Рарок и Леса

Надо отдать должное кабанам – они не разбежались в ужасе, а моментально построились в боевую колонну и ринулись на врага!

– Это кто ещё? – спросил гладиатор Василя, принявшего нормальное положение.

– Не знаю! – с удивлением ответил тот. – Это кто-то не из наших, сам в первый раз такого вижу. Он хищник, но это точно не монстр!

Тем временем, хищник прыгнул в самую гущу кабаньего стада! Ни мощь противника, ни его численность, ни острота чудовищных бивней, его совершенно не смущали. Поляна огласилась истошным визгом, рёвом и топотом. Зверь метался среди вопящих хрюнов, производя эффект бильярдного шара, разбившего пирамиду! При этом он вырывал из боков своих противников клочья шкуры вместе с мясом, а одному молодому самцу успел перекусить хребет. Удивительно было видеть столько прыти в этом с виду неуклюжем тяжеловесном существе.

Схватка продлилась лишь несколько секунд, и кабаны дрогнули. Вереща от ужаса, они бросились, кто-куда и скрылись в кустах. Зверь ещё метнулся туда-сюда и остановился посреди поляны, словно полководец выигравший сражение. Преследовать отступающих кабанов он не стал, а повернулся к неподвижно лежащей туше задранного им подсвинка, и хотел было приступить к трапезе, когда на сцене появился ещё один персонаж.

Миниатюрная девичья фигурка с тонкой сабелькой в руке смотрелась в этом царстве гигантов настолько неуместно, что Рарок сперва не поверил своим глазам. Леса выбежала на поляну и остановилась, недоумённо озираясь вокруг. Зверь, почуяв её присутствие, развернулся и уставился на девушку странными глазами со зрачками в виде горизонтальных широких полосок тёмно-золотого цвета. Пару секунд он рассматривал новую жертву, потом знакомо сморщил нос и зарычал.

И тут откуда-то сверху свалились, словно спелые груши, двое мужчин с обнажёнными мечами в руках и встали между зверем и девушкой. Понятно, что их появление, хищника совершенно не впечатлило, но эти двое не собирались отступать. Тогда зверь прыгнул всё с той же стремительностью и, не прибегая к зубам, просто мотнул головой в сторону.

Василь, получивший удар широким пятаком в грудь, приложился плашмя о ствол огромного дуба, упал к его основанию и остался лежать неподвижно. Рарок не стал ждать, когда его шарахнут таким же образом или сомнут огромной массой. Он сам бросился навстречу зверю, скользнул вдоль его бока, крутанулся на каблуках и с оттяжкой полоснул его клинком. Это было то же самое, что рубить мешок с ватой! Жизненно важные органы этой твари защищали частые рёбра по прочности, не уступающие стали. Сверху этот каркас был покрыт слоями тугих мускулов, жира и толстой шкуры с густой шерстью. Защита не хуже самой прочной брони! Но это не значило, что зверь не чувствовал боли. Он рявкнул с привизгом, развернулся и щёлкнул челюстями, способными перекусить человека пополам.

Рарок, конечно, этого и добивался. Как искусный танцор, он ловко отпрыгнул в сторону и ещё раз рубанул зверя теперь по морде. Это было уже серьёзно! Из рассечённого носа хищника брызнула кровь, он взвыл, поднялся на дыбы и всем своим весом обрушился на гладиатора.

Рарок не успел отскочить, но ему повезло, что удар огромной туши пришёлся вскользь. Но, тем не менее, его сбило с ног, и страшная сила выбила из руки гладиус. И всё же он был рад – зверь, увлёкшись схваткой с ним, совершенно забыл про Лесу! Теперь она успеет убежать…

Выстрел, хлопнувший рядом, возвестил о том, что Леса бежать никуда не собирается. Конечно, убить такое чудовище из слабенького дульнозарядного пистолета было делом немыслимым, но пуля ударила зверя точно в левый глаз, а это было уже, по-настоящему, тяжёлое ранение! Чудовищный хищник взвыл и завертелся волчком, ничего не видя и не чувствуя из-за повреждённого носа и глаза!

Рарок сумел откатиться, чтобы избежать попасть под тяжёлые лапы с каменными когтями, но этого было мало! Гладиатор попробовал достать свой меч, но зверь плясал над ним, точно горец над своим палашом и кинжалом-дирком. Тогда Рарок левой рукой выхватил кинжал, (правая после удара плохо слушалась), и, улучив момент, ткнул своего противника под заднюю лапу, стараясь попасть в мягкое подбрюшье!

Неизвестно куда он попал, но зверь завизжал от боли совершенно по-собачьи и рванул, не разбирая дороги, в заросли, которые тут же проглотили его без следа. Рарок попытался подняться на ноги, и не смог. Правая нога была вывихнута и в голове от боли мутилось. Леса бросилась перед ним на колени и обняла, не давая упасть. По её лицу обильно струились слёзы, а глаза были совершенно сумасшедшие. Она даже забыла про Василя, который, может быть, гораздо больше нуждался в помощи.

– Эй, а чой-то у вас тут за буза? – спросил, выходя на поляну, Шарль, опоздавший на место драки.

Глава 157. Истоки гнева

Не самое лучшее место для смерти рыцаря – шлюзовая камера, заполненная мумифицированными трупами. В отличие от Михала, сэр Галль знал, что такое герметизация. Странно, но это помещение должно было быть абсолютно герметичным, но почему-то воздух из подземных залов проникал сюда. Быть может герметизирующие прокладки, потеряли эластичность, а может, сыграла роль деформация металла, из которого были сделаны ворота, но струйки тумана проникали сюда сквозь невидимые щели и тут же бесследно растворялись, оставляя после себя приятный, чуть горьковатый запах.

Галль отошёл в дальний угол комнаты, достал лоскут материи, смочил его водой из фляжки и прижал к лицу. Напрасные старания! Судя по тому, как этот яд уложил людей тогда, никакие мокрые тряпки от него не помогут. Ведь этих бедолаг в тот раз не спасли даже противогазы, которые многие успели надеть. А ведь противогаз может остановить очень сильный яд!

Непонятно только одно – почему он сейчас ещё жив? Людей, чьи останки сейчас лежали перед ним кучей, смерть настигла так быстро, что большинство даже не поняло, что они уже умерли. Вон, наверху некоторые так и сидят, держа в руках письменные принадлежности, листы бумаги, портфели или то, что когда-то было едой.

– Так ведь это потому, что здесь и там было всё открыто, а газ подаётся под давлением, – сказал сидящий у стены труп.

Он повернул к сэру Галлю своё безглазое лицо и улыбнулся. Потом снял каску и попытался пригладить волосы, но вместо этого смахнул с черепа скальп с остатками волос. Галль почему-то не испугался, а наоборот, присел рядом, не отнимая от лица свою импровизированную защиту.

– Как вышло, что здесь все погибли? – спросил он. – Ведь наверно тут было всё продумано, чтобы ничего такого не случилось?

– Продумано-то было, – ответил покойник, – да только вот работают такие вещи, только тогда, когда порядок соблюдается. А люди, они ведь бараны! Чтобы порядок соблюдать им пастух нужен. Здесь должны были дежурить два вахтёра и охранник. В случае чего они должны были народ организованно пропустить и двери прикрыть вовремя. Так что ты думаешь? Одного вахтёра к начальству вызвали, другому в туалет приспичило, а охранник покурить пошёл. На минутку всего оставили пост пустым, вот народ и ломонулся! Каждый хотел первым отсюда убраться. Страшно, знаешь, когда стоишь в очереди, а над головой у тебя динамик ведёт отсчёт времени, что осталось до впрыскивания яда. Он ведь, как отсчёт закончится, за долю секунды заполняет помещения. Раз, и всё! Кто не успел, тот и сдох. Только вот на учениях все успевали, даже пара минут оставалась в запасе. Зато, когда всё случилось на самом деле, стали пихаться, толкать друг друга, с ног сбивать и лезть вперёд. Бараны, одним словом.

– Но почему же монстры не погибли все? – удивился сэр Галль.

– Ты же видел, что инкубаторы и террарии закрываются герметично. Яд предназначен для тех, кто вырвался. И вот в чём ирония – травить-то их вовсе не обязательно. Да, конечно, это боевые особи. Даже в молодом возрасте они крайне опасны и очень сильны. Но пока ген агрессии в них не активирован, их можно с рук кормить, верхом на них кататься, в мячик играть. Добрые они, по сути, понимаешь? Так ведь нет же, наши перестраховщики среди гражданских развопились – а вдруг-де этот ген, когда-нибудь проснётся самостоятельно? Вояки от начальства взяли под козырёк, а яйцеголовые придумали эту систему, вот и результат.

– Сейчас она сработала, когда один из наших отключил машину, которая убивает лишних.

– Утилизатор? А, ну, понятно! Аварийная система сработала не от того, что его выключили, а от того, что в приёмных коллекторах, куда собираются особи для уничтожения, остался кто-то живой. Теперь уже передохли, конечно.

– Этот утилизатор нужен для того чтобы они самостоятельно не размножались?

– Ну, да, но не только для этого. Гормоны агрессии тесно связаны с половыми, а отсутствие партнёров для нормального контакта доводят особь до нестабильного состояния, а там и до агрессии недалеко. Вплоть до бешенства. Вот и оставляют у каждого вида одну половинку, которая посильнее, а противоположный пол уничтожается. У мантикор, например, мужиков отправляют под нож, а у зомбаков – девок. Если бы не эта байда с агрессией, их можно было бы просто стерилизовать, а так уничтожать приходится.

– А не проще ли было бы отсеивать их сразу после рождения? Зачем растить почти до взрослых?

– Так ведь те, кто остаётся должны гармонично развиваться, чтобы потом почувствовать ущербность и набраться злости. Для этого должны вместе расти самцы и самочки, а уж когда им приходит пора становиться воинами, то всё, шабаш! Никакого противоположного пола, никаких гнёзд, никаких детишек, никакой жизни. Только гнев и ярость, а там под гипноизлучение и в бой!

– Гипноизлучение?

– Здесь я не спец, но могу сказать, что оно окончательно будит в них зверей. То есть даже не зверей, а чудовищ! И, прежде всего, им внушают ненависть к людям. Немудрено, ведь это армия для зачистки территорий. Экологически чистая зачистка! Их задача – уничтожить население на территории противника, там, где укажут.

– А как же решается, какую часть населения стоит уничтожать, а какую нет? И как монстры на место попадают?

– Ну, это ты не у меня, а у вояк спрашивай! Моё дело вырастить, отсеять и предоставить пригодный к делу материал. Кстати, прощай – концентрация газа здесь скоро превысит двадцать процентов, и станешь ты таким же дохлым, как и я. Прокладки в дверях высохли за много лет, и не могут обеспечить полную герметичность. Правда яд при соединении с кислородом разлагается, но не сразу – тебя он успеет убрать.

– А почему прощай, ведь я же здесь останусь?

– Останешься, куда ты денешься! Только разговаривать мы с тобой уже не сможем.

– Но сейчас ведь разговариваем?

– Это ты так думаешь. На самом деле говоришь ты один, а я весь в твоей голове. Не могут вот так запросто беседовать два мертвяка, а если это всё же происходит, то значит, один из них пока что жив…

Галль моргнул. Труп, сидевший рядом с ним, прислонившись спиной к стенке, был неподвижен. Он держал голову прямо, как бы глядя перед собой, но каска, съехавшая ему на лоб, почти закрывала лицо. Руки неподвижно и безвольно лежали по бокам.

Вдруг раздался грохот и скрежет металла. Галль с трудом повернул голову в направлении двери ведущей на лестницу. Дверь эта была не распахнута, а сорвана с петель, и в ней стояли пять человек – четверо механиков из Форта Альмери, а впереди со сверкающими поверх мокрой повязки глазами, сама Диана Альмерийская – его жена.

Глава 158. Туман рассеивается

– Концентрация падает!

Михал терпеть не мог эти непонятные слова, но теперь до него дошло, что это значит. Туман рассеивается, вот что!

И в самом деле, молочная пелена превратилась в густую белую вуаль, а та стала в свою очередь еле заметной белёсой дымкой.

– Я выбрасываю тесты!

– Давай!

После этого диалога Каа и в самом деле приоткрыл форточку и выкинул наружу какие-то колбы, которые разбились о каменный пол, образовав несколько разноцветных пятен. Какое-то время он наблюдал за ними, потом изрёк.

– Процент минимален, можно выходить.

Гадюка кивнул Аспиду, и тот повернул странную штуку, смахивающую на патиссон, после чего шипение прекратилось. Тогда Гадюка открыл дверь и вышел первым, но тут же закрыл её и проделал перед охотником какой-то танец – помахал руками, повертел головой, подпрыгнул, после чего выставил перед собой кулак с отогнутым вверх большим пальцем и поманил к себе. Элитный отряд высыпал наружу, за ними вышли люди Михала и Галля.

– Машина смерти не работает, – сказал Гадюка. – Надо бы узнать, что с сэром Галлем и теми двумя парнями. Возвращаемся наверх?