Рарок и Леса

Крепость светилась яркими огнями и периодически, световой меч рассекал темноту, ища движение в отдельных зарослях. Впрочем, воины Великого хана знали, что страшные пулемёты на высоких сторожевых башнях не будут палить по одиноким целям. Вот если наблюдатели из форта увидят группу всадников, готовящихся к штурму или выдвинутый на позицию самострел, тогда другое дело. Но пока Великий хан приказал держать город в осаде, и к стенам не соваться. Пусть защитники подъедят свои запасы, пожгут заготовленные дрова, ослабнут от голода и холода, вот тогда их можно будет взять без особых потерь, если только сами не сдадутся.

Всё началось с того, что пятеро патрульных, обходящих посты у самострелов обнаружили, что их на самом деле четверо. Сперва они подумали, что тот, кто шёл сзади, толи упал в невидимую яму, толи отправился, не спросившись, в кусты слить излишнюю воду. (За это можно было лишиться того места, откуда эта вода сливается, и тогда нечем будет любить женщин.)

Пока патрульные с факелами искали пропавшего товарища, выяснилось, что их уже не четверо, а трое. Тогда старший понял, что дело плохо и хотел поднять тревогу, но, уже поднеся к губам рог, обнаружил странную помеху – в его горле торчала стальная спица с рукояткой в виде металлического цилиндра! Удивление было последним чувством, которое он испытал в этой жизни. Он ещё услышал, как рядом упали два тела, но уже не увидел, как погасли факелы.

Чуть позже командир самострельного расчёта обнаружил, что тетива этого устройства перерезана. Сперва он не поверил своим глазам, потом открыл, было, рот, чтобы заорать, но тут же его закрыл. Закрыл и глаза, после чего безжизненно осел рядом с боевой арбой. В круг света образуемого факелом, воткнутым неподалёку в землю, вошла, чуть прихрамывая, девушка, одетая в чёрное трико. Она сложила руки на груди, не убирая зажатый в правой руке кинжал. Вскоре перед ней появилась такая же затянутая в трико фигура и кратко сказала негромко:

– Чисто!

– Чисто! – словно эхо повторила ещё одна фигура, выныривая из мрака с другой стороны.

– Чисто!

– Чисто!

– Чисто!

– Чисто!

Наконец, последний из прибывших отрапортовал – «Чисто!», и девушка, также вполголоса скомандовала:

– Аспид, сигнал!

Один из прибывших вскинул руку, и оказалось, что у него на запястье закреплён компактный арбалет. Сухо щёлкнула спущенная тетива, и маленькая стрелка устремилась ввысь. На высоте птичьего полёта она вдруг взорвалась с резким хлопком и яркой вспышкой, и… И началось!

Спящий шатровый лагерь со ставкой одного из самых доверенных и опытных полководцев Великого хана, вдруг наполнился шумом и беготнёй! Ничего не понимающие воины, полуодетые выбегали из шатров и палаток, и тут же падали проткнутые арбалетными болтами и тяжёлыми охотничьими стрелами.

Те, кто избежал такой участи, видели, как по лагерю мечется, убивая всех на своём пути жуткое огнедышащее чудовище, видом похожее на человека, но намного больше размерами. Ходило это существо на четырёх конечностях, редко поднимаясь на дыбы, а на лице у него полыхали огнём целых три глаза! За ним шли двое – женщина, окружённая багровым сиянием с чёрным клинком в руке и мужчина, окружённый сиянием белым, клинок его светился лунным серебром. Попасть под их мечи, означало такую же верную смерть, как и встать на пути огнедышащего демона.

Те, кто пытался выбраться из лагеря в сторону ближайшего леса, сталкивались с ещё одним чудом – великан, ростом в полтора обычных человека, рыжий, как огонь, орудовал оглоблей зажатой в огромном кулаке и сметал с тропы по несколько человек одним ударом. В другой руке у него была крупнокалиберная двустволка, и тем, до кого не могла дотянуться оглобля, время от времени доставался заряд картечи способный уложить крупного лося.

В это же самое время ворота Форта Альмери открылись и оттуда вырвались автомобили, наполненные вооружёнными и очень решительно настроенными людьми. Останавливать их теперь уже было некому, и они устремились к святая святых армии Великого хана – пасущимся на сочных лугах табунам лошадей. В руках у этих ночных мстителей были помимо оружия бичи, арканы и шумовые гранаты.

Глава 165. До свидания, а не прощайте!

– Ты уверен?

Механикус с тоской посмотрел на разрез в пространстве, который скоро должен был закрыться и ответил:

– К сожалению, да.

– К сожалению? – спросила Леса, заглядывая в его прикрытые расходящимися шторками глаза за стеклянными линзами.

– Да, к сожалению, – ответил стальной охотник, вздохнув. – Мне жаль покидать мир людей. Вы такие замечательные, но я больше не могу смотреть на ваши войны. Спасибо, что разрешили не участвовать в последней.

– Только ты не думай, что твои новые подопечные – ангелы, – усмехнулся Зиг. – Клыки и когти у них о-го-го! И то, что они сейчас дружелюбны и миролюбивы, это у них не навсегда. Рано или поздно кто-то из них поймёт, что сосед вполне неплох на вкус, а другой решит, что скорее добьётся расположения самки, если накостыляет сопернику, а то и вовсе откусит ему голову.

– Увы, это так! – вздохнул Механикус. – Законы природы для всех одинаковы, и то, что ты сейчас сказал, жестоко, но оправдано жизнью. Однако можно избежать напрасных средств и бессмысленных войн. Людям в этом смысле я помочь никак не могу, а вот им…

Механикус повернулся к монстрам, мирно пасущимся и резвящимся на лугу. Местная трава была настолько сочной и питательной, что годилась в пищу даже людям. Но Зиг был прав – это не могло продолжаться вечно.

– Я побуду среди них наставником и смотрителем, – сказал Механикус. – Насколько смогу, конечно.

– А я ему помогу, – добавил Шарль, поглядывая в ту сторону, где молоденькие самочки циклопов развлекались тем, что украшали друг дружку венками, сварганенными из целых кустов, вырванных с корнем. – Тем, кто разумен я расскажу про Инци!

– А много среди них разумных? – поинтересовалась Леса.

– Хватает! – оживился Механикус. – Причём у всех это проявляется по-своему. Разумность мантикор отличается от разумности змеежей. По правде говоря, я пока не понял, кто из них умнее. Но не зомбаки, это точно!

– А как же вальки? – поинтересовался Зиг.

– Валькирии забрали свою молодёжь и отбыли в какое-то измерение, где им очень понравилось, – ответила за Механикуса Леса. – Говорят на Вальхаллу похоже, но нет там ни Одина, ни асов.

– Ну, теперь, когда у них есть мужички, скучать не придётся, – улыбнулся Зиг.

– Кстати, несколько из тех, что нам знакомы, остались в мире людей, и именно из-за мужчин, – ответила Леса. – А двое трое мальчишек сбежали с нашими. Бабушка и дедушка дали им имена, и теперь они – Олаф и Зигмунд.

– Между прочим, – вставил Механикус, – они даже могут иметь детей от человеческих мужчин и женщин, ведь генетически они очень близки к людям. Отличия, правда, есть, так что это пока моё предположение. Самый бесчеловечный эксперимент из всего, что сделано здесь, на мой взгляд. Я даже рад, что они ушли, а то составили бы здесь доминирующую расу, а от этого всем было бы плохо, слишком уж воинственные создания. И так ведь вон, что понаделали на земле!

– Да, – покачала головой Леса. – Наковыряли дыр в материи мира, и не все из них затянулись. Они мне сами об этом рассказали. Теперь жалеют. Одни эти гигантские животные чего стоят!

– Поверь, могло быть хуже, – загадочно произнёс Механикус. – это зверьё, что осваивает теперь ваши леса, хотя бы легко вписывается в природу.

– Ну, да, – согласился Зиг, – охота трудней и опасней, зато мяса больше! Кстати, а что ты собираешься делать с этим? Разрушишь?

Зиг указал на громаду научно-производственного комплекса возвышающуюся за ними.

– Сначала изучу, а потом видно будет, – ответил Механикус. – Превратить зло во благо всегда можно, если этого очень захотеть. Но вам пора, друзья мои – разрез скоро сомкнётся. Идите, если не хотите остаться здесь надолго, если не навсегда.

– Прощай, Мех! – сказал Зиг, пожимая металлическую руку. (С равным успехом он мог бы пожать чугунную рельсу.)

– Прощай! – сказала Леса, чмокнула бронзовую щёку и украдкой смахнула слезу.

– Нет, мои друзья, до свидания, а не прощайте! – прочувствовано ответил стальной охотник. – Мы расстаёмся не навсегда. Материю пространства и времени нельзя взрезать слишком часто, но я что-нибудь придумаю. А теперь, до встречи, когда бы она ни состоялась!

Глава 166. Не из чувства долга

– Неужели ты, в самом деле, отпустишь меня?

– Да, отпущу, – ответил Рарок, и Леса почувствовала, как тяжело бухнуло в груди его сердце. – Я не хочу от тебя верности во имя долга. Если ты будешь мне верна и станешь мучиться от этого, то нам обоим не будет с того ни радости, ни счастья. Поэтому, иди туда, куда влечёт тебя чувство, я не стану препятствовать и не скажу ни слова упрёка. Возвращайся тоже, когда пожелаешь, я буду ждать.

– Но Зиг собрался в Золас-град и намерен там поселиться. Хоть это и не за тридевять земель, но всё же… Что если меня не будет полгода или год?

– Я буду ждать тебя и дольше. Может быть, десять и двадцать лет, но всё же прошу – возвращайся поскорее!

Леса задумалась. Сейчас она испытывала целую гамму чувств, в которых непросто было разобраться.

Они лежали в великолепной огромной постели самой шикарной гостиницы Торгового города. Леса отродясь не видела ничего подобного и не уставала восхищаться убранством и потрясающим удобством здешней обстановки. Рарок с некоторым смущением признался, что хорошо знает этот номер и многие другие в этой гостинице, и не только в этой. В гостиницах легче было устраивать встречи с богатыми дамами, желающими его любви, чем у них же дома, под взглядами продажных и болтливых слуг. Леса уцепилась за это его признание и заставила наглядно продемонстрировать почти всё, что он проделывал когда-то с другими женщинами в этой самой постели. И действительно, заниматься любовью на мягких пружинных матрасах и воздушных перинах было гораздо удобнее, чем в лесу, в палатке или на лавке в крестьянской избе. (Хотя и там везде с любимым было здорово!) А ещё, она не ошиблась – Рарок действительно был лучший. Вообще, самый лучший на Земле и даже во всей Вселенной! Но она решила его ещё немного помучить, чтобы выяснить всё до конца.