.

– А я хочу погулять, – ответил Рем, скрывая за своей насмешкой необходимость самому замедлиться, чтобы выровнять маршрут.

– Охотно верю.

– Скажи спасибо и замолчи.

– Я вижу парк впереди, – перевела внимание Амелия, желая прекратить нарастающий конфликт.

– Как красиво золотые клены роняют на ветру свои огненные листочки, не правда ли?

– Чтооо? Какие клены, какие листочки?

– Чтооооо? – передразнивая девушку, еще длиннее протянул Рем, – заканчивай выплевывать свои легкие и продолжим путь. Иначе уйду без тебя.

– И будешь все семь дней искать дом, отмеченный крестом.

Рем наклонился к Амелии, взял в руку мокрую прядку ее волос и прошептал на ухо:

– Открою тайну, доселе неизвестную тебе. Свежая краска имеет запах и особую текстуру на ощупь. Еще раз решишь предположить мою беспомощность, – его ладонь от волос скользнула к ее горлу, а пальцы с мимолетной задержкой стальной хваткой сжались вокруг, – и молись, чтобы я просто придушил тебя. Осторожнее со словами, Амелия, – он убрал ладонь и сделал шаг назад.

– За деревьями видны очертания зданий, – ответила девушка, потирая рукой свое горло. Она не боялась смерти. Не боялась Рема. Ей было уже просто безразлично. Но она отметила про себя, что ультиматумы в их союзе с ее стороны неуместны.

В парке действительно не было никаких золотых кленов, красиво роняющих листья – лишь уже облетевшие голые деревья, мрачно покачивающиеся из стороны в сторону. Вид некогда красивых, а ныне заросших жухлой травой и покрытых, слово ковром, темной опавшей листвой, аллей удручал. В искусственном пруду совсем не осталось воды, и деревянный мост, переброшенный через овраг, выглядел комично. Не хватало только скелетов лебедей или уток для полноты картины. Но даже в таком скорбном виде парк все еще был жив, в отличие от остального города, в котором совершенно не осталось, ни клочка земли с растениями. Уже много лет люди стремятся искоренить из своих владений любые следы природного, отводя живому миру лишь небольшие, ограниченные территории. Каста ученых. Поддержка гильдии солдат. И все решено. По непонятной большинству людей причине мир стал таким. Никто не защищал старый. Никто не боролся. Смысл проводимых изменений знали не многие.

Тихие неспешные шаги. Две яркие фигуры. Одна на двоих печаль. Как много раз ему хотелось убежать от судьбы, но он продолжал играть отведенную часть, несмотря ни на что. Сколько лет она бежала от своей и каждый день говорила себе, что пора остановиться и принять расписанные роли. Столько пройденных дорог, и все привели к одному и тому же месту назначения.

Постепенно перед ними выросла искомая часть «спального района», состоящая из цепи девятиэтажных домов.

– Ты был прав, – нарушила молчание Амелия.

– Не забывай об этом.

Без плана и особых усилий, лишь бродя от одного строения к другому, вскоре они отыскали нужное. Само здание, за исключением черного креста на подъездной двери, не выделялось от остальных ничем. Целая вереница светлых кирпичных фасадов, одна этажность и примерно одинаковая степень заброшенности – вот и весь «спальный» район, точнее его завершающая часть.