Сумерки над степью

– Нет же, – самобичевание. Это наше «нет героев в родном отечестве» и вечное ворчание по поводу вторых ролей, все это уже превратилось в нашу гордость. Как будто мы восторгаемся этой, выдуманной нами же самими – ущербностью. И это преклонение перед иностранным, презрение ко всему родному, все это сродни болезни, охватившей нас от низовья до самых верхов. И хоть мы никогда себе в этом не признаемся, но тем самым мы принижаем себя, принимаем на себя роль «обиженного, но гордого».

Максат молчал, в душе он был согласен с товарищем, но не мог произнести свои мысли вслух. Он сам давно замечал эту особенность общества, в котором он жил, но что ужасало его более, порой он воспринимал это как должное и принимал как само собой разумеющееся.

– Мне кажется, этот скептицизм присущ всем людям, – наконец произнес Максат.

– Оно, конечно, так, но только у нас этот скепсис врос в нашу ментальность.

Они вышли во двор автостоянки и Максат направился к машине, Радик шел рядом и продолжал говорить:

– А еще презрение, это тоже меня пугает. Современный человек презирает все, как будто в этом презрении он черпает какую-то потаенную силу. Для современного человека перестало существовать компромиссов, все должно покориться ему, либо исчезнуть вовсе. И точно так же он воспринимает жизнь, как материал для покорения. И я даже не могу представить себе, как это могло с нами случиться, как все эти перемены затронули нас.

– Я же говорил, в тебе действительно пропадает талант литератора, из тебя мог получиться хороший журналист. Я даже легко могу представить тебя в редакторском кресле.

Радик засмеялся.

– Нет Максат, это не для меня, я уже говорил. Если я и возьмусь за писательский труд снова, то только к старости, для написания мемуаров. И то, если доживу.

– Искренне жаль, – Максат покачал головой, – а я напротив, нахожу внутреннее спокойствие за работой. Вот и сюда приехал, только ради статьи.

– Это за тобой чувствовали и в университете, – задумчиво проговорил Радик, – всегда было ощущение что кто-кто, а уж ты точно будешь журналистом. Потому что это твое, тебя даже представить по-другому нельзя.

– Я и сам себя по-другому не представляю.

Радик тем временем полез в карман и вынул оттуда бумажник. Он перебрал бумаги, а затем вынул оттуда небольшой белый прямоугольник.

– Вот моя визитка, я читаю лекции почти всю эту неделю, приходи, послушай. Может, ты тоже запишешься, кто знает, – он подмигнул.

Максат глянул на визитку, на белом фоне выделялись крупные черные буквы «LeeWay», а затем шли данные Радика, и его телефоны, должность же его была обозначена как-то странно «Куратор». Максат положил визитку в карман.

Они попрощались, и как только спина Радика скрылась за углом, Максат повернулся к машине и, открыв дверь, сел в салон.

В прошлый раз, когда он заезжал к Аскару, получилось, что он приехал с пустыми руками, в этот раз он решил исправить ошибку. По дороге он заехал в супермаркет и купил там бутылку хорошего коньяка, а затем немного продуктов домой (Маржан-апа просила его об этом еще утром). Погруженный в свои мысли, Максат не спеша ехал по дороге к дому Аскара.

В прошлый раз ему показалась немного странной обстановка у того в доме. Создавалось ощущение того, что хозяин дома практически не живет там. Ну да, Балтабай говорил, что у Аскара есть еще и квартира в городе, но по его словам, он ею не пользуется и она простаивает.

К тому же у Максата из головы не выходил звонок Аскара на его мобильный телефон. Если он хотел о чем-то поговорить с Максатом, то зачем выключил затем телефон? Все это было так странно, что у Максата не было даже догадок на этот счет.

Этим мыслями он был занят, пока ехал к Аскару. Вскоре после того, как он свернул на второстепенную трассу, ведущую за город, рядом с ним поравнялся черный катафалк, следом ехала колонна машин.

«Похоронная процессия», – догадался Максат и немного сбавил скорость, пропуская их, тем более что впереди стоял знак, ограничивающий скорость до 40. По всей видимости, они возвращались с похорон. Через некоторое время они вновь поравнялись, уже на перекрестке. Максат остановился и равнодушно посмотрел вперед. Остановка не предвещала ничего хорошего, светофор был выключен и впереди стоял регулировщик, который никому не давал тронуться с места.

Максат с безразличным видом принялся ждать главного «виновника» такой остановки и вскоре тот появился, по примыкающей дороге проехал кортеж машин с характерными для данной ситуации номерами. Они проносились на достаточно большой скорости, так что даже Максат не взялся бы ее определить.

На секунду Максату подумалось, каково это, находиться в такой машине. Ведь когда ты всю время проносишься мимо людей на большой скорости, то ты никогда не сможешь увидеть их лиц. Тогда ты никогда не сможешь понять их жизнь, а ведь именно это и было сутью работы тех, кто сидел в этих машинах. Но почему тогда те, кто придумывает законы и следит за тем, чтобы люди соблюдали их, сами перекрывают дороги и нарушают ограничения скорости? Впрочем, все это было такой банальностью, что Максат достаточно скоро отбросил эти мысли.

Через некоторое время последняя машина из кортежа пронеслась мимо него и Максат с удивлением узнал в ней тот джип, что чуть было не протаранил их с Балтабаем два дня назад. Стекла были тонированы, но Максат как будто физически ощутил того, кто сидел в салоне. И ему даже показалось, что этот человек мельком посмотрел в его сторону.

Прошло еще около минуты, прежде чем регулировщик смог восстановить движение и похоронная колонна, а вместе с нею и Максат, тронулись с места.

Следующую часть пути он проехал без происшествий и вскоре уже остановился у дома Аскара. Все было как в тот день, когда они приехали сюда с Балтабаем, тот же пустующий дом, густая трава вокруг забора и тишина. Только в этот раз собака залаяла сразу.

Максат позвонил в домофон, но ответа не было. Максат простоял еще несколько минут, периодически нажимая кнопку вызова.

«Может, электричества нет?» подумал он, и начал стучать в калитку. Собака тут смолкла, как будто испугалась чего-то. Постучав еще какое-то время, Максат решил уходить и напоследок слегка толкнул калитку, та бесшумно отворилась.

Он заглянул во двор, все было таким же, только собака забилась в дальний угол и лаяла оттуда. Максат посмотрел на дом и заметил, что дверь слегка приоткрыта. Он тут же почувствовал, что что-то произошло.

Не теряя ни секунды, он забежал в дом и огляделся.

Максат не сразу понял, что произошло, но когда он зашел в гостиную, то обнаружил, что вся мебель была сдвинута, ящики из шкафов выдвинуты, а вещи были раскиданы по полу.

Осторожно переступая, Максат направился в дальнюю комнату, где находился кабинет Аскара. Он почти не удивился, обнаружив, что здесь царил еще больший беспорядок. Все было буквально перерыто, а вещи валялись на полу.